Козырные валеты - Леонов Николай Иванович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/37
• Следующая

– А что я умею? – растерянно спросил муж.

– Истинная власть – только деньги, – ответила жена.

– А солнце всходит на востоке, – усмехнулся он. – Миллиардером хочет стать каждый. Быстрые деньги? Нефть. Водка… Кто меня туда подпустит? – он махнул рукой.

Плохо Попов знал свою жену, можно сказать, совсем не знал. Как и муж, Соня не валялась по чужим постелям, но если обстоятельства требовали, не сопротивлялась. Делала это осторожно, расчетливо, чисто по-деловому. Связи ее были всегда конкретны и предельно коротки. Она уходила от мужчин всегда сама, вежливо, но жестко, оставляя у себя либо документ, либо ненужное письмо, так что бывший любовник не то чтобы дернуться, дурного слова сказать о своей подруге не мог.

У Софьи Владимировны образовался свой круг приятелей, о которых муж знал, но не придавал этому значения. У нее были деньги, серьезные деньги, о которых Попов и не подозревал.

Она проделала колоссальную работу, готовясь к данному разговору. И легкий тон, и неуверенность являлись лишь прикрытием. Она уже все рассчитала, кое с кем переговорила, участие Попова в готовящемся мероприятии было необходимо и предопределено. Зачем, спрашивается, красивой, деловой и богатой женщине нужен муж усредненных способностей, скатившийся вниз по административной лестнице? Сегодня она могла составить значительно лучшую партию. Но Соня была по природе лидером, ее не устраивали вторые роли, да и положение в обществе сейчас определяла она, а новый муж – всегда лотерея. Попов человек верный и преданный, в определенных кругах пользуется авторитетом. Его не пускают наверх, но с его мнением считаются, и никто не сомневается в его порядочности. И пусть последнее понятие сейчас не в моде, в определенных условиях оно дорогого стоит.

Софья Владимировна задумала грандиозную аферу, и безупречная вывеска была ей просто необходима.

– Нефть. Водка, – задумчиво повторила она, негромко добавила: – Наркотик.

– Надеюсь, ты шутишь? – он даже рассмеялся.

– Россия – непаханое поле. Героин – это миллионы и миллионы долларов. Свято место пусто не бывает. Собрать первый урожай и уйти. – Соня взглянула на мужа испытующе.

– Я ни черта не понимаю в этом деле, – почувствовав, что жена не шутит, Попов улыбаться перестал. – Но в газетах пишут, что все дороги с Востока надежно перекрыты. Просачиваются профессионалы-проводники, нам там места нет.

– Пусть просачиваются, воюют на дорогах, платят миллионы милиции, мы туда и не полезем. Оставим разговор до поры, имеется идейка, следует проверить. – Супруга налила мужу немного коньяка, плеснула себе, выпила, крепко поцеловала его в губы.

Ни коньяк, ни жаркие поцелуи в доме были не в моде.

Нестеренко прошелся по казино, отметил, что столики местной знати пока пустуют, прошел в туалет. Смешно, но факт: довольно часто «случайные» встречи происходят именно в сортирах, и тайники закладываются здесь чаще, чем в других помещениях заведения. Настоящий сыщик не обшаривает туалет, он должен знать сортир на охраняемом объекте лучше, чем собственный карман. Быть убежденным: если захотят спрятать, то оружие положат в одно место, деньги – в другое, а наркотик или записку – совсем в третье. Но тайники можно сделать в любой день, потому и проверять туалет необходимо как минимум ежедневно, а то и чаще.

Нестеренко прекрасно знал, что у правого зеркала под четвертой плиткой снизу имеется тайничок, но никогда в нем ничего не находил. Но он также понимал – ничего просто так не бывает. Возможно, тайничок изготовили давно, использовали единожды и забыли. Но опер не гадалка, должен не предсказывать, а проверять.

Он вымыл руки, причесался, только глянул на заветную плиточку кафеля, как мгновенно понял: в тайник сегодня лазали. Положили и уже взяли? Или только положили, но еще не взяли? Может, проверяли и ничего не нашли?

