Коррупция - Леонов Николай Иванович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/47
• Следующая

Но сейчас этого мало, против троих ему, конечно, не выстоять. Кроме элемента неожиданности, необходимо придумать какой-то трюк либо завладеть оружием. Сгодится и кочерга, металлический штырь. На стенах ничего не висит? Гуров покосился в одну сторону, затем в другую, чуть повернулся. Его мгновенно схватили за плечо, и перед его носом появилась рука, сжимавшая опасную бритву. Голубое холодное лезвие опустилось ему на бедро, легко «лизнуло», брючина распалась, боли он не почувствовал, казалось, к бедру приложили не очень горячий компресс.

– Привяжем к креслу – и порядок, – произнес высокий голос за спиной.

– У тебя фантазии ни на грош. Привяжем, – передразнил более низкий голос. – Ты держал на крючке настоящую рыбу? Интересно, когда она ведет, тянет, упирается, а ты держишь, подсадчик готовишь. А на берег забросил – и она шлепается и подыхает, никакого кайфа. Рыба, она есть рыба.

Говоривший дышал в самое ухо, вытер бритву о разрезанную штанину.

Телефон вновь тренькнул, видимо, разговор закончился.

Гуров поджал ноги, решил больше не ждать. «Отшвырну кресло назад, сам в дверь, и если сумею завладеть машиной…»

Хлопнула входная дверь, послышались шаги, и в гостиную солидно, словно званые гости, вошли трое ветеранов – Кирилл, Прохор и бритоголовый «кубик», имени которого Гуров не знал.

– Здорово, ребята! – Прохор развел руки, словно готов был обнять весь мир.

– Стоять! – рявкнули за спиной Гурова, и он услышал знакомый звук передернутого пистолетного затвора.

– Я говорю «привет», а ты отвечаешь «стоять»? – возмутился Прохор. – Говорят, рэкетиры сплошь из спорта. А я вас не знаю.

Прохор подошел так близко, что Гуров увидел сузившиеся до крохотных точек зрачки его глаз, бисеринки пота на бровях.

Сыщик отшвырнул кресло и ласточкой нырнул в сторону, над ним пролетело что-то огромное, круглое, словно гигантское пушечное ядро. В то же мгновение раздался выстрел, грохот падающих людей и предметов, нечленораздельные крики. Гурову казалось, что он вскочил очень быстро, тем не менее схватка уже закончилась. Прохор разглядывал пистолет, два бандита лежали без движения, один не очень активно пытался вылезти из-под обломков кресла, еще один – теперь подполковник понял, что захватчиков было четверо, – задыхаясь, болтал руками и ногами, извивался в воздухе: ветеран, которого Гуров прозвал «кубиком», держал его на вытянутых коротких мощных руках. А затем с силой опустил, точнее, ударил бандита о собственную голову, и Гуров услышал, как трещат ломающиеся ребра. Тело мокро шлепнулось на ворованный ковер.

– Если медицина окажется бессильна, – богатырь погладил свою макушку, – ты, Лев Иванович, подтвердишь, что я не превышал допустимых пределов обороны.

– Как вы?.. Откуда? – Гуров недоуменно осмотрелся, бросил взгляд на часы, решая, каким образом происшедшее побоище оформить, придать ему законный вид. – Ладно. Я уезжаю, всех грузите в машины, везите прямо на Петровку, к полковнику Орлову.

Гуров забрал у Прохора пистолет, придерживая разрезанную, подмокшую от крови брючину, выскочил на улицу.

– Спасибо сказал? – спросил сидевший за рулем «Вольво» Сергачев.

– Давай в Москву, быстро! – Гуров взглянул на притулившегося на заднем сиденье Юрика.

– Значит, спасибо не сказал, – констатировал Сергачев. – И отчего ты такой равнодушный и спокойный? Вроде бы ты только что жизнью рисковал…

– Я не спокойный, а тренированный, – ответил Гуров. – Твои товарищи рисковали, а ты в машине прятался.

– От рождения труслив, – парировал Денис. – Мы знали, что в доме только четверо, зачем лишние люди?

– Я не доверяю этим людям, – сказал Гуров, указывая на сотрудников милиции, расположившихся вдоль спецтрассы, – выйдешь на трассу, останови у поста ГАИ, я скажу несколько слов. А пока объясни, как вы удержались за нами? Я проверил, вас на нашем «хвосте» не было.

