Под несчастливой звездой - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 237

Казалось, Раамос только сейчас обратил внимание на мерзко благоухающий горшок.

— Он попросил Беснора принести какую-нибудь посуду, — продолжил слуга. — Чтобы мне не надо было никуда ходить… Ну а потом…

Он смутился и замолчал.

Раамос виновато посмотрел на Александра, подошел к подиуму и взял из рук Беснора меч.

— Господин, этот чужак убьет нас.

Не глядя него, господин вложил клинок в ножны и протянул Алексу.

— Возьми, я прошу прощения за недостойное поведение своего слуги. Он будет наказан.

— Благодарю, — Александр поклонился на тонганский манер.

— Туптах! — громко крикнул молодой келлуанин.

— Я здесь, господин, — в дверях возникла пухлая фигура второго слуги.

— Приготовь палки!

— Слушаю, господин.

Алекс прошел к подиуму, не глядя на шарахнувшегося в сторону Беснора, взял сумку и нашел в ней письмо, что написал Небраа.

— Господин Раамос, у меня есть просьба.

— Слушаю, — нахмурился келлуанин.

— Прочти, кому адресован этот папирус.

— Зачем? — вскинул брови молодой человек.

— Я хочу, чтобы твой человек узнал, как он ошибается. Пожалуйста, сделай это.

Щеки Раамоса вспыхнули огнем. Он ожег взглядом притихшего слугу, взял из рук Александра свиток и прочитал цепочку иероглифов, изображенных на перевязывавшей его ленте.

— Господину Гнешуеру писцу Уразских каменоломен.

— Благодарю, господин, — Алекс еще раз поклонился, возвращая фальшивое послание в сумку.

Красный, как вареный рак, Раамос схватил Беснора за короткие волосы и, стащив с подиума, швырнул на пол.

— Господин! — взвыл слуга. — Пощади! Я не знал! Я хотел только предупредить тебя!

— Ты не захотел вынести горшок за раненым, зная, как он мне дорог! — крикнул молодой господин, яростно сверкая глазами. — За Сирзесом, который привел тебя ко мне и уговорил взять на службу?!

— Пощади! — только и смог вымолвить несчастный Беснор.

— Потом ты унизил грязными подозрениями моего гостя?

«Ого! — усмехнулся про себя Александр. — Я уже стал гостем! Прогресс!»

— Я лишь пытался уберечь тебя, господин! — продолжал стонать слуга.

«Странно, — подумал Алекс, наблюдая за этой некрасивой сценой. — У этого парнишки ни меча, ни вооруженных соратников, а мужик боится так, словно его вот-вот прикончат».

— Палки готовы, — пролепетал возникший в дверном проеме Туптах.

— Не нужно! — Раамос внезапно выпрямился.

— Господин! — возопил раненый. — Не делай этого! Беснор верно служил тебе.

Проштрафившийся слуга поднял на хозяина полные ужаса глаза.

— Пощади, господин! Умоляю, не прогоняй меня. Накажи своей волей, но разреши служить тебе.

— Я не смею советовать тебе, господин, — тихо проговорил Александр, быстро сообразивший, что при отсутствии одного слуги, забот у других сопровождающих молодого писца заметно прибавится. — Но любой может просить о милости. Беснор осознал свою ошибку и понял, как был не прав.

— Да! Я понял, — радостно закивал головой мужчина.

— На моей родине говорят, что один битый слуга лучше двух не битых, — Алекс привычно приспособил русскую пословицу к текущему моменту.

Красивые, тонко очерченные губы молодого человека тронула улыбка.

— Прикажи побить, но не гони меня, господин, — Беснор поцеловал грязный пол у ног Раамоса.

— Хорошо, — кивнул тот. — Оставайся.

— Спасибо, господин. Пусть великий Сет пошлет вам мудрость, Ануб силы, а Бэс много здоровых сыновей! — завопил обрадованный слуга. — Да исполнят великие боги самые заветные желания! А гробница ваша затмит собой всё от Тмуита до Фаума.

— Ты получишь пятьдесят палок! — продолжал хозяин.

«Ого! — удивился Александр. — От души». Вот только слуга казался совершенно счастливым, услышав о столь жестоком наказании.

— Но ты можешь попробовать избежать и их.

Беснор настороженно посмотрел на хозяина.

— Ты останешься и будешь ухаживать за Сирзесом, — пояснил тот. — А когда вы вернетесь домой, он скажет, достоин ли ты прощения.

