Последняя война - Булычев Кир - Страница 42

• Предыдущая
• 42/65
• Следующая

Темнота и тяжесть пещеры действовали на него подавляюще. Он говорил тихо, почти шепотом.

— Громче, — сказал Павлыш. — Не поддавайся печали. Мне один рассказал, что он сидел на Камчатке в пещере три дня, и что бы ты думал?

— Что?

— Вылез.

— Мне кажется, за нами наблюдают, — сказал Девкали. — Оттуда. — Он показал рукой неопределенно наверх и в сторону.

— Может быть, — согласился Павлыш.

— Тише.

— Что такое?

— Слышишь? — спросил Малыш.

Чуть слышно раздавалось постукивание. Со стороны входа в пещеру.

— Наши, — сказал Павлыш.

— Я отвечу, — сказал Райков.

Павлыш подошел к черной стене, приложил ухо к камню. Так было лучше слышно. Тук-тук, — отстукивал кто-то. Тук-тук, — отстучал Павлыш в ответ.

— Азбуку морзе знает кто-нибудь? — спросил он.

— Да, — сказал Христо. — Я ее в прошлом году сдавал. Христо выстукал:

«Мы живы».

«Хорошо, — раздалось в ответ после долгой паузы. — Ждите нас».

— Ждать, видно, долго придется. Взрывать боятся, — сказал Малыш.

— Откуда они знают, что вся пещера не обвалится?

— Да и мы не знаем.

С минуту они стояли, прислушиваясь к ударам. Далекий гул рассказал о том, что кусок скалы отвалился от входа. Опять постукивание, и такое же далекое.

— Основательно нас завалило, — прошептал Христо Райков.

— А если попробовать идти к ним навстречу? — спросил Девкали. — У вас же два лучевых пистолета.

— Не поможет. Только истратим заряд. А он еще может пригодиться, — ответил Павлыш. — Вот что, пока мы тут сидим взаперти, не будем тратить времени даром. Вернее всего, нас здесь изолировали, потому что мы слишком близко подобрались к их убежищу. И вход должен быть где-то рядом. Стены мы обыскали. Остались еще пол и потолок. Пол вероятнее. Сделаем так: ты, Райков, и ты, Девкали, останетесь здесь, в тени, за прожектором. Мы с Малышом, как более опытные, постараемся побродить по залу. Может, найдем чего-нибудь интересное.

— Если бы могли и хотели, убили бы, пока мы ходили с Малышом вдоль стенок. И чего им нас убивать? Пошли, Малыш. Один лазер возьмем с собой. Другой оставим тебе, Христо. Держи. В случае чего прикрывай огнем. Вас в училище обучали, как с этой штукой обращаться?

— Да, — сказал Райков. — Но не в людей стрелять. В людей нас не учили.

— Я тебя не учу в людей стрелять, — сказал Павлыш мрачно. — Я сам ненавижу в людей стрелять. И не стрелял. А если нужно, буду. Еще неизвестно, каково там нашим. Малыш, по залу так просто не гуляй. От камня к камню, перебежками. А ля гер — ком а ля гер.

— Это по-французски? — спросил Малыш.

— Да. И значит: на войне — как на войне. Если опасаешься, оставайся здесь.

— Чего это мне опасаться? — обиделся Малыш.

Первым плиту, прикрывающую вход в подземелье, обнаружил доктор. Он не сразу поверил своим глазам — плита была тщательно подогнана, и только случайно скользнувший луч фонаря обнаружил тонкую, слишком прямую, чтобы быть естественной, трещину в полу пещеры. Павлыш провел лучом фонаря по трещине до ее конца и увидел, как она изламывается под прямым углом.

— Малыш, — позвал он, — подойди-ка.

— Нашел что-то? — спросил Малыш, подходя. — А… и в самом деле…

— Ни с места, — сказал по-русски спокойный холодный голос. Голос донесся откуда-то сверху, отразился от стен пещеры и эхом повторил: «Ееста!» — Бросить оружие! При попытке сопротивления вы будете уничтожены! — так же спокойно продолжал голос.

Ни Малыш, ни доктор не были приучены поднимать руки и бросать оружие. Им просто не приходилось раньше этого делать. Оба они, не сговариваясь, бросились в лес сталактитов.

Зазвенели, отшибая обломки камней, пулеметные очереди.

— Ох, черт! — выругался Малыш. — Меня, кажется, задело.

