Тайна синего фрегата - Елькина Марина Валерьевна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/29
• Следующая

Артем сгорал от нетерпения. Новые книги были для него, пожалуй, тем же, чем для Колумба были новые земли.

Бросив велосипед в коридоре, забыв о мокрой одежде, Артем вошел в свою комнату и, как тонкий хрусталь, аккуратно и бережно начал выгружать на ковер свои сокровища.

Он любовно разглаживал сырые, волнистые страницы, читал названия, проглядывал содержание. Вовка ошибся — книг по физике не было. Зато было описание плаваний Беринга, роман Дюма и даже старинный томик Пушкина.

Эту книгу Артем разглядывал дольше всех остальных. На титульном листе стояла дата выпуска: 1900 год. Шрифт был красивый, старинный, с ятями.

На обратной стороне обложки Артем заметил приклеенный ярлычок. На ярлычке синим цветом был нарисован фрегат, плывущий по штормовому морю, а снизу вилась надпись: «Степанов Д. Г. Домашняя библиотека».

Артем знал, что такие ярлычки называются экслибрисами, но еще никогда их не видел.

Он чуть не подпрыгнул. Вот это да! Настоящий экслибрис!

Он быстро открыл другие книги. Экслибрис стоял везде. На каждой были штормовое море и фамилия «Степанов».

Значит, книги из одной домашней библиотеки. Ну, это и раньше было понятно. Непонятным было другое — почему книги выкинули?

И еще…

Артем нахмурился. Что-то еще смущало его в этих экслибрисах. Что-то в них было странное. Нет, не странное. Разное!

Он еще раз сравнил синие рисунки. Все одинаковое: и число мачт на фрегате, и надутые паруса, и вспенившиеся волны. Но различие было. Какое-то неуловимое, едва заметное.

Еще и еще Артем всматривался в экслибрисы.

— Артем! Пойдем обедать, — заглянула в комнату мама. — Артем, почему ты до сих пор не переоделся? Артем! Ты вообще меня слышишь?

— Слышу, мам, слышу. Сейчас переоденусь, сейчас приду.

Артем быстро сменил промокшую рубашку на майку и пошел в кухню. Мама не любит звать за стол по нескольку раз.

Он лениво болтал ложкой в тарелке с супом и думал об одном и том же: экслибрисы разные. Мама молчала и внимательно следила за его движениями.

— Хватит полоскать ложку в супе, — не выдержала она. — Не хочешь есть?

— Не хочу, — признался Артем.

— Откуда столько книг? Ты был в библиотеке?

— Нет. Книги я нашел. На улице, под дождем.

— Их нужно высушить.

— Ну да. А как?

— Положи под пресс, чтобы распрямились страницы.

— Хорошо. Мам, а ты видела настоящий экслибрис?

— Видела. У нас с папой был знакомый, который собрал целую коллекцию экслибрисов. По сути, каждый экслибрис — произведение искусства. Их специально заказывают какому-нибудь художнику, иногда очень знаменитому. А что? На этих книгах есть экслибрисы?

— Да.

— Значит, там стоит фамилия владельца?

— Степанов.

— Зачем же этот Степанов выбросил свои книги?

— Не знаю.

Мама вздохнула и забрала у Артема почти полную тарелку.

— Ты опять ничего толком не поел.

— Я не голодный, мам, честное слово. Спасибо!

Артем вернулся в свою комнату. Мама права — на книги надо положить какой-нибудь груз, чтобы расправить промокшие страницы.

Он снова перелистал томик Пушкина и полюбовался на яти. Здорово! Нужно будет показать книгу Виталику и Вовке.

Стоп! Что это такое?

Артем пригляделся к одной из последних страниц. Там, где кончался типографский текст, начинался текст рукописный. Следы карандаша на пожелтевшей от времени бумаге были четкими, буквы — словно вчера написанными.

Но текст был написан не вчера и даже не десять лет назад. Это запись начала века, те же яти в конце слов.

Почерк сначала показался Артему неразборчивым. Буквы кривые, с резким наклоном влево. Артем подсел к столу. Свет настольной лампы сделал текст более ярким, а почерк — более разборчивым. Запись была такая:

«Вчера сгорели все мои рукописи. И «Дальний маяк», и «Солнце в траве», и рассказы, и новый, еще недописанный роман.

Кто это мог сделать? Кто?!

