Ромовый пунш - Леонард Элмор Джон "Голландец" - Страница 54

• Предыдущая
• 54/70
• Следующая

Джеки кивнула.

— Это все потому, что он трепач и придурок, — сказала Мелани, — поэтому фараоны загребли все денежки, мою наркоту, и ты теперь у них на крючке. Так облажаться! Какой позор! А в следующий раз ты будешь должна привезти из полета больше полумиллиона, — взгляд Мелани подобрел, и она заговорила мягче. — Если бы ты и решила кинуть Орделла на эту уйму денег, то я бы не стала тебя осуждать.

Джеки улыбнулась.

— Ты думаешь, я шучу, — сказала Мелани.

— Скорее, мечтаешь, — поправила её Джеки.

— А знаешь, как это было бы просто? Потому что он тебе доверяет, — продолжала развивать Мелани свою мысль, — и не станет лично ошиваться где-нибудь поблизости. И тогда всего-то и остается, что подстроить ещё одну, внеплановую подмену, которая и станет самой первой. Все просто. Послушай, если решишься и тебе понадобится помощь...

— Слушай, давай оставим это между нами, девочками, — не дала ей договорить Джеки.

— Но почему нет? В конце концов, чего хорошего мы видели от этого сукина сына?

— Но он все равно обо всем узнает.

— Да к тому времени, как он догадается, что к чему, тебя уже здесь не будет. Тогда ты уже будешь на пути в Калифорнию, Мексику, черт, да куда угодно, на Аляску, в конце концов. Просто уедешь отсюда, а там уж решишь как-нибудь, что делать дальше. Сейчас нужно просто действовать, не дать себе усомниться в собственных силах, а раздумья можно отложить и на потом. Действуй так, как подсказывает интуиция.

— Ты уже проворачивала такое и раньше? — поинтересовалась Джеки.

Мелани настороженно оглянулась, как будто желая убедиться, что их разговор никто не подслушивает, а затем снова воззрилась на Джеки.

— Мне удалось прикарманить кое-какие наличные, немного наркоты, кое-что из украшений и ещё картину, которая сначала считалась вроде как бесценной, а потом оказалась обыкновенной подделкой. А потом в первый и последний раз сесть за руль «Мерседеса» этого мудака и прокатиться с ветерком, миль девяносто в час. Потом бросить машину у аэропорта в Ки-Вест. Бросить все и улететь отсюда, например, в Испанию. Рюкзаков с собой не брать, а то станут ещё наркотики искать. Вообще-то ты уже немолодая, и рюкзак тебе никчему. Если на тебе будет платье и хорошие туфли, то ты сможешь пройти через таможню любой страны мира — кроме наших Штатов и Израиля. Но ты же не полетишь в Израиль, там небезопасно.

— И все? — спросила Джеки.

— Это план действий, — сказала Мелани.

— Спасибо, — поблагодарила Джеки, слезая с высокого табурета.

Мелани тут же вскинула голову.

— Ты куда?

— Пойду поищу телефон, — ответила Джеки.

Было уже почти семь часов, когда Джеки наконец удалось прослушать запись, оставленную Николетом на её автоответчике. Она ненадолго заскочила домой, чтобы переодеться, и когда она приехала в больницу, то на ней было платье из набивной ткани, а в ушах покачивались серьги. Николет пододвинул ей кресло, а она тем временем разговаривала с Тайлером, улыбалась ему, то и дело проводя рукой по его волосам. Со стороны их общение нельзя было назвать разговором матери с сыном, хотя ему, сидевшему на кровати с банкой пива в руке, с виду нельзя было бы дать больше семнадцати. Вся палата была заставлена вазами с букетами цветов, а на подоконнике были расставлены открытки с пожеланиями скорейшего выздоравления. Наконец Николету удалось её усадисть. Джеки вытащила сигарету и закурила.

— Мне нужно поставить вас в известность кое о чем, — сказала она. — Во-первых, деньги я привезу послезавтра. Договоренность осталась прежней. В половине пятого в «Гарден-Молл». На встречу придет Шеронда.

— Это та, что живет на 31-й улице, — пояснил для Тайлера Николет.

Тайлер кивнул.

— Она замужем за Орделлом?

— Они просто живут вместе, — ответила Джеки, — но он почти там не бывает. Шеронда не имеет ни малейшего представления о том, что происходит. Она милая девочка, надеюсь, вам не придется её арестовывать.

