Лучшая парочка сезона - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/22
• Следующая

Так в чём разница?

Я вспомнила сегодняшнюю, нет, уже вчерашнюю историю на Весёлой даче. Конечно, заблокировав все неприятные моменты. Только про нас с Русланчиком вспомнила. И попробовала представить – вот он такой замечательный, красавец просто восхитительный и человек хороший. Смогла бы я с ним поцеловаться?

Я всё-всё представила.

И поняла: не смогла бы. Потому что неинтересно.

Я баран. Не взрослая девушка четырнадцати лет, на которой уже пахать можно (да, кстати, и пашут) и которую в Пакистане, например, уже давно бы замуж отдали. А тормоз. Лопух. Тюха.

Ну и ладно! Только пусть Страшный не обижается.

Да он, кстати, никаких поцелуев-то и не предлагал. Так что расслабьтесь, девушка!

Я и расслабилась. И сожалеть ни о чём не стала.

Потому что на улице светало. А меня ждало ДЕЛО.

Володька Страшный всё ещё терпеливо ждал, когда я вернусь к нему из своих мыслей. И дождался. Сколько минут я отсутствовала, пока обдумывала, что же мне делать с поцелуями, не могу точно сказать. Прилично, наверное. Потому что Страшный смотрел на меня уже изучающе.

– Ку-ку, я здесь! – поприветствовала я его. И, вспомнив о том, что последняя реплика была его, решила поддержать разговор. – Ну да, об этом, конечно, не нужно вслух говорить. Я правда рада, что тебе нравлюсь.

– Да?

– Да. Честно – рада. А ты… а ты тогда можешь мне помочь?

Ладно, видно, делать нечего. Пусть Володька из осуждающего меня народного заступника превращается в сообщника. Правда, Руслан тоже был сообщником. Но всё закончилось… А, неважно, как закончилось. И фигня, что всё повторяется. Такая, значит, жизнь.

– А в чём помочь?

– Говори: можешь помочь или не можешь? – Я была непреклонна. – Потому что я по себе знаю: если мне человек нравится, я для него на что угодно готова. А ты? Ты готов?

После такого вопроса у Страшного не оставалось выбора. Либо отказываться от своих предыдущих слов – про то, что я ему нравлюсь, либо соглашаться. Надо же, я и на шантаж способна…

– Или ты тоже откажешься от меня быстренько, как Руслан? – добавила я.

Бедный Володька оказался припёртым к стенке.

– Ну чего, Володь?

– Да.

– Что?

– Да помогу, конечно. Только если ты хочешь… – начал Страшный, поглядывая на территорию Парасоловых.

– Да, именно это, – кивнула я. – Это надо сделать, Володька. Пусть они помучаются, побегают, пусть решают проблемы с дальними соседями, которых они обязательно зальют своим дерьмом. Или ты считаешь, что пусть мучаются только те, у кого они деревья и огороды ободрали? Есть справедливость? Ну?

– Есть, – вздохнул Володька. – Варька, тебе бы только на Лубянке работать. Ты прямо Железный Феликс какой-то. В юб…

– За Феликса спасибо. А вот «юб» не надо! – отрезала я. Хорошо, что Страшный не заметил, насколько он мне польстил с этим самым Железным Феликсом. – Никаких «юб». Как видишь, я в шортах. Но надо идти уже, а то рассвело, Володька.

Но мы даже подняться с лавочки не успели. Из-за поворота, прямо из мокрого, покрытого росой жасминового куста, к нам шагнула моя разлюбезная бабуленция, схватила меня и Володьку за шкирки и бесцеремонно заголосила:

– Я о ней переживаю, а она тут с кавалерами любезничает! Мала ещё! Как на огород идти, бабке старой помогать, – так нет её! А как под кустами сидеть – так запросто! Вот я тебя хворостиной, Варька! Выхожу из дома, слышу: бу-бу-бу, бу-бу-бу! Кто, думаю, там такой? Вроде не дачники. А это ты им тут спать мешаешь! Хочешь, чтобы все дачники съехали, да? Съехали они чтобы все, ты хочешь? А где мы новых будем искать, ты подумала? Нет, ты подумала? Чего молчишь?

Вариантов не было. Мы с Володькой переглянулись, одновременно изо всех сил дёрнулись, вырвались у бабки из рук – и побежали.