Совсем недавно мы встречали новый век, совсем недавно у меня было столько надежд и планов.

Шаги нельзя измерять в длину. Шаги надо измерять в событиях. Событие — это шаг. Я шагнул в новый век очень неудачно. Все сгорело. Я не в силах это восстановить.

Я не вправе никого подозревать, но думаю, что пожар устроил…»

А дальше кусок листа был оторван. Небольшой такой кусочек, на котором, видимо, и умещалось имя преступника.

Артем вытер со лба капельки пота. Перед ним была только что прочитанная запись. Как выкрик, как стон, как чья-то боль.

У Артема даже появилось ощущение, что он нечаянно заглянул в чью-то чужую жизнь. В чью? Кто сделал эту запись карандашом на последней странице книги? Почему в книге? Кто оторвал имя?

Вопросов было слишком много, а запись не давала ответа ни на один из них.

— Артем! Тебя к телефону!

Звонил Виталик.

— Высох? — спросил он.

— Да.

— Чем занимаешься?

— Загадки разгадываю.

— Какие загадки?

— Сам не знаю. Ты не мог бы зайти за Вовкой и заглянуть ко мне?

— Мог бы. А зачем? Чтобы вместе ломать голову над загадками?

— Точно.

— Ладно, сейчас придем.

Но пришли друзья только через полчаса. Артем за это время успел выучить наизусть непонятную запись и прочитать в энциклопедии статью об экслибрисе.

— Что так долго?

Виталик хмыкнул:

— Вовка пил горячее молоко.

— Да, пил молоко! И ничего смешного! — взвился Вовка. — Я, между прочим, уже простыл! У меня уже насморк!

И Вовка демонстративно шмыгнул носом. Виталик отмахнулся от него и обратился к Артему:

— Ну, где твои загадки?

Артем открыл книгу на странице с карандашной записью и сказал:

— Вот она, моя загадка. Кто ее разгадает, получит кружку молока. Горячего. Давай, Вовка!

Вовка побагровел от ярости:

— Хватит издеваться! Я ухожу!

— Да погоди ты! — воскликнул Виталик. Он уже прочитал таинственную запись. — Вот так загадочка! Целый детектив!

— Ну, какие будут мысли? — спросил Артем, когда и Вовка, позабыв о своем насморке, внимательно изучил запись.

— Никаких, — признался Виталик. — Кто это мог написать?

— Да, человек забыл поставить свое имя, — усмехнулся Вовка.

— И не только свое, — добавил Артем. — Имени преступника тоже нет.

— Ну, имя преступника тут было, — задумчиво сказал Виталик. — Кто-то его убрал.

— А почему вырван только кусок с именем, а не весь лист? Так было бы гораздо проще.

— Еще одна загадка, — вздохнул Артем. — Я уже совсем запутался.

— А может, оставить эту запись и не мучиться? — предложил Виталик.

— Вот еще! — возмутился Вовка. — Не люблю отступать!

— Все! — Виталик засмеялся. — Из-за Вовкиного самолюбия мы будем расшибаться и разгадывать преступление столетней давности.

— Да, будем. Давайте все сначала. Какие у нас возникли вопросы?

— Вопрос первый, — начал Артем, — кто написал эти слова?

— Фамилию не назову, — отозвался Виталик. — Могу только сказать, что он писатель.

— Почему писатель? — спросил Вовка.

— Ну, если речь идет о рукописях, о рассказах, о неоконченном романе, — поддержал Виталика Артем.

Вовка смутился. Вопрос действительно глупый. Конечно, этот человек писатель.

Но пока Вовка смущался и раздумывал, Виталик уже раскручивал мысль дальше:

— А если это писатель, то нет ничего проще — прийти в библиотеку и найти книги с этими названиями: «Дальний маяк» и «Солнце в траве». Вот и установим фамилию.

— Не зря я вас позвал, — улыбнулся Артем. — Мне это в голову не пришло.

Вовка рассердился: опять Виталик перехватил его мысль. Еще бы чуть-чуть, и он сам догадался насчет библиотеки.

— Вопрос второй, — продолжал Артем. — Кто-нибудь что-нибудь понял про новый век и про шаги?

— Новый век — двадцатый век, — разъяснил и это Виталик. Книга датирована 1900 годом. Значит, и запись была сделана в том же году. Ну, в крайнем случае, в 1901-м.

• Предыдущая
• 2/29
• Следующая