Капкан любви - Мид Джулиет (Мед Джульетта) - Страница 68

• Предыдущая
• 68/120
• Следующая

— Я больше не беспокоюсь за вас, Тедди, поскольку у вас сохранилось чувство юмора. Все у вас будет хорошо.

— А я больше не беспокоюсь за вас, Джек.

Они улыбнулись друг другу, тепло и заговорщически. Они заключили пакт. Они стали друзьями. Ей нечего было скрывать от него. Она надеялась, что и он воспринимает все так же как она. Джек наконец почувствовал усталость и собрался уходить. Тедди проводила его до двери.

— Можно мне еще раз пригласить вас на ужин, Тедди?

— Я буду рада этому. Очень. Вечер был замечательный, Джек. Мне жаль, что он прервался.

— Даже и не думайте так, а то мы всю жизнь проведем в извинениях друг перед другом, и совершенно зря.

— Да, пожалуй.

На ступеньках Тедди приподнялась на цыпочки, чтобы на прощание поцеловать Джека в щеку. Он также в этот момент наклонил голову, чтобы поцеловать ее в щеку, и они неловко столкнулись, соприкоснувшись губами. Мгновение Джек не шевелился, его губы были холодными и неподвижными, но затем заключил ее в объятия и поцеловал долго и глубоко. Почувствовав, что ее губы раскрылись в ответ, он тут же отстранился. Тедди в шоке, почти в ужасе, взглянула ему в глаза и поспешно попрощалась.

Оказавшись внутри дома, в безопасности, она бессильно прислонилась ко входной двери.

Ладно, это была случайность. Нелепая случайность. Но этот разговор об одних и тех же ошибках...

Глава одиннадцатая

Майк даже застонал, когда зазвонил телефон. Пятый раз на этой неделе его будили посреди ночи. Наверное, это был кто-то из Нью-Йорка, запутавшийся со своими позициями и нуждающийся в его совете. Майк потянулся через тело спящей Глории, чтобы взять трубку.

— А-а? — проворчал он.

— Майкл?

Майк еще не совсем проснулся, поэтому не сразу узнал голос.

— Да, это Майк Мичинелли, — он протер глаза. Светящийся циферблат будильника виднелся перед ним в темноте. Было четыре часа утра.

— Майкл, это Свен. — Майк тщетно порылся в памяти. — Свен из банка «Скандинавска-Енскильда». Я в Стокгольме.

— Плевал я на то, где ты. Боже всемогущий, Свен, сейчас четыре часа утра! Какого дьявола ты хочешь?

— Я хочу оказать тебе любезность, друг мой. Слушай внимательно. «Риксбанк» собирается поднять вчерашний курс кроны на семьдесят пять процентов. Или еще выше.

— Свен, если это надувательство, то ты — покойник, понял?

— Это не надувательство. У нас есть источники — безукоризненные источники, как говорится. Я говорю тебе это, потому что ты мой друг, и ты сумеешь избавиться от позиции вовремя. Это будет объявлено перед открытием рынка, но ты попытайся торговать с Токио или, возможно, с Хельсинки. Вряд ли ты добьешься большого успеха, но я желаю тебе удачи. Ты ведь играешь на понижение кроны?

— Верно, я играю на понижение кроны. Свен, ты уверен в этом?

— Разве медведь заблудится в лесу?

Майк застонал.

— Спокойной ночи, друг Майкл. Приятного тебе сна.

Майк сделал над собой усилие и сел на край кровати, обхватив голову руками. Свен не мог солгать ему — он пару раз серьезно помог шведскому торговцу, а однажды даже отменил с ним сделку, поэтому Свен чувствовал, что обязан ему. Майк взглянул вниз, на свой петушок, жалко болтающийся между ног. Требовалась величайшая изворотливость, чтобы выйти без потерь из этого дела. Он толкнул Глорию в бок, она забормотала во сне. При взгляде на нее его раздражение усилилось.

