Безымянный раб - Зыков Виталий Валерьевич - Страница 7
- Предыдущая
- 7/140
- Следующая
Казалось, что прошла вечность. Но вот зазвучали заключительные аккорды песни. Они заставили черепа на неподвижных телах взорваться кровавой пылью, после чего словно удар молотом вогнал души людей в их тела.
Разом вернулись все ощущения, и Ярослав понял, что может пошевелиться. Повернув голову, он увидел, что парень лежит неподвижно и мёртвым взглядом смотрит в небо. Тварь, или Рошаг, как он назвался, застыла мраморным изваянием, только мелко подрагивали разбухшие мышцы. Сложенные на спине крылья буквально светились изнутри безжизненным светом. Неожиданно серая пыль и мелкие камни, лежащие вокруг тел парней, рванулись ввысь, где их разогнал сильный порыв ветра. Обнажилось тело скалы. Она едва ощутимо вибрировала.
Вдруг словно удар тока пронзил Ярика. Он застонал. Нечто, некая сила отделялась от скалы и пронзала его тело. Рядом скрутило соседа. Эта сила использовала их в качестве проводников. Ярик чувствовал, как потоки силы не задерживаются в нём, а преобразовываются и устремляются к сохранившемуся черепу в центре фигуры. Тот сыто заблестел. От сильной боли Ярослав зажмурился и с закрытыми глазами увидел переплетение разноцветных пульсирующих линий, которые тянулись от них с парнем к черепу, а уже от него к Рошагу. Причём характер линий, идущих от черепа, был несколько иным. От них веяло чем-то недобрым, враждебным человеку. Рошаг наливался силой. Он теперь виделся Ярославу как сгусток дикой, необузданной энергии, которая пульсировала в такт злобному мерцанию черепа.
Поток энергии превратился в ревущий ураган. Казалось, что это продолжается уже целую вечность. Высоко над головой, образовался мерцающий вихрь, водоворот, подобный тому, что исторг бесконечно давно, вечность назад, мерзких тварей на беспомощный город. Золотистые змеи молний снова оплетали края водоворота, но размеры и сам вид воронки постоянно менялись. Метаморфозы следовали непрерывным потоком. Наконец это явление природы зафиксировалось в определённой форме и приняло облик короны, в которой воронка образовывала обруч, а зубцами служили постоянно извивающиеся языки молний, беспрестанно порождаемые водоворотом. Размеры короны поражали и ужасали. Она нависала непосредственно над местом обряда, грозя погрести дерзких под лавиной энергии.
Неожиданно из центра короны начал опускаться хобот яростного вихря. Он спускался в их сторону, но не прямо, а как-то сбоку. Вихрь кипел первобытной яростью разбушевавшихся стихий. Вот его хобот приблизился к фигуре на земле, Ярослав, несмотря на чудовищную боль, мешающую думать, понял, что это убьёт их всех. Что это ответ могущественных сил на попытку забрать часть их мощи. Он ждал этого с нетерпением, надеясь, что смерть избавит его от этой нечеловеческой пытки. Монстр же сидел, не обращая внимания на грозящую опасность, только постанывал, словно от наслаждения.
Но ожили знаки, начертанные на земле. Они багрово засветились и в последний момент перед ударом соткали защитную сферу по границам фигуры, но это ненадолго задержало разбушевавшуюся стихию. Защита лопнула со страшным треском, хобот вихря на мгновение замер. Этого мгновения хватило для того, чтобы активизировались знаки на последней фигуре из крови, которая огораживала внутреннее пространство рисунка на земле, то место, где лежали люди и Рошаг. Эта защита так и не выдержала, но, лопнув водопадом мутно-красных искр, она развеяла и чудовищный хобот. Пошла цепная реакция. Вслед за хоботом начали разрушаться те жуткие стяжки, что связали Силы, образующие вихрь. Раздался громоподобный звук удара, из черепа прямо в центр вихря ударил луч зеленоватого света, и сильный порыв ветра очистил небо.
Рошаг открыл глаза и торжествующе взревел. Ярослав каким-то шестым чувством понял — пришло время умирать. И от этой мрачной безысходности, этой суровой неотвратимости карающего удара стало почему-то так горько, что он, превозмогая боль, из желания хоть как-то навредить своему врагу ударил камнем, который всё ещё продолжал держать в левой руке, по оставшемуся черепу.
На то, чтобы повернуться на правый бок, ушли все силы и удар получился очень слабый. Наверное, таким ударом далее муху не убьёшь, но всё же этого хватило. Череп оказался неожиданно хрупким. Он был словно соткан из воздуха и от такого слабого удара, почти касания, просто рассыпался. Рассыпался в пыль.
