Отважные(изд.1962) - Воинов Александр Исаевич - Страница 28

• Предыдущая
• 28/80
• Следующая

— Ну, Витя, — сказал Коля, — а самого-то главного мы и не узнали.

— Чего? — приостановился Витя.

— Как зовут корову.

Но шутить Витя был не склонен.

— Иди ты! — сказал он. — Лучше помни, как тебя зовут. Тебя зовут Семка. Один раз ошибешься и погибнешь ни за что…

— Ничего, Вася! Живы будем, не помрем…

— А я не хочу помирать, — сказал Витя. — Я еще инженером хочу быть…

— Тише ты! — одернул его Коля. — Раз идешь на задание, только об этом и думай… Говори о коровах…

— А чего мне о коровах говорить? — обиделся Витя. — Что ты из себя умника строишь! Думаешь, я хуже тебя?

— Хуже не хуже, а от коробка отказался.

Витя тяжело вздохнул и ничего не ответил. Коля тоже приумолк. Корова вела их к перекрытому шлагбаумом переезду, и теперь уже были видны часовые, внимательно смотревшие на них.

Когда до шлагбаума осталось метров двести и часовой в сером мундире вышел вперед, поправляя на груди черный автомат, Коля занял свое место впереди коровы. Он все время чувствовал тяжесть в кармане. Казалось, этот несчастный маленький спичечный коробок весил пудов пять.

«Только быть спокойным, — говорил себе Коля. — Я подхожу, вынимаю документы, предъявляю их часовому, а потом Витя бьет корову в правый бок…»

Чем ближе шлагбаум, тем виднее, как просто осуществить этот план. Действительно, последняя платформа с сеном почти нависает над переездом.

Коля облегченно вздохнул. Разыграть все это ему казалось не так сложно. Он оглянулся и тихо сказал Вите:

— Подходим!..

Витя угрюмо взмахнул хворостиной, и это получилось у него как-то устало и безразлично: будь что будет!

Немецкий солдат весело взглянул на них из-под своей железной каски и окликнул почти миролюбиво:

— Хальт!..

Потом он подошел поближе, погладил корову по шее, почему-то заглянул ей в нос и сокрушенно покачал головой. Наверное, ему не понравилась ее худоба. Потом он опять неторопливо обошел ее вокруг, заметил плешины на левом боку и что-то проговорил, на этот раз с укоризной. Очевидно, решив растолковать ребятам свою мысль, нагнулся, сорвал с обочины дороги пучок травы и протянул его корове. Она взяла траву мокрыми губами и стала неторопливо жевать.

Всякий раз, когда солдат проходил мимо Коли, ему казалось, что тот внимательно смотрит на его карман. Молодое, с черными усиками лицо солдата казалось ему непроницаемым и весь он, затянутый в ремни с вороненым автоматом на груди, — таинственным и непонятным.

Наконец солдату надоела эта игра, он взял из рук Коли документы, бегло проглядел их и, очевидно ничего не понимая в русском языке, признал совершенно удовлетворительными.

Главным пропуском для него была корова. О том, что ее должны были пригнать, он, видимо, уже знал.

Он отдал Коле документы и отошел, чтобы поднять шлагбаум. Наступил решающий момент. Коля видел, как посерело лицо Вити, да и сам он ощущал кисловатый вкус во рту. Все поплыло перед глазами. Была только корова, желтая громада прессованного сена, возвышающаяся на платформе, и отчаянно тяжелый груз спичечного коробка в кармане.

Шлагбаум заскрипел и стал медленно подниматься. Коля стал рядом с Витей, а тот поднял хворостину, чтобы хлестнуть корову. Оттуда, где они стояли, до платформы было не больше десяти шагов.

И вдруг в одно мгновение весь их детально разработанный план разлетелся вдребезги! С противоположной стороны на середину переезда вышел другой солдат, огромного роста, с кинжалом на боку, и что-то крикнул часовому, тот со смехом ответил. Тогда пришедший подошел к корове, схватил ее за рог и, громко хохоча, потащил за собой.

Ребята поплелись следом. Все было потеряно. Оставалось только покориться судьбе. Самое большее, что они смогут сделать, — это принести назад расписку на накладной. Так много пережить, для того чтобы все кончилось провалом!..

Они миновали переезд, и солдат свернул к станции. Подойдя к дому, он что-то крикнул. Тотчас же из окон высунулись головы других солдат. Он крикнул, очевидно, что-то смешное, потому что ему ответили дружным смехом.

