Мастер Эдер и Пумукль - Каут Эллис - Страница 12
- Предыдущая
- 12/16
- Следующая
— Ты так никогда не закончишь работу, — заметил Эдер.
Тут Пумукль с досадой заворошил в куче двумя руками так, что половина гвоздей и шурупов оказалась на полу.
— Гвозди глупые совсем! Сброшу на пол я их все! — кричал он при этом.
— Пумукль! — услышав звон падающих гвоздей, заспешил к столу мастер.
— Не хочу! Глупая работа! Задыхаюсь! Хочу на свежий воздух!
— Никуда ты не пойдёшь! Если ты сейчас же не поднимешь все гвозди…
— Что тогда? — спросил домовой.
— Тогда между нами всё кончено.
Пумукль побежал к двери и закричал:
— Покончено, закончено, докончено и кончено!
Эдер подскочил к Пумуклю, поймал его за шиворот и только хотел дать нагоняя дерзкому домовому, как дверь открылась, и в мастерскую вошёл Фритц, одиннадцатилетний сын женщины, которая всегда убиралась в доме у Эдера.
Эдер начал собирать гвозди и упустил при этом из виду домовёнка.
— Давайте я соберу, господин Эдер, — предложил свою помощь Фритц, увидев рассыпанные на полу гвозди.
— Нет, спасибо, Фритц, не надо. Это должен делать тот, кто их рассыпал.
Фритц сделал большие глаза:
— Это не вы?
— Нет! — резко ответил столяр, и мальчик не решился расспрашивать дальше. Он сказал:
— Мама поручила мне передать вам, что она придёт в пятницу, а не в четверг. Если вам это, конечно, подходит.
— Ещё и это! У меня такой беспорядок! — воскликнул Эдер.
— Я могу вам помочь собрать гвозди, это же не долго, — снова предложил Фритц.
— Очень любезно с твоей стороны, Фритц, но этого не достаточно, надо ещё и сортировать.
— О, я это охотно сделаю. До обеда у меня ещё полчаса.
И тут мастеру Эдеру пришла в голову идея. Пусть Пумукль позеленеет от злости! Столяр с улыбкой погладил Фритца по голове и сказал:
— Это, действительно, так мило с твоей стороны. Вот бы кто был мне в мастерской гораздо нужнее, чем всякие там негодные бездельники! Фритц, если ты рассортируешь всё это, я угощу тебя молочным шоколадом, — и Эдер положил плитку, обещанную Пумуклю, перед мальчиком.
Фритц с готовностью принялся за работу. Сначала он выбрал все гвозди и разложил их по величине в отделы ящика.
Эдер одобрительно кивнул:
— Сразу видно, что ты — сообразительный малый. А то бывают такие ни к чему не годные недотёпы.
Фритц радовался, что его хвалят. А ещё больше он радовался, поглядывая на плитку шоколада. Эдер заметил это и сказал:
— Ты можешь откусить, а остальное положить в карман.
Мальчик не заставил себя долго упрашивать, развернул шуршащую обёртку, откусил и, с наслаждением жуя, продолжал работать.
Эдер добился того, чего хотел. Пумукль сидел на ящике с инструментами и чуть не лопался от обиды и ревности, видя, как приветлив мастер с мальчиком. Он должен отомстить за подаренную шоколадку! Или он — не домовой!
Выжидающе наблюдал он за тем, как мальчик заканчивал работу.
И только Фритц повернулся к Эдеру, чтобы сказать ему о законченной работе, домовёнок молниеносно подскочил к ящичку, подтолкнул его к краю стола и сбросил на пол. Всё содержимое опять кучей лежало на полу.
Фритц вскрикнул от испуга. Весь труд оказался напрасным. Возможно, он зацепил ящик рукавом? Мальчик чуть не плакал от огорчения:
— Я, я не знаю, как это получилось.
Но Эдер знал. Это было уж слишком!
«Ну, погоди!» — подумал он. Мальчику же, который непонимающе смотрел на кучу, сказал:
— Это не твоя вина. Я должен был это предвидеть. Надо было сразу поставить ящик на пол, тогда бы он не упал.
— Я бы убрал снова, но мне надо домой к обеду. Уже поздно, — сказал Фритц.
— Оставь всё, как есть. Если у тебя будет желание, заходи снова после школы, и мы приведем все в порядок. — Эдер улыбнулся, — Всё равно, большое спасибо. Приятного тебе аппетита и привет маме. Передай, что мне подходит пятница.
