Угнанное пианино - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 23

• Предыдущая
• 23/26
• Следующая

– Виссарионович! – подсказала Зоя своему классному руководителю.

– Да, Василий Виссарионович, пожалуйста, верните деньги покупателю. Сделка не состоится, – все так же твердо произнес Петр Брониславович и обратился к маленькому бизнесменчику, который и сам уже хотел удрать отсюда поскорее. – А вы будьте добры, во избежание проблем с законом, забрать свои деньги.

– И не претендовать на этот музыкальный инструмент! – ввернула Арина. Ей очень хотелось, чтробы справедливость наконец восторжествовала.

Стараясь скрыть разочарование, хитренький человечек сделал шаг к Ваське Виссарионовичу Редькину, протянул руку и негромко сказал:

– Ну, ладно. Давайте деньги. Не получится у нас…

– Скорее, скорее, папа, отдавай! – срывающимся от волнения голосом поторопила Зоя.

– ДА?! – взревел сантехник с сатрапским отчеством Виссарионович. С толстой пачкой денег, что празднично грела его карман, расставаться ему совсем не хотелось. – А я семью без средств к существованию, значит, из-за этой соплюхи Зойки с ее музыкальной блажью оставлять должен?

Это был важный аргумент. Но совершенно несостоятельный. Арина Балованцева усмехнулась.

Это увидела мама Зои и Толика – Клавдия Редькина.

– А ты чего смеешься? Ишь, деловая какая! – грозно рыкнула она. – Посмотри, как мы живем! Не барствуем, вкалываем с утра до вечера с отцом на работе, надрываемся! Нам деньги всегда нужны! А Зойке пианино зачем? У нее все равно слуха нет!

– Есть! – взвизгнула Зоя несмело.

– Нет! – уверенно возразила Редькина-мать. – А денег точно нет. Продавай, Василий.

– Не продавай! – закричала Зоя. – Не имеешь права! Я несогласная!!!

Сцена затянулась. Со всех сторон подтягивались зрители.

– Но, Клавдия Ивановна, Василий Виссарионович… – попытался вновь наладить мир в семье Петр Брониславович. – Раз есть дарственная бумага, раз девочка против, ничего нельзя сделать, понимаете? Нельзя продавать. Возвращайте деньги.

– Давай, не задерживай, – грубый мужик-грузчик хлопнул Редькина Василия по плечу.

– Нам ехать отсюда надо, – добавил второй. – Не тормози процесс, паря.

Этот простой незамысловатый язык сантехник Редькин понимал лучше всего. Он, чуть не плача, протянул толстую пачку несостоявшемуся покупателю Зойкиного пианино.

– Василий! – Клавдия Редькина подскочила к мужу и попыталась выхватить у него из руки заветную пачку.

И тут… Эта пачка выскользнула у него из руки, рассыпалась. Деньги разлетелись по асфальту.

– Денежки! Госс-поди ты боже мой! – Клавдия кинулась подбирать их из луж и с мокрого снега. – Собирайте! Зойка! Васька! Чего стоите?! Наши денежки!

Все, не сговариваясь, бросились собирать мелкие купюры, из которых состояла толстая пачка. Вмиг ничего на асфальте уже не валялось.

– Вот, держите, – протянул маленькому человечку Петр Брониславович его деньги – те, что собрал с асфальта.

Остальные последовали его примеру. Только супруги Редькины медлили. Но вскоре расстались с остатками былой большой кучки и они.

– А что-то маловато вы давали за пианино, – усмехнулся Петр Брониславович, окинув взглядом все то, что протягивали таинственному предпринимателю Редькины и ребята. – Я так прикинул, тут примерно раз в пятнадцать меньше, чем в магазине за такое же пианино просят.

– Ну, это уже не ваше дело! – буркнул маленький человечек и вместе со своими мужичками вскочил в машину.

Клавдия Редькина от всей души треснула кулаком по крышке проклятого пианино и заплакала. Заплакал и маленький Толик. Он подбежал к маме, обнял ее за талию, открыл рот – и рыдал.

Пыхтел и Василий Редькин, косил глазом в сторону капризной дочери и хотел сейчас одного – оказаться дома и задать ей хорошего ремня.

Всем остальным было очень больно смотреть на то, до чего же в семье Редькиных не желали возвращения пианино назад, в квартиру!

– Ну почему, почему, Зоя, нельзя было продать это пианино людям? – спрашивала мама, не обращая внимания на собравшихся зрителей.