— Я все понял, милосердный господин! — ликующе вскричал довольный слуга и, подхватив горшок, едва не вылил его содержимое на вовремя увернувшегося Туптаха.

Алексу с трудом удалось сохранить невозмутимую морду лица. «Ох! Мужик готов получить пятьдесят ударов палкой, только бы остаться слугой этого юнца! Другая культура, ничего не скажешь».

Довольный Раамос знаком велел Александру следовать за собой. Отойдя от дома метров на пятьдесят и убедившись, что за ними не увязались любопытные ребятишки, он хмуро поинтересовался.

— Зачем ты попросил меня прочесть, кому адресовано письмо? Я верил тебе и без этого.

— Твои слуги не похожи на дураков, — подумав, ответил юноша. — Мне хотелось, чтобы они поняли, что их господин разбирается в людях и не назовет гостем кого попало. Думаю, что после этого они будут еще больше уважать тебя, а Беснор поймет, что наказание заслужено, и лишний раз убедится в твоем превосходстве.

Молодой келлуанин взглянул на него со смесью любопытства и настороженности.

— Где ты научился так говорить, Алекс?

«В средней школе номер два», — подумал юноша. Когда-то папа Саши Дрейк внушал дочке, что любую проблему можно решить путем диалога и убеждения. Она добросовестно слушала его до седьмого класса. Пока первый раз по-настоящему не подралась. Тогда девочка поняла, что и родители могут ошибаться.

Прогнав невольно нахлынувшую ностальгию, Александр не смог удержаться от горестного вздоха.

— Я служил сыну хозяина. Господин хотел, чтобы наследник получил хорошее образование и нанимал ему учителей. Я часто слушал их беседы.

— И что стало с твоим хозяином?

— Он умер.

— И тогда ты стал матросом?

— Да. После его смерти наследник решил наградить меня за верную службу. Я попросил отпустить меня в море.

— Расскажи о своей родине и о дальних странах?

— С удовольствием, — согласился Алекс. Языком болтать не мешки ворочать. — Только давай уйдем с солнцепека.

Келлуанин рассмеялся.

— Сразу видно чужеземца! Начинается разлив! Неужели ты не чувствуешь в воздухе прохладу?

— Как-то не очень, — честно признался Александр.

Карахафр никогда не считал Моотфу другом. Мягко говоря, они всегда недолюбливали друг друга. Но за последние дни им приходилось так часто общаться и столько работать вместе, что взаимная неприязнь заметно ослабла.

Особенно сблизились они после порки помощника старшего писца. По просьбе своего непосредственного начальника мождеи не стали особенно упорствовать. Седак сам встал с циновки и поклонился главному инспектору, поблагодарив за науку. Вечером того же дня Моотфу приперся в гости, принес кувшин прекрасного вина и целебную мазь для лечения ран. Они тогда много выпили и хорошо поговорили. Вот только взгляды, которые бросал старший мождей на жену Карахафра, тому очень не понравились и испортили весь вечер.

А Абидос бурлил. Крестьяне со всех окрестных деревень пришли поглазеть на плоты, предназначенные живому богу, а кое-кто собрался отправиться на них в Амошкел за счастливой долей и богатым заработком.

Расчет главного инспектора не оправдался. Моотфу не возглавил погоню, посланную по дорогам на юг, отправив вместо себя одного из стражников.

Старший мождей остался в городе. Кажется, смуглый красавец тоже верил, что Небраа попытается добраться до столицы на царских плотах. Тем более, что Абидос кишел людьми. Участились драки, поколотили сторожей храма Себера и ограбили храмовую пивоварню. Мождеи и гвардейцы сепаха сбились с ног, пытаясь поддержать в городе порядок. Задерганные писцы Дома людей и их помощники молились всем богам, чтобы подарок Нидоса живому богу как можно быстрее миновал их город.

В назначенный день все жители и гости Абидоса высыпали на берег в ожидании невиданного зрелища. Хмурые гвардейцы парами стояли на перекрестках, не упуская случая огреть зазевавшегося крестьянина или ремесленника древком копья. Мождеи, вытянувшись в длинную цепочку вдоль реки, пристально вглядывались в лица. Помощники седака шныряли по толпе, бросаясь к каждому подозрительному толстяку. Но, увы, бывший младший писец храма Сета не показывался.