Под несчастливой звездой - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 281

Мужчина открыл рот. При виде короткого, уродливого обрубка вместо языка юноша передернул плечами.

— Как же мне с тобой разговаривать?

Почерневшие губы собеседника скривились в жалкой гримасе.

— Ты не против, если я стану называть тебя «друг»? — предложил юноша. — Так будет легче общаться.

Пастух опять заплакал.

— Друг, хочешь отсюда сбежать? — не дал ему долго предаваться чувствам Александр.

Мужчина энергично кивнул, потом скорчил деревянную рожу, свел глаза к переносице и провел ребром ладони себе по горлу.

— Боишься, что убьют?

Тот кивнул.

— Но уйти хочешь?

Юноша собрался продолжить игру в вопросы и ответы, но Друг махнул рукой на ушедших далеко коров и скорчил жалобную гримасу, делая энергичные жесты руками.

— Иди, — понял Алекс. — Я за тобой.

Догнав стадо, пастух долго и вдумчиво выбирал место для отдыха. Возле пышных зарослей бурьяна он воткнул в землю посох и повесил одеяло, обеспечив себе минимальную тень, и стал с тревогой наблюдать за перемещением Александра. Как ни горел юноша желанием разузнать подробности жизни обитателей старого кладбища, продвигался он медленно, тщательно выбирая путь. Поднявшись чуть выше стоянки келлуанина, спустился, спрятавшись за бурьяном.

Пока Алекс, как настоящий герой шел в обход, Друг собрал коров в кучу, так что наблюдать за ними можно было только сидя боком. Прикрытый маскировочным одеялом юноша только дивился дьявольской изобретательности этого изувеченного человека.

Когда они оба заняли места для переговоров, Александр спросил:

— Писать умеешь?

Наморщив лоб, пастух замялся.

— Я тоже, — вздохнул Алекс. — Придется задавать вопросы.

Собеседник промычал что-то одобрительное.

— Наставник в подземелье, Друг?

Мужчина кивнул, глухо зарычав.

— А Убисту?

Келлуанин покачал головой.

— Сколько человек там? — юноша кивнул на долину.

Пастух наморщил лоб и показал два ряда по десять пальцев.

«Не хило», — Александр тяжело вздохнул. Теперь надо как-то узнать структуру кладбищенского общества. Он разровнял рукой участок земли, выдернув пару травинок, и вытащил кинжал.

Друг непонимающе посмотрел на него.

— Отметь черточкой каждого стражника. Вот так.

Келлуанин начертил восемь коротких черточек и одну длинную.

— Командир? — заинтересовался юноша.

Но пастух отрицательно покачал головой, оскалил зубы, вытаращил глаза и развел руки, показывая пугающую ширину плеч.

— Самый сильный?

На лице мужчины заходили желваки, он отрывисто замычал, силясь что-то объяснить.

— Хорошо, — успокоил его Алекс. — Давай о нем поговорим позже, Друг. Сколько слуг? Четверо? С тобой… Ясно. Теперь начерти линию для Наставника.

Келлуанин вздрогнул.

— Смелее, Друг, — подбодрил его юноша.

Верхняя губа мужчины с редкими волосками поднялась, обнажив темно-желтые зубы. Крепко ухватив кинжал, он с силой воткнул его в твердую, крошащуюся под ударом землю.

— Это Наставник, это его стражи, это слуги, — перечислял Александр, указывая пальцем на линии.

Пастух хотел перехватить его руку, но смутился и втянул голову в плечи.

— Что, Друг?

Немой указал на «особого стражника», потом на Наставника.

— Он его телохранитель! — догадался Алекс.

Келлуанин облегченно кивнул и вновь стал корчить страшные рожи.

— Разберемся, Друг, — заверил его юноша. — Кто еще шестеро?

Тот начертил четыре линии, потом поднял ладонь примерно на метр и показал знак «решетки», понятный на всех континентах и всех мирах.

— Пленники.

Последовал кивок. Потом собеседник начертил еще линию, после чего обвел у себя над грудью две выпуклости, и у Александра перехватила дыхание.

— Женщина? Молодая? Тоже в плену? Как её зовут?

Юноша сам поморщился от глупого вопроса.