– Ну, мама… – всхлипнула Зоя. – Эти люди были… Нехорошие.

– Ну ты ж понимаешь, что нам твое пианино уже вот где…

– Ох, понимаю, ох…

– Неужели так сильно оно вам надоело? – тихонько спросила у Клавдии Редькиной Арина.

– Не то слово! – всхлипнула та. – И Зойкины песни тоже… Не умеешь – не берись, сколько раз я тебе говорила, Зоя! Вышивала бы лучше крестиком, рисовала ноликом, ну не знаю, что еще! Но только бы не играла и не пела…

– Ужас, – покачала головой Вероника Кеник. – Ты чего, Редькина, плохо поешь разве?

– Нормально. – Зоя пожала плечами. – Мне нравится…

Все знали, что по музыке у нее было в четверти обычно три балла, и не больше. Однако с остальными предметами ситуация обстояла не лучше, Зоя шла ровно, без всплесков в сторону четверок или конкретных двоек. Поэтому ее удачи или неудачи в музыке никому не бросались в глаза.

– Неужели все так печально? – спросил тут Петр Брониславович. – И пианино вам хотелось бы непременно продать?

– Ой, хотелось бы, – ответила Клавдия.

– А давайте я у вас его куплю? – неожиданно для всех предложил Петр Брониславович. – Зоя, ты не будешь против?

– Вы?! – опешила Зоя.

– Я, – улыбнулся Петр Брониславович и, смущаясь, принялся объяснять: – Сразу предложу условия: ты будешь приходить к нам домой, когда захочешь, и играть на своем инструменте, сколько твоей душе будет угодно! Это я тебе точно обещаю! Подумайте, господа Редькины! И вам тогда будет хорошо, и нам!

– Правда?

– Правда! Супруга моя, Галиночка Гавриловна, очень музыке захотела обучиться, – продолжал, все так же смущаясь и краснея, Петр Брониславович. – Я отправился накануне Восьмого марта, значит, подарочек ей этот купить, пианино. Но в магазинах оно такие бешеные деньги стоит, а у меня и нет таких! Очень, очень дорого! Это новые. А подержанных нет нигде. Они ж дешевле – а потому на них страшный дефицит, разобрали все! А по газетным объявлениям или рухлядь совсем продается, или рояли с полквартиры. Это нам не годится, куда ж нам рояль с Галиночкой – физзарядкой тогда с утра не позаниматься, да и не развернуться вообще. Так я и не купил, значит, фортепьяно… Ограничился другими подарочками. После, говорю, будет тебе, Галина, музыка… Так что, если бы вы не возражали, я бы с большим удовольствием у вас это пианино приобрел. Только не за такие деньги, которые вам этот мошенник предлагал. А гораздо за большие!

– По цене комиссионного магазина? – переспросил Артурчик.

– Конечно! – ответил Петр Брониславович.

– Я дам больше! – вмиг возле кучки людей, окруживших пианино, снова появился маленький человек-бизнесмен.

– А мы не возьмем! – смело ответила Зоя и показала ему фигу.

– Зоя, нехорошо… – попробовал усмирить ее Петр Брониславович.

Но глазки ее уже горели благодарным огнем, так что поведение девочки Петр Брониславович счел уместным и вполне справедливым.

Оживились сразу Клава и Вася и повернулись в сторону Петра Брониславовича.

– Это плут, не верьте ему! – выскочил на передний план доселе молчавший Антошка Мыльченко и указал рукой в сторону маленького человечка. – Мне его подозрительные глаза не нравятся!

– Да, мама. Да, папа. – Зоя была решительной, на себя непохожей. – Я дам свое согласие продать пианино только Петру Брониславовичу.

– А я дам гораздо больше денег, – заявил бизнесмен.

– Ничего не выйдет!

Коммерсант и сам это понял – зачем разоряться попусту? Он исчез так же, как и появился. Незаметно уехала машина с его подельниками.

– Продаем. – Василий и Клавдия воспрянули духом.

– Я согласна, – торжественно кивнула Зоя. – И подпишу все бумаги.

– Давайте, скажите ей, где нужно подпись поставить! – обрадовался Антоша. Все пошло так замечательно!

– Так где поставить подпись? – повторила Зоя, оглядывая собравшихся.

В этот момент она казалось себе героиней-победительницей самого красивого телевизионного сериала. Они там тоже то и дело какие-то важные для всех бумаги подписывают.

• Предыдущая
• 23/26
• Следующая