— А какой от неё может быть прок? — спросил Николет.

— Она даже дверь открыть побоялась, — сказал Тайлер. — Она сдает тебе Орделла, как человека, для которого предназначались деньги, и после этого может считать себя совершенно свободной. — Он снова обратился к Джеки. — Ну, а что же «во-вторых»?

— На Орделла работает ещё один парень. Его зовут Луис Гара.

Она видела, как Николет и Тайлер переглянулись между собой, и она опять обернуласт к Николету, когда тот спросил ее:

— Ты встречала его?

— Не далее как сегодня днем, в квартире на побережье в Пальм-Бич. Не думаю, что Гара там живет, но, возможно, я смогу это выяснить.

Николет поднял с пола сумку из бакалейного магазина и взял её себе на колени.

— Ты с ним разговаривала?

— Вообще-то нет.

— В чем заключается его работа, которую он делает для Орделла?

— Еще не знаю. Но думаю, что смогу это разузнать.

— Хочешь пива?

— С удовольствием.

Николет сунул руку в сумку, вытащил из упаковки одну из банок, открыл её и протянул Джеки — запотевшие стенки железной банки были холодными как лед. Она отпила глоток.

— Я знаю, что его недавно выпустили из тюрьмы. И во всяком они гораздо более близки, чем этого можно было бы ожидать от дружбы негра с белым.

Тайлер усмехнулся, глядя на нее.

— Ты делаешь успехи.

— И их достаточно для того, чтобы прекратить дело против меня?

— Мы уже кое-что знаем о Луисе Гара, — серьезно заговорил Николет, — в прошлом он промышлял грабежами банков. Вчера вечером мы установили наблюдение за домом на 30-й улице, где он живет в настоящее время. Сегодня утром, примерно в половине шестого, он вышел из этого дома и направился пешком на 31-ю улицу, к дому, где живет Шеронда, взял у неё ключи от машины, после чего уехал на «Тойоте», которая была припаркована на улице рядом с домом. Машина зарегистрирована на его имя. Он доехал до Ривьера-Бич, за ним следовали до самых складов близ Острейлен-Бич. Ты наверняка знаешь это место: длинные ряды складов, сдаваемых в аренду и похожих на гаражи? — Николет взглянул на Тайлера. — Должно быть, Куджо в тот раз направлялся именно туда.

Тайлер согласно кивнул.

— Я знаю, — сказал он. — Собирался оставить там свой товар. А мы с тобой решили, что это автомастерская.

К Джеки это отношения не имело, так что она просто промолчала.

— Он открыл одну из дверей, — продолжил свой рассказ Николет, чнова обращаясь к ней, — вытащил из багажника машины картонный ящик, и занес его внутрь. Затем он вышел, сел в машину, и возвратился в дом на 30-й улице. В половине четвертого сегодняшнего дня он сел в машину и приехал в ту квартиру на побережье, о которой вы уже говорили.

Это её удивило.

— Тогда вы должны были видеть, как туда входила я.

— Лично меня там не было, — ответил ей Николет. — Как раз в это время я в компании хорошего слесаря был на том складе с ордером на обыск. Мы вошли — весь тайник забит оружием до потолка. Чего там только нет, даже вооружение из военного арсенала... Кое-что из находящегося там, по нашей информации, было вывезено с того ранчо близ Локсахатчи, где в понедельник произошло тройное убийство.

— И один из убитых, — предположила Джеки, — оказался отъявленным белым националистом по имени Джеральд какой-то?

— Да, вчера об этом уже заговорили, в утренней газете этому происшествию была отведена первая полоса. И сегодня тоже.

— Я не читала газет, — возразила Джеки. — Одна женщина, которую зовут Мелани, ещё одна подружка Орделла, рассказала мне, что это она убила Джеральда четырьмя выстрелами в сердце. Это действительно так?

Теперь оба они молча уставились на нее.

— Четыре, верно, — сказал наконец Николет, — но только не в сердце.

— Я и сама так думала.

— И что же, она сама призналась тебе? Когда это было.

— Примерно часа полтора назад, в баре «У Кейси», как раз после того, как я ушла из квартиры на побережье. Она там живет. А ещё она сказала, что — вот её слова в точности — «придурочные черномазые, которые выполняют за него всю грязную работу. Они-то и убили двух других мужиков.»

• Предыдущая
• 54/70
• Следующая