Нестеренко вышел в ресторанный зал, сел так, чтобы ему было виден вход в туалет, заказал чашку кофе, здесь это было обычным заказом, ведь вечер только начинался, стал смотреть зал. Противоположная сторона тонула во мгле, которую разрезали узкие прожектора. В центре круглой арены возвышался шест, надо думать, фаллический символ, по которому вверх и вниз скользила очень символически одетая девочка. На значительном расстоянии она была даже красива, а уж эффектна безусловно. Она ловко уронила лифчик и с «ужасом» на нарисованном лице скользнула по столбу вниз и ловко перехватила утерянную часть туалета. С точки зрения гимнастики, трюк проделан был недурственно, но никаких эротических эмоций не вызывал.

Опер думал о постороннем, например, какой бы гладкой ни была поверхность столба, непрерывное и ежедневное движение вниз и вверх, вращение вокруг палки должно оставлять на юном теле девчонки потертости. А кожа, поврежденная раз, как пудрой ни присыпай, лучше не станет, не заживет, может начать и кровоточить.

Немолодой мужчина выбежал к основанию столба, «помог» девочке застегнуть лифчик, она визжала и всячески мешала помощнику. А он в свете пронзительных лучей оказался пузат и кривоног. Тут у него из кармана выпало несколько долларовых банкнот, девчонка ловко подхватила их и взлетела по шесту, изобразила шпагат, убрала деньги в такое место, откуда их достать невозможно.

Нестеренко относился к женскому полу с достаточным вожделением, но тут ему стало противно, он обвел видимую часть зала взглядом. Стол на шестерых, где командовала Елена Сотина, уже был заполнен. Не работа, а мартышкин труд, решил Нестеренко. Я не способен контролировать одновременно сортир и прибывшую компанию. Пусть Лева умный, но и край следует знать, один человек – только один человек.

Он вновь прошел в туалет, зашел в кабинку, когда услышал за тонкой перегородкой тяжелый вздох облегчения, после чего человек, кажется, заплакал.

Черти, что ли, колдуют, а может, бог на лысину плюнул, решил опер, и раз везет, надо бить по «банку». Надев заготовленную перчатку, Нестеренко выскочил из кабинки, подошел к зеркалу, сдвинул нужную плитку и достал из тайника пачку денег. Мгновенно приведя все в нужный вид, он ступил на порог, начал мусолить сигарету и рассуждать.

В третьей кабинке человек явно укололся, судя по всему, тяжелым укололся, уж больно смачно всхлипнул и сразу замолк. Значит, можно предположить, тайник зарядили сегодня, потребитель пришел, взял, ввел дозу, не отходя, оставил деньги. Раз товар – деньги не из рук в руки, значит, отношения не вчера сложились. Но и тянуть купец не станет, за деньгами придет, тут ему можно сесть на хвост.

Опер понял, что с курением затянул достаточно, вернулся к столику и неожиданно увидел «продавца». Мужчинка лет тридцати в одежде с претензией подошел к дверям туалета, напряженно оглядел зал и исчез за кафельной стенкой.

Нестеренко, матюгнувшись, выложил на стол пять баксов и быстро вышел из зала. Здесь он опять же встал так, чтобы ему был виден выход из уборной. Сначала появился незнакомый высокий покачивающийся парень. Он улыбался, на сопровождающего его «купца» не смотрел, хотел вернуться в зал, но дорогу ему преградил плотный охранник, громко сказал:

– Ты что, Лялек, раньше времени виски употребляешь? Сходи домой, проспись, часа через два и ты оклемаешься, и народ соберется. Старый клиент, знаешь, у нас так не принято, – говорил охранник ласково, но, судя по всему, держал клиента жестко и подталкивал к выходу. – Ты на тачке?

– Ну? – Лялек подобрал слюни, улыбнулся шире. – Че вы, парни, будто меня не знаете?

Разговор уже велся на платной стоянке, кругом толкался народ, машины припарковывались и отъезжали, было людно. Нестеренко не составляло труда толкаться рядом со спорящими.

– Действительно, – сказал один из охранников. – Чего ты, Крыса, к нему прицепился? – обратился он к «купцу».

Он походил на это несимпатичное животное. На обидное прозвище не среагировал, смотрел на окружающих презрительно.

– Ты товар взял? – спросил он Лялька. – С тебя пятьсот.

Услышав сумму, охрана начала разбредаться по своим местам.

• Предыдущая
• 21/37
• Следующая