– Все гениально просто, – скромно ответил Сергачев. – Это для тебя я Денис, неплохой мужик, но рядовой товарищ. А для миллионов болельщиков Денис Сергачев – легенда.

– Ты легенду пропусти, оставь фабулу.

Денис было обиделся, но, заметив в глазах Гурова смешливые искорки, пробормотал что-то нечленораздельное, а вслух сказал:

– Мы подъехали к кафе заранее, огляделись, тут такси подкатило, водитель поднял капот и этак неторопливо, словно не от счетчика живет, а ему с наших налогов отстегивают, начал копаться в движке. Мне это не понравилось, я подошел, предложил помочь, а он смотрит на меня, будто я только с креста слез, и спрашивает:

– Неужто?

Я, честно, не сориентировался, подзабыл свою великую славу, но отвечаю:

– Обязательно!

– Ну и как ты?

– Как видишь, – я для убедительности хлопнул себя по груди. Дальше просто. Прохор подошел. Они обнялись, чуть не прослезились. Водитель объяснил, что наняли его, и не впервой. Когда узнал, что это дело и нас касается, объяснил, в какое место нанимателю он засунет полученные деньги. Ну, мы ответили, что деньги он может или оставить, или перевести в какой-нибудь фонд, сейчас всем помогать требуется. И мы договорились.

– Молодцы, – перебил Гуров и, чтобы как-то выразить свою благодарность, поправил Денису спадающие на лоб волосы. – А твои парни – высший класс! – Он повернулся к Юрику: – Твоя очередь, кто ты такой?

– Да плевать я на тебя хотел, мент паршивый!

Застенчивая растерянность мальчишки исчезла, на Гурова смотрели злые насмешливые глаза. Но почему-то сыщик понял, что защита у парня непрочная, как фольга: отливает металлом, а пальцем ткнешь, получится дырка.

Гуров устроился поудобнее, подмигнул и сказал:

– Если бы из слов можно было строить, то из «паршивого мента» я сложил бы замок.

– Ты уже побывал в моем замке, – процедил парнишка, – я вас всех ненавижу.

– Сколько тебе заплатили?

– Нужны мне ваши паршивые деньги!

– Значит, за просто так, за идею? У папы отобрали особняк, ты решил отомстить?

– Нужен мне этот холуй!

– Значит, папа тоже плохой, – Гуров согласно кивнул. – А кроме тебя, кто хороший? Тс-с, – чувствуя, что парень сейчас начнет ругаться матом, он приложил палец к губам. – Меня зовут Лев Иванович.

– Нужно мне…

– Лев Иванович, – Сергачев принял вправо и остановился у поста ГАИ.

Гуров выскочил из машины.

– Подай вперед, здесь остановка запрещена, – приветствовал сыщика сердитый лейтенант.

– Непременно, – Гуров кивнул и вошел внутрь поста ГАИ.

Волин уже забыл, когда последний раз был в камере хранения. Первое, что поразило преуспевающего бизнесмена, был воздух, пахло, точнее, воняло непотребно. По осклизлому кафелю сновали сосредоточенные люди, они толкали друг друга, огрызались, но не останавливались.

Волин знал: дорожная милиция за обстановкой в камере хранения наблюдает, поэтому, чтобы не привлекать к себе внимания, прошел быстро, уверенно, остановился у нужного номера, набрал шифр, открыл дверцу – камера оказалась пуста. Он по инерции сунул руку внутрь, нащупал тонкий конверт, с невозмутимым видом положил в карман, ловко уворачиваясь от баулов, узлов, чемоданов, бросающихся под ноги детей.

«Неужели боров ни в чем и никогда не способен поступить честно? – думал он, направляясь к машине. – Конверт тонкий, там может лежать лишь записка. Может, это последнее „прости“? И я уже никогда не увижу Патрона?»

Волин сел в машину, вскрыл конверт, вынул отпечатанный на машинке листок.

«Все остается в силе, в двадцать часов находись у себя дома. От записки прикури любимую трубку и не думай обо мне хуже, чем я есть».

За стойкой валютного бара стоял новичок, наливая виски, он, коверкая английский, спросил:

– Господин не желает поменять доллары, марки?

– Господин купит, только не у тебя. – Волин расплатился, взяв стакан, сел за свободный столик.

Тут же рядом прошелестел мягкий женский голос:

– Говорите по-английски? Желаете отдохнуть? Могу показать город.

• Предыдущая
• 43/47
• Следующая