В замешательстве мальчик покинул мастерскую. Только закрылась за ним дверь, улыбка на лице мастера исчезла.
— Пумукль, немедленно иди сюда!
Маленький домовой залез под самый потолок и устроился на трубе.
— Сейчас же спускайся! — Голос мастера был таким грозным, каким Пумукль его ещё никогда не слышал.
— Нет! — пропищал он из своего убежища.
— Если ты немедленно не приведёшь всё в порядок…
— У Фритца было такое странное лицо… — захихикал Пумукль, стараясь отвлечь Эдера, но это прозвучало у него не очень убедительно.
— Да, у Фритца было странное лицо, — сказал Эдер медленно, отчетливо выговаривая каждое слово. — У тебя лицо тоже станет сейчас странным.
С сегодняшнего дня Фритц будет мне во всём помогать, а ты для меня теперь — ничто, воздух! Ты можешь отныне делать всё, что тебе заблагорассудится — уйти или остаться, говорить или молчать, лениться или нет — мне всё равно! Я тебе не скажу больше ни слова. Есть ты можешь, когда и что тебе захочется, только не со мной за столом. Вот! И это моё последнее слово!
Эдер принялся за работу.
Пумукль закричал сверху:
— Ты же не выдержишь! Ты начнёшь говорить снова!
Эдер молчал.
— Пф-ф-ф, если ты не хочешь разговаривать, мне это тоже всё равно. Я могу и сам с собой говорить.
«Дорогой Пумукль, — скажу я себе, — ты — корабельный домовой, а не какой-нибудь кёльнский работяга». «Да, — ответит Пумукль, — ты совершенно прав. Мастер Эдер не знает толка в домовых».
Домовёнок соскользнул с трубы на стол.
— Ты знаешь толк в домовых, мастер Эдер?
Эдер молчал.
Пумукль посмотрел на рассыпанные на полу гвозди.
— Мне очень нравится эта кучка. А тебе?
Эдер молчал.
— Хорошо! Я не говорю больше ни слова с тобой. Я буду сочинять. Для себя.
— Здорово, правда?
Эдер молчал.
Пумукль переступил с одной ноги на другую.
— Конечно, здорово. Но я могу не только сочинять. Могу, например, пыль сдувать. Это полезно и очень весело!
Домовёнок обрадовался, что, наконец, нашёл себе занятие: прыгал по доскам и дул, дул. С ящика для инструментов он не только сдул пыль, но еще и вытер его. Это уже была почти настоящая работа. Домовой то и дело тайком поглядывал на мастера. Но тот как будто ничего не замечал и не слышал.
— Замечательная пыль! Целое облако пыли! — попробовал снова завязать разговор Пумукль. — Что ты на это скажешь?
Эдер молчал.
— Ещё подую! И ещё раз!
Большое облако опилок поднялось в воздух. Пумукль закашлялся.
— На помощь! Я задыхаюсь! — закричал он и стал кашлять ещё сильнее.
Но мастер Эдер даже не оторвал взгляда от своей работы.
Пумукль прекратил кашлять:
— Слушай, я сейчас чуть было не задохнулся. Тебе, выходит, всё равно?
Эдер молчал.
— Ах так, тебе всё равно! — Пумукль подскочил к куче гвоздей. — Мне тоже всё равно, как выглядит твоя мастерская! — и принялся разбрасывать гвозди по комнате.
— Посмотри, какой беспорядок! Беспорядочнее быть не может! — приговаривал он. Вдруг Пумукль остановился.
— Ай-ай! Я уколол ногу! Глупый гвоздь! Ах, я потеряю много крови и умру!
Крови совсем не было, но Пумукль причитал так горько, что и камень сжалился бы над ним. Но мастер Эдер был твёрже камня. Он встал, вышел из мастерской и хлопнул дверью.
Тут Пумукль закричал что было силы:
— Ты не можешь уйти! Я повредил ногу! Ты не можешь взять и уйти!
Но ничего не помогало. Пумуклю было уже не до упрямства. Чуть ли не со слезами на глазах он сел на чурку и тут почувствовал, что внутри у него что-то давит. Не зная, что такое угрызения совести, домовой подумал, что неприятное ощущение внутри вызывает голод.
— О, я голоден! Я не хочу сидеть один в мастерской, когда я голоден! — завопил он и прислушался. Тишина. Он закричал снова:
- Предыдущая
- 12/16
- Следующая