Он устал от навязчивости Глории, с которой жил с тех пор, как Тедди узнала о его дурацком заскоке. Глория не отстала от него, а сам он не беспокоился о том, чтобы принять какое-то решение. В конце концов, эту связь пока было легче продолжать, чем прервать. Глория была ненасытной в страсти. Торговцы «Стейнберга» в открытую называли ее Всегда Готовой, как пушечные батареи. Когда Майк рассказал ей об этом прозвище, она была польщена: «Держу пари, они не знают, что я еще и автоматически перезаряжаюсь».

Майк снова взглянул на часы — четыре тридцать. У него не было времени переживать из-за Глории. Она не играла на понижение кроны — он знал, что она поместила весь капитал в стерлинг. Пусть себе спит.

К пяти двадцати он принял душ, оделся и приехал в офис «Стейнберга» на Сан-Паулс. Ночная охрана удивилась тому, что кто-то явился на работу в такую рань, но впустила его, увидев пропуск. Майк сел за свой рабочий стол и закурил сигарету. У него было в лучшем случае два часа на то, чтобы закрыть четыре миллиарда короткой позиции кроны. Перед тем, как взяться за трубку телефона, он вычислил на калькуляторе свои максимально возможные потери. К этому времени он продал четыре миллиарда кроны, которой фактически вообще не имел. Так как шведская экономика продолжала падать и все продавали крону, он рассчитывал позднее купить ее по низкой цене. Все ждали большой девальвации. Разница между ценами должна была дать ему существенную прибыль. Это казалось весьма безопасной ставкой. Ничто не поддерживало валюту шведов, чтобы они могли подняться на ноги. Но шведы оказались отчаянными, они решили подбросить свои ноги сильным взрывом. Повысив курс на семьдесят пять процентов за ночь, они заставят всех торговцев мира покупать их валюту и это поднимет обменный курс до небес — гораздо выше, чем тот, по которому он ее продал.

Когда Майк подвел итоговую черту, то увидел, что теряет кучу денег. Он мог потерять двадцать миллионов фунтов, если не сделает ничего. Это произведет впечатление на партнеров. Двадцать миллионов фунтов, но, тем не менее, он мог еще найти несколько простаков до того, как рынок откроется, и разгрузить позицию. Майк зажег другую сигарету и набрал телефонный номер.

Утром Тедди удивилась тому, как хорошо она себя чувствует. Она крепко проспала до восьми часов утра. Одевшись, она вышла в сад, чтобы выпить там чашку кофе, и посидела немного под блеклыми лучами солнца. Кажется, вновь собирался дождь. Она раздумывала, то ли ей подождать, не позвонит ли Кристиан снова, то ли позвонить ему самой. Это не казалось слишком важным. Кроме того, она размышляла, не позвонит ли Джек. Бог знает, что между ними произошло прошлой ночью на крыльце... Одиночество? Вожделение? Шалость? Тедди улыбнулась про себя. Чем бы это ни было вызвано, она была рада, что поцеловалась с Джеком. Она еще долго вспоминала чувство, возникшее при поцелуе, и оно ей нравилось. По крайней мере, до тех пор, пока она не вспомнила его потрясенное лицо. Это была полная случайность — они могли столкнуться носами и рассмеялись бы, но вместо этого Джек поцеловал ее, и она, пусть и мимолетно, поцеловала его в ответ.

Не такое уж большое вышло дело. Поцелуй — не больше, не меньше. Тедди задумалась о том, почему Джек выглядел таким шокированным — он, безусловно, не был ханжой. Может быть, он подумал, что перед ним законченная потаскуха. И возможно, был прав. Насладившись воспоминанием о поцелуе, Тедди твердо сказала себе, что подобное больше не повторится. Они с Джеком были на пути к тому, чтобы стать хорошими друзьями, и она хотела сохранить эту дружбу любой ценой. Когда Тедди вспомнила о Кандиде, улыбка сошла с ее лица. До поцелуя она рассматривала идею поговорить с Кандидой о Джеке, но теперь это казалось невозможным. Она еще могла расценить стремление подружиться с Джеком, как способ помочь ему помириться с бывшей женой, но не представляла, как в связи с этим объяснить себе происшедшее на крыльце. Этот факт выглядел очень сомнительным. Нет, будет гораздо лучше ничего не говорить Кандиде о Джеке, а тем более — о поцелуе с ним.

• Предыдущая
• 68/120
• Следующая