На мгновение всё вокруг замерло. Обряд оказался прерван. Рошаг неверящим, остановившимся взглядом смотрел на горстку пыли. Исчезли все звуки. Остановился ток энергии от скалы. Боль, окутывающая Ярослава свинцовым покрывалом, исчезла. Удары сердца, казалось, разорвут барабанные перепонки. Но так продолжалось лишь мгновение… Говорят, что в старину мореплаватели возили с собой бочки с жиром. Если корабль попадал в шторм, то этот жир выливался за борт. Масляная плёнка смиряла разбушевавшуюся водную стихию на какие-то мгновения, но эти мгновения давали кораблю необходимую передышку. Шансы на выживание существенно повышались. Но не дай бог задержаться в этом окошке покоя в середине шторма. Задержавшемуся кораблю или следующему за ним была гарантирована смерть. Что-то подобное происходило и вокруг Ярослава. Затишье было затишьем перед бурей.
И вот гром грянул. Слабая во время обряда вибрация скалы неожиданно начала нарастать. Вой, способный поднять даже мёртвого, разорвал тишину. Вслед за воем обрушился удар энергии из скалы. Будучи невольными проводниками, люди начали корчиться на земле. Конечности, казалось, выворачивались из суставов. Трещали сухожилия. Кожа стала невесомой, прозрачной, похожей на древний пергамент. Стиснутые челюсти крошили зубы в песок. Жуткий, нечеловеческий крик огласил окрестности.
Пропускаемая телами энергия ударила в Рошага. Он боролся до конца. Его окутала мерцающая сетка серебристых молний. Поток, бьющий из распростёртых на земле тел, рассыпался по поверхности сетки. Но вот и эта необычная защита исчезла, сметённая под напором токов Силы.
Рошаг умирал молча. Энергия вливалась в него потоком. Гордый перелив усваиваемой Силы в начале обряда сменился хаотичным мельтешением разрозненных сгустков. Казалось, что этому не будет конца… Самым слабым звеном оказалась скала. Она не выдержала вибрации и ревущего потока Силы. Раздался страшный треск. Сеть мельчайших трещинок покрыла девственную чистоту камня. Ток энергии, проходящей сквозь людей, прервался. И опять затишье. Скрюченные люди и застывший монстр. Но вот шкура Рошага словно осветилась изнутри. Сначала это был ровный мягкий свет, но с каждым ударом сердца его интенсивность нарастала. Наконец, став нестерпимо ярким, словно осколок солнца, упавший на землю, свет исчез. Будто некто неизвестный повернул выключатель.
Лёжа с закрытыми глазами, Ярослав видел всю фантасмагорию взбесившихся энергий от начала и до конца. Даже терзаемый болью, он фиксировал всё в памяти. Это происходило без его участия, он не прилагал для этого никаких усилий. Видения словно возникали в его воображении.
Когда исчезла пульсация цветных линий и жутковатое свечение на месте Рошага, Ярик разомкнул окаменевшие веки. Сил удивляться не было. Всё тело охватила апатия. Рошаг стоял на прежнем месте. Стоял не шевелясь. Казалось, он ничуть не изменился, но это только казалось. Вот влажно заблестела его шкура. С каждым мгновением блеск усиливался. Побежали первые струйки.
— Да это же кровь?! — вырвался у Ярослава хриплый возглас.
Внешних ран на теле монстра не было, но он истекал кровью. Каждая пора просто сочилась тёмно-красной жидкостью. Неожиданно передние лапы монстра подломились, и он медленно завалился вперёд. Слабая попытка Ярика увернуться ни к чему не привела. Его придавила упавшая туша. Хотя туша — это громко сказано, только верхняя часть туловища крылатого ящера повалилась на то место, где лежали ноги Ярослава. Их он всё же успел поджать, лишь голова на длинной шее упала прямо на него. От удара, уже в который раз за сегодняшний безумный день, перехватило дыхание. Но не это оказалось самым страшным. Тело мёртвого, теперь уже понятно, что мёртвого, монстра продолжало сочиться кровью. Красная жидкость вытекала, словно выдавливаемая прессом. Жёстко зафиксированный длинной шеей Ярик оказался буквально залит дымящейся субстанцией. Всё его тело было покрыто неглубокими кровоточащими ранками, оставленными когтями монстра, и в эти открытые ранки попала кровь Рошага. У Ярика было такое чувство, что на него плеснули кислоты. Каждая рана начала пульсировать и жечь. Он взвыл, но сразу же пожалел об этом. Чужая кровь тёмным потоком хлынула в открытый рот. Кровь, словно живое существо, вливалась в тело жертвы. Волны боли прокатывались по организму, и захлёбывающийся кашель разрывал лёгкие. Человеку никак не удавалось отвернуть голову от заливающего его потока. Сознание мутнело. Окружающий мир завертелся вокруг хвоей оси, все чувства потеряли свою яркость. Сознание забилось и рвануло прочь испуганной чайкой…
- Предыдущая
- 7/140
- Следующая