— Извини, Друг. Как давно она у вас?

Но келлуанин не понял вопроса.

— Больше десяти дней? — Алекс для наглядности продемонстрировал растопыренные пальцы.

Последовал уверенный кивок. Что же, вполне возможно, что Айри еще жива? Хотя возможно это и не она. В любом случае, решимости разорить гнездо живодеров у парня только прибавилось. Неясной оставалась роль последнего человека. После долгих объяснений и наводящих вопросов парню удалось выяснить, что он как-то связан с Наставником.

Изнуренный тяжелой беседой, Александр глотнул воды и протянул флягу немому. Тот всхлипнул, вытер покрасневшие глаза и тоже приложился к горлышку. Юноша подумал, что его собеседник устал не меньше. Хорошо еще пришлось сделать перерыв. Воспользовавшись занятостью пастуха, коровы разбрелись по склону, и Друг бросился их собирать, а Алекс вытащил из-за пояса сложенный папирус с изображением примерного плана старинного кладбища.

Когда пастух вернулся, то долго не мог понять, в чем дело, разглядывая корявые линии, нанесенные углем.

— Это рисунок, Друг, — теряя терпение, объяснял юноша. — Ваша долина сверху. Встань и посмотри.

Тот так и сделал, и только тут на лице мелькнула понимающая улыбка.

Уставший, как «блондинка», весь день сновавшая по торговому комплексу в поисках подходящей сумочки, Александр с трудом добрался до вершины холма. Хотелось просто полежать. Но торопило солнце, склонявшееся к западу. Юноша выкопал запрятанные вещи и поспешил в подвал. Необходимо тщательно обдумать сегодняшний «рассказ» немого Друга и собственные наблюдения.

Здоровье Анукрис быстро шло на поправку. Её лекарь — тюремщик добросовестно справлялся со своими обязанностями. Он приносил еду, кое-как убирался в камере, готовил лекарство и сделал ей еще четыре надреза на руке, от которых остались маленькие, аккуратные шрамы. Но вновь старательно избегал всяческих разговоров, держался сухо и неприветливо. Казалось, Якуануб уже жалеет о своей откровенности.

Более-менее придя в себя, молодая женщина еще раз тщательно обследовала свою темницу. Но так и не придумала ни одного способа выбраться отсюда. Кирпичные стены не процарапать голыми руками, а дверь была постоянно заперта. Наполненные тяжкими думами, дни тянулись медленно. У пленницы даже не возникло желания их считать. Для чего? Время и так неумолимо приближало её к скорой и мучительной гибели. Слезы давно высохли, все проклятия уже посланы, но боги не хотят слышать простую девчонку. Подземелье давило своей тишиной, только в окно изредка залетали мухи и с надоедливым жужжанием кружились вокруг, норовя сесть на кожу. Иногда из-за двери доносились тяжелые шаги Стража покоев, и Анукрис вздрагивала, кутаясь в грязное одеяло.

Вот и сейчас она втянула голову в плечи, ожидая, когда человек-чудовище пройдет дальше по своим делам. Но Раномин остановился у её двери и брякнул засовом.

Пригнув голову, страшный гигант вошел в камеру. Тускло блеснули острые бронзовые когти, надетые на изуродованные пальцы.

— Надень это! — он бросил ей серую тряпку, покрытую пятнами коричневых разводов. — Тебя требует к себе Повелитель!

Девушка развернула странный балахон из плотной ткани.

— Быстро! — брызгая слюной, рявкнул Страж покоев.

Анукрис кое-как сумела протиснуть голову в узкую дыру, но долго не могла просунуть руки. Не успела она расправить это нелепое одеяние, как Раномин схватил её за плечо и выволок в коридор.

Впервые оказавшись за пределами камеры, она увидела широкий коридор, освещенный голубоватым пламенем стеклянного светильника, поставленного в нишу кирпичной стены.

— Как увидишь Повелителя, падай ниц и не поднимайся, пока он не прикажет, — невнятно проговорил Страж покоев. — Поняла, мясо?

— Да, господин, — послушно кивнула девушка, глядя на покрытый барельефами потолок. Когда-то эти плиты украшали чью-то богатую гробницу. Изображения богов казались нарочно изуродованными, а иероглифы сбиты.