Воины Света - Андреев Николай Ник Эндрюс - Страница 45
- Предыдущая
- 45/64
- Следующая
– А при чем тут покойники? – поинтересовалась аланка.
– Ни при чем, – пожал плечами Тино. – Просто трупы лежат почти в каждой комнате. Куда бы мы ни заходили, всюду натыкались на истлевшие скелеты.
– Их убили? – уточнил русич.
– Не знаю, – отрицательно покачал головой японец. – Я не из пугливых, видел и кровь, и смерть, но рассматривание мертвецов в темноте никому не доставит удовольствия.
– А взглянуть придется, – тяжело вздохнул Храбров. – Надо разобраться в подробностях развернувшейся на базе драмы. Может быть, информация окажется ценной и пригодится нам в будущем. Жизнь сложна. Не знаешь – где найдешь, где потеряешь…
Воины, не спеша, направились к стене. Лишь подойдя вплотную, Олесь заметил сильно проржавевшую металлическую дверь.
Именно к ней и зашагали Аято и Стюарт, Они двигались первыми, как проводники.
Десять ступеней вверх, поворот направо, и луч света пронзил длинный арочный тоннель. Миновав его, путешественники вошли в большое просторное помещение. На полу валялись смятые, пожелтевшие листы бумаги, сломанные карандаши и ручки, перевернутые столы и стулья. Тут же находились разбитые в приступе отчаяния компьютеры и голографы. Кое-где висели покосившиеся стенды с планами и графиками.
– Это, наверное, штаб, – предположил Воржиха.
– Вряд ли, – возразил Аято. – Скорее, оперативный отдел. Через него проходил любой прибывший на базу человек. Тут же отмечали прибывший в порт груз. Мы полистали некоторые документы. Обычная статистика. Ничего ценного и интересного.
Из зала в разные стороны вели три коридора. Осмотр начали с левого. Вскоре стало ясно, что воины попали в жилые помещения. За огромной, просторной казармой располагались маленькие аккуратные комнаты для офицеров. Здесь, как и везде, царил беспорядок и хаос. Разбросанные личные вещи, предметы туалета, постельные принадлежности.
Олесь медленно перевел луч фонаря на стену и тут же испуганно отшатнулся назад. На него в упор смотрели красивые серо-зеленые глаза.
Русич невольно схватился за автомат, но быстро понял свою ошибку. Оружие не требовалось. Перед ним была огромная голография.
Подойдя ближе, Храбров стер с древнего изображения пыль. Реалистичность образа поражала. Складывалось впечатление, будто это не снимок, а настоящая девушка.
Молодая яркая брюнетка в голубом развевающемся на ветру платье стояла на песчаном берегу океана. Она радостно улыбалась и кому-то махала рукой. Размер голографии достигал человеческого роста, таким образом унимийцы создавали иллюзию присутствия.
– Рекламный плакат, – вымолвил Стюарт.
– Думаю, нет, – откликнулась Салан, освещая кровать возле стены.
Там, опираясь на спинку, сидел согнувшийся скелет судя по полуоткрытому рту, бедняга перед смертью улыбался. Уже давно истлела одежда и плоть, а поза солдата осталась прежней. В одной руке тасконец судорожно сжимал шприц.
– Самоубийство? – спросил Карс.
– Похоже на то, – кивнула головой Линда, счищая налет с нижней части снимка.
Возле ноги красавицы отчетливо виднелась надпись: «Теперь мы снова вместе».
Сомнений больше не осталось – это либо жена, либо возлюбленная несчастного молодого человек. Она наверняка погибла в ядерном кошмаре, и унимиец решил свести счеты с жизнью.
Несколько минут путешественники молча созерцали печальную картину. Дальнейшие исследования настроения друзьям не прибавили. Стены оказались полностью обклеены голографиями. Чаще всего встречались портреты, но иногда попадались групповые снимки и даже внешний вид родных домов и улиц. В сознание сразу врезались милые, приятные личики смеющихся детей. Беззубые, в веснушках, искренне радующиеся жизни. От одной мысли, что они сгорели в адском огне или погибли под обломками зданий, на глаза наворачивались слезы.