Мы перепрыгнули через забор Парасоловых – показывать Володьке свою неприметную лазейку мне было некогда. Промчались наискосок по их территории – причём я с удовольствием растоптала грядку с каким-то экзотическим бамбуком. Чёрт его знает, что они там такое посеяли, в утренней розовой дымке всё казалось чем-то необыкновенным. Страшный с таким же удовольствием наступил на крупный блестящий огурец, который выкатился на дорожку между гряд, – наверное, Парасоловы растили его на семена и каждый день этим огурцом любовались.

В общем, проскакали мы по вражеской территории, перемахнули на следующий участок, оттуда быстренько на улицу – и поминай, бабуля, как нас звали!

По улице мы брели уже медленно. И смеялись.

– А ты говоришь – Железный Феликс! – притворялась обиженной я. – А на самом деле – пожизненно угнетаемая Каштанка!

– Но бабуля твоя – натуральный Малюта Скуратов! – вспоминая стремительное бегство, смеялся Володька.

– Да, вот такая у нас семья, – соглашалась я.

– Серьёзные люди.

– Ты ещё мою маму не видел.

– А она кто?

– А она просто мама.

– Так чего ж её тогда бояться?

– А меня чего? – Мне было приятно Володьку подлавливать.

– Ну… Да я тебя и не боюсь. Вот ещё…

– Ладно, не бубни.

– Пойдём купаться? А то мне уже скоро, сама понимаешь… Хозяйство – не фиг собачий…

Мы отправились на речку. Кто не знает: купаться утром – это самый большой кайф. Вода гораздо теплее воздуха. Он и сам-то уже не холодный, а вода кажется необыкновенно тёплой. И такой спокойной, что просто на какую-то другую реальность всё это вместе похоже.

Но сейчас я купаться не стала. Володька полез один. Плескался он недолго – прыгнул пару раз с «тарзанки» и выбрался ко мне на бережок.

– Красота! – потянулся он. – Эх, хорошо быть просто дачником!

– Хорошо, Володька, – согласилась я.

– А ты куда сейчас? – спросил он.

– Не знаю.

– Слушай, а давай я тебе свою футболку оставлю…

– Зачем? – Я испугалась, что он сейчас начнёт дарить мне самое лучшее, что у него есть, – вещи любимого брата. И что я с ними буду делать?

Но всё оказалось проще.

– Понимаешь, так видно, как над тобой бабуля потрудилась… – С этими словами он осторожно ткнул пальцем мне в спину.

Я оглянулась, насколько смогла, и тоже посмотрела себе на спину. Места бабкиных изуверств превратились в багровые синяки. Было понятно – сейчас они багровые, а скоро станут конкретно синими. Как раз то, что надо девушке для абсолютной красоты. Так вот зачем футболка…

Мне снова стало неудобно перед Володькой. Надо же – мысль уже не поднималась назвать его Страшным. Он ко мне по-человечески, а я всё капризничаю…

– А ты?

– А я домой же сейчас, – ответил Володька, поднимая с земли свою здоровенную футболищу и протягивая её мне. – Там переоденусь.

– Спасибо. Я верну, – просто, без выпендрёжа сказала я.

И нарядилась в ставшую уже почти привычной футболку.

Володька нацепил свои тоже не по росту широкие штанища, затянул их как следует на поясе.

– Так что ты делать-то сегодня будешь? – спросил он.

– Придётся бастовать, – улыбнулась я. – Бабка нарушает мои права. Угнетает. Причём совершенно ни за что. Вторгается в мою личную жизнь. Так что я буду с этим бороться.

– И на огород не пойдёшь?

– Придётся не ходить, – ответила я.

А сама подумала: «Тогда надо будет на участке убираться. А там Русланчик. И его маман. И все эти проблемы…»

Утро наступило совсем. Володька щёлкнул браслетом своих тяжелых часов, – очевидно, тоже наследство братиково, – посмотрел на циферблат, качнул головой:

– Ох, мать уже, наверное, сама коров выгнала… У нас же две коровы. А ещё свиньи – собаки такие… Так что побежал я, ладно?

И взял меня за руку.

Я его тоже схватила за руку. Так не хотелось, чтобы Володька уходил! Очень не хотелось! Но и с ним пойти я не могла. Что я там буду делать – у них дома? Кто я там такая? Или вместе с ним дойти до нашего огорода – и затаиться в собственном бункере? Выспаться бы там как следует… А если с бабулей на огороде столкнусь? Наверняка она уже примчалась, поливает.

• Предыдущая
• 17/22
• Следующая