Дело, несомненно, касалось коровы. Ее сразу же окружили несколько солдат: они рассматривали ее и потешались.

Вдруг на верхних ступеньках лестницы показался высокий, худощавый офицер. Даже не взглянув на ребят, которые, всеми забытые, стояли в сторонке, он подошел к корове и брезгливо осмотрел ее. Обойдя несколько раз вокруг коровы, офицер движением пальца подозвал ребят к себе.

— Сволошь! — сказал он. — Скажить староста, что я бить палка!

— Понял, господин офицер, — сказал Коля.

Офицер опять повернулся к корове.

— Шулик! Прислать дохлый коров!.. — Он постоял немного, сокрушенно покачивая головой; вдруг у него возникло какое-то сомнение — он круто повернулся к Коле и сказал:

— Покашить документ!..

Коля протянул ему пропуск и накладную, смятые в его потных руках. Офицер долго читал, с трудом разбирая русские слова. Он тщательно сличил номер на пломбе, висевшей на шее у коровы, с номером, значившимся в накладной. Нет, все правильно. Подмены не было. И это еще больше взбесило офицера.

— Шулик!.. Его надо верьевка!.. — И он протянул Коле документы.

Но Коля вернул ему накладную обратно.

— Господин офицер, — сказал он, — здесь надо расписаться…

— Што-о?..

— Здесь вот надо расписаться! Поставить вашу подпись… А то нам попадет… Будут бить!..

Офицер кашлянул, вынул перо и быстро расписался, плотно и зло сжав тонкие губы.

— Старост надо верьевка!.. — повторил он и бросил накладную на землю.

Коля поднял накладную, тщательно расправил и спрятал за пазуху.

— Мы пойдем, — сказал он.

Офицер молча кивнул головой.

Мальчики отошли на несколько шагов, и вдруг Коля повернул назад.

— Господин офицер! — жалобно начал он. — Мы целый день ничего не ели. Дайте хоть кусочек хлебца.

Офицер удивленно и внимательно взглянул на мальчиков, и лицо его смягчилось. Пусть русские не думают, что немецкому воину трудно накормить голодного ребенка. Он что-то сказал солдату, который стоял к нему по ближе, и тот скрылся за дверью. Через минуту солдат вернулся с ломтем хлеба.

Взяв его, Коля низко поклонился офицеру и почему-то даже заплакал. Витя смотрел на него и ничего не понимал. Зачем им хлеб, и с чего это Коля стал вдруг унижаться перед немцами?

Жадно набивая рот хлебом, Коля быстро пошел вперед, и Витя старался от него не отстать. Так они дошли до вагонов.

— Рви у меня хлеб, рви!.. Отними и беги! — вдруг тихо сказал Коля. — Ну, хватай!.. И беги…

Рассуждать было некогда. Витя подскочил и вырвал хлеб из Колиных рук. Тут же Коля так стукнул ему под глаз, что у него все вокруг закачалось.

— Ты чего? — прохрипел Витя, не понимая, что происходит.

— Беги, тебе говорят! — зло прошипел Коля.

И Витя бросился бежать.

— Ах, так! — закричал ему вдогонку Коля и, схватив камень, со всей силы кинул его, намереваясь угодить в спину.

Поняв, что Коля не шутит, Витя рванул вперед что было мочи, а камни все летели и летели ему вслед.

Вдруг на его пути возник часовой. Растопырив руки, он схватил Витю:

— Хальт!.. Юнге!

Тотчас же подбежал Коля и вцепился в Витю:

— Отдай!.. Отдай!..

— Да ты что, сумасшедший! Возьми свой хлеб! — И Витя бросил хлеб на землю.

Их окружили солдаты. Часовой рассказал им, в чем дело, и они недобро поглядывали на ребят. Коля поднял хлеб, очистил его от земли и засунул в карман, всем своим видом показывая, что хлеб принадлежит ему и что он не намерен ни с кем делиться.

Часовой надавал им обоим крепких подзатыльников, перевел через переезд и строго приказал, чтобы они скорее убирались.

— Ты что, с ума сошел? — крикнул Витя, когда они отошли метров на двести и никто не мог их услышать. — Ты меня чуть не пришиб.

— Ничего, — усмехнулся Коля, — до свадьбы заживет! А знаешь, где коробок?

• Предыдущая
• 28/80
• Следующая