Казарма, рассчитанная примерно на сто пятьдесят человек, была практически пуста. В ней находилось от силы десять-пятнадцать мертвецов. Рядом с трупами непременно лежал использованный шприц. Вывод напрашивался сам собой: обезумевшие, отчаявшиеся люди в едином порыве ввели в кровь смертельный препарат, pie имея сил бороться с обстоятельствами, унимийские солдаты предпочли разделить участь своих родных и близких.
– Ужас, – с трудом вымолвил Вацлав. – Даже представить страшно, какие чувства испытывали тасконцы перед гибелью. У них не осталось ни Родины, ни семьи, ни детей…
– Вот потому парни и отправились на тот свет, – заметил шотландец. – Все покойники лежат возле голографии. Это не случайно. Боль и скорбь заполнили их разум. В последние мгновения жизни они хотели быть ближе к тем, кого любили.
Тщательно осматривать офицерские комнаты земляне не стали.
Уже в первой наемники наткнулись на обезображенный труп. Здесь происходило то же самое, что и среди солдат. Группа вернулась в центральное помещение и двинулась в соседний коридор. Он вел к местам развлечений и отдыха.
Большой зал для просмотра голографических фильмов представлял собой полусферу с круговым экраном. Образы появлялись в пространстве, в непосредственной близости от зрителя. Люди становились участниками бурных событий, свидетелями преступлений, любви и ненависти.
Оставаться равнодушным в такой ситуации человек просто не в состоянии. Подобные фильмы оказывали сильное, неизгладимое впечатление.
В кульминационные моменты женщины взволнованно хватались за руку спутников. А что еще нужно создателю шедевра?
Дальше следовали казино и бар. Разбитые бутылки перевернутые стулья, опрокинутые игровые автоматы, и всюду гигантский слой пыли.
Два скелета лежали возле стойки. Судя по положению мертвых тел, унимийцы упали с высоких подставок. Напротив одного из покойников до сих пор стоял пустой бокал.
– А не попробовать ли нам тасконского вина двухсотлетней выдержки, – предложил Пол, нашедший чудом сохранившуюся полную бутыль. – Вкус у него наверняка отменный.
– Не сомневаюсь, – ответил Храбров. – Но лично у меня нет желания пить в таком месте. Поминки справлять поздно, а для радости причин нет. О древней цивилизации мы всегда говорили в прошедшем времени, однако, реально с ней никогда не сталкивались. Даже на «Звездном» в здании управления полетами, стоя рядом с мертвыми дежурными, я не испытывал ничего подобного. Там люди умерли мгновенно, не мучаясь, до конца не осознав ужас случившейся трагедии. Здесь иначе… Словами не объяснить. Душа разрывается от боли и сострадания.
– Как хотите, – разочарованно вымолвил Стюарт, и с силой запустил бутыль в стену.
Раздался глухой звук удара и звон бьющегося стекла. Вскоре воины наткнулись на очередное «кладбище». Шесть трупов лежали аккуратно в ряд на двух мягких диванах.
Тут же располагался игральный стол. На нем в беспорядке лежали перевернутые карты. На стульях сидели четверо. Три скелета уронили голову на стол, и лишь один держал ее прямо и уверенно. В правой руке у него был зажат бластер, а в левой три смятых туза.
– Что за черт, – выругался де Креньян. – Они играли на деньги или на жизнь?
– Скорее на второе, – проговорила Салан, взглянув на покойников. – У всех одинаковые ожоги ребер. Могу констатировать смерть от выстрела в область сердца. Он сделан в упор и без сопротивления.
– Веселенькая ставка, – заметил Крис. – Сразу видно, от недостатка чувства юмора люди не страдали. Довольно своеобразный способ самоубийства. И ведь его надо придумать…
– Зато известен победитель, – вымолвил Олесь и снял с груди крайнего скелета офицерский медальон.
На нем отчетливо виднелась гравировка: «лейтенант Кен Олдридж». Перевернув жетон, русич увидел еще одну надпись. Она была сделана от руки и очень мелким шрифтом. Поднеся поближе фонарь, землянин вслух прочитал: «Незнакомец, ты нашел окоченевший труп. Не бойся и не плачь. Возьми мою иронию и живи счастливо».
Немая сцена длилась недолго. Японец вытащил из Руки мертвеца карты, и к изумлению путешественников их оказалось не три, а четыре. Одна очень аккуратно скрывалась за средним тузом.
- Предыдущая
- 45/64
- Следующая