— Ползи сюда, — сказал Павлыш. И крикнул изо всей силы: — Христо, вырубай прожектор!

На пещеру навалилась темнота.

Так война снова пришла на планету Муна.

Профессор Кори сидел отдельно от Снежины и Антипина. Он ничего не знал о их судьбе, только мог догадываться, что если его пока не трогают, значит, военные заняты с остальными космонавтами. Кори смотрел трезвее, чем Снежина, на поведение генерала. Без иллюзий. Он генерала знал давно. По приукрашенным портретам в журналах, по отчетам о процессах и путчах. Он знал и других генералов и подозревал, что не один Вапрас нашел себе убежище в подземелье. Кори казнил себя за то, что не вспомнил вовремя о военном строительстве в холмах.

Он поднялся с кучи тряпья. Болело сердце. Очень болело сердце. Кори не знал, умеют ли регенерировать новые сердца на «Сегеже». «Если вернусь, — думал он, — надо попросить доктора Павлыша». Кори не мог догадаться, что Павлыш находится совсем рядом, в верхнем зале пещеры.

Неужели Снежина и Антипин будут настолько наивны, что расскажут генералу все, что он хочет узнать? Неужели они не поймут, что генерал не собирается подчиниться новому порядку на планете? Опасность грозит и кораблю и куполу. Куполу и всем его обитателям, которые думают, что пережили последнюю войну. А война может вот-вот начаться снова. И тогда уже никто не переживет ее. Кроме генералов в подземелье.

Кори костяшками пальцев простучал стены. Две из них были сплошными, вырубленными в скале. Одна, выходившая в коридор, была, очевидно, стальной. Кори больше всего заинтересовала четвертая стена. Наверху в ней находилось окошко, вернее, широкая щель, соединявшая камеру с соседним помещением. В нем было темно. Если бы добраться туда…

Кори мог достать руками до края щели — камера была низкой и вряд ли предназначалась для того, чтобы держать в ней пленников. Вернее всего, решил профессор, в таких камерах жили солдаты. И жили не очень комфортабельно. Складные койки — их две — были откинуты и прикованы к стене цепями. Никто не догадался откинуть хотя бы одну для пленника. Может, не было указаний, а сами солдаты не догадались. А может быть, профессора не собирались долго держать в этом помещении. Если они еще будут разговаривать с пришельцами, то вряд ли будут тратить время на старика.

Кори попытался подтянуться на руках к щели, но это было безнадежно. Слабые руки не смогли поднять тело даже на сантиметр от пола.

Профессор обессиленно прислонился к стене. Выхода не было.

Дверь звякнула. В проеме стоял военный. Генерал. Другой генерал. Мундир его был помят и потрепан. Сальное пятно красовалось на брючине чуть выше колена. Генерал густо оброс жесткой колючей бородой. У него было странное лицо, будто кто-то нарочно приставил к нормальной по размерам голове слишком большой нос и уши, — за ними терялись другие черты лица.

— Профессор Кори, — сказал генерал. — Мы рады приветствовать вас.

— Откуда вы меня знаете? — спросил Кори.

— Тише-тише, это проще простого. Я заглянул в кабинет Вапраса. Незаметно, конечно. Я узнал вас. Когда-то, лет пять назад, я был в комиссии по поводу ваших опытов. Вы меня забыли. Но я-то вас помню. У меня хорошая память на лица. Вы разрешите поговорить с вами?

— Пожалуйста, — ответил Кори, лихорадочно стараясь припомнить, где он видел этого генерала. Может, и на том совещании — а их было много — генерал тоже присутствовал незамеченным?

Генерал достал из кармана большой ключ, отомкнул одну из цепей, держащих кровать, и, откинув ее от стены, пригласил профессора сесть.

— Я к вам по секрету. Так сказать, конфиденциально. Надеюсь, вы патриот?

— Да, — ответил профессор. — Своего рода.

— А мне казалось, — сказал генерал, — что вы покинули этот свет еще до начала войны. Или я запамятовал?

— Я умер, — сказал Кори. — Я умер, очевидно, месяца за три до войны. И хорошо сделал.

— Это как прикажете понимать? В переносном смысле?

— Нет, в самом прямом, — ответил профессор. — Я умер, но пришельцы воскресили меня.

— Постойте, постойте… — Изумление генерала было вполне искренним. — Человека оживить нельзя.

• Предыдущая
• 42/65
• Следующая