Почерк палача - Леонов Николай Иванович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/44
• Следующая

– Извини, Станислав, перебью, – сказал Гуров, – иначе мы будем говорить бесконечно. Если пять, то наверняка у них четкое распределение ролей и денег. Вот ты и расскажи о ролях. Убийца. Согласен. Дальше.

– Угон и продажа, здесь скорее всего двое, – ответил Станислав.

Котов вернулся с графином, и Гуров усмехнулся.

– Гриша, можно вымыть полы в соседнем кабинете.

– Младшего обидеть легко, – Гриша нахально цитировал Станислава, который не преминул заметить:

– Буду брать деньги… – и продолжил: – И, как минимум, тоже двое на уборку трупа.

– А Вагин? – спросил Гуров. – Он ни копать, ни продавать машину не станет.

– Вагин не факт, а наше предположение, – парировал Станислав.

– Мы имеем установки и характеристики на всех сотрудников гаража. По моему твердому убеждению, ни один из них не имеет связей среди бандитов, которые дали бы ему возможность нанять киллера, – сказал Гуров.

– Согласен, – Крячко кивнул.

– Мы не продвинулись ни на шаг, – констатировал Гуров. – Скажи, полковник, что у бандитов появилось сначала – кладбище или труп?

– То есть сначала убили, затем уже стали решать, куда девать? – произнес задумчиво Станислав. – Или они уже имели подходящее место для захоронения, а затем только начали убивать?

– Выгонят со службы, станешь переводчиком, – успокоил друга Гуров. – Вопрос ко всем. Григорий, ты облегчился, теперь напрягись.

Котов облокотился на стол, подпер ладонью щеку, опустил длинный нос еще ниже.

– Вопрос хорош, с него следовало начинать, – бормотал он.

– Я две недели назад себе его задал, – ответил Гуров.

– Сперва кладбище, – сказал Станислав.

– Да. Безусловно, – согласился Котов.

– Зачем вы меня держите? – удивился Нестеренко.

– Любим, – усмехнулся Гуров, которому не нравилось, что старый опер потерял себя. – Здесь не приют для убогих. Если бы ты, Валентин, не был мне нужен, ты бы тут не сидел. Разыскная работа – не только умение кроссворды разгадывать. Вернемся к нашим баранам. Значит, перво-наперво – кладбище. Последний вопрос: труп вывозили или хоронили на месте?

– Вывозили, – сразу ответил Котов.

– Согласен, – кивнул Нестеренко.

– Возможно, – сказал Станислав, запнулся и решительно исправил ответ: – Хоронили на месте.

– Почему? – удивился Гуров. – Там каждый метр округи ощупали, и не мы одни.

– Если бы вывозили, вы бы, Лев Иванович, не спрашивали, – Стас посмотрел Гурову в глаза, тот хотел матюгнуться, но под лукавым, одновременно искренним взглядом лишь хмыкнул.

– Ребята, – обратился Гуров к Нестеренко и Котову, – езжайте в район, разыщите человека, который занимается подземными коммуникациями. У главного инженера должна иметься карта коммуникаций. Обратите внимание на сроки прокладки. Если в отдельных местах сроки не указаны, вынудите написать своей рукой, а не приказать сделать это девочке, которая ни за что не отвечает. Возьмите с инженера подписку о неразглашении разговора. Липа, но мозги компостирует.

– Тогда придется ехать и мне, – заявил Станислав.

– Хорошо, тогда Нестеренко останется, – согласился Гуров и снял трубку зазвонившего телефона. – Гуров.

– Добрый день, Лев Иванович, дежурная часть беспокоит. Полковник Куценко.

– Здравствуйте, Петр Прокофьевич, весь к вашим услугам.

– Не обманывай старших. Грешно. Лев Иванович, спустись, пожалуйста, ко мне, имею личный вопрос.

Ответственный дежурный по министерству – фигура крупная и крайне занятая. Но Петр Куценко всего год назад работал на одной должности с Гуровым, перешел в дежурную часть после пятидесятилетия и не успел заважничать в новой должности. Полковник хорошо знал коллегу, уважал и не хотел, чтобы разговор стал достоянием гласности.

Гуров отлично понимал: старый опер по пустякам беспокоить не станет – дел невпроворот, и немалый штат молодых помощников, любой из которых готов сбегать.

Дежурная часть – несколько обособленный мир, принимающий на себя все самые дурные новости, происходящие в России. И, самое неприятное, сюда льются первые слезы несчастных, обрушивается праведный гнев людей, лживые доносы клеветников.

Полковник Куценко встретил Гурова в операторском зале, видно, ждал, и провел в комнату отдыха, бросив на ходу:

– Занят. Вызывать только на связь с министром.

Гурову все это крайне не понравилось, он сел за стол, взял приготовленную чашку кофе и успокоил себя мыслью – если бы произошло несчастье с родителями или Марией, то сообщили бы Орлову.

– Петр Прокофьевич, вводную часть пропусти, валяй по делу, – сказал Гуров.

– Конечно, конечно, – Куценко кивнул, чувствовалось, говорить ему очень не хотелось. – Жена-актриса сейчас в Америке? В четырнадцать тридцать две позвонил мужчина, спросил, работаешь ты у нас или нет? Я интересуюсь, кто спрашивает? Мужик объясняет, что говорит из «Шереметьево-2», времени в обрез. Передайте, говорит, Гурову, что завтра Мария будет в Москве. Они летят в Париж, экономят, в Москву прилетают Аэрофлотом, через два часа улетают. Мария просит, чтобы ты встретил ее обязательно…

– Петр Прокофьевич, – перебил Гуров, – у вас все разговоры записываются, не мучайся, дай мне пленочку послушать.

– А может, не стоит? – мялся полковник.

– Стоит, стоит, – Гуров заставил себя улыбнуться. – У тебя служба, вопрос сугубо личный. Обещаю в обморок не падать.

– Ты скажешь… – Полковник встал с дивана, подвинул Гурову пепельницу. – Сейчас пришлю. Да, мы проверили, звонили действительно из «Шереметьево», расписание прибытия и отправления рейсов совпадает. – И вышел.

Гуров только успел закурить, как вошел капитан и положил на стол портативный магнитофон.

– Капитан, скажите, пожалуйста, вы все разговоры записываете на такие магнитофоны?

– Задайте свой вопрос полковнику Куценко. Извините, – капитан кивнул и вышел.

Гуров включил магнитофон. Голос неизвестного звучал на фоне английской речи и тихой музыки. Голос был мягкий, говор московский. Гуров вслушивался в каждое слово. Начало разговора полковник передал достаточно точно. Далее последовало:

– Мария двое суток звонила в Москву, но квартира не отвечает. Женщина нервничает, более того – сердится. Она просила передать мужу, что будет ждать его завтра в зале прилетов с двенадцати до четырнадцати у стенда информации. Если муж приехать не может, пусть прибудет его друг. Я забыл имя. Это все, что меня просили передать. Я видел Марию всего два раза, не знаю ее супруга, но, как мужчина, из солидарности считаю, что он должен приехать. Извините за грубость, но баба есть баба, ее нельзя надолго отпускать гулять одну. До свиданья.

Пленка окончилась, Гуров выключил магнитофон, поблагодарил полковника: идти ему к Петру или промолчать. Гуров не сомневался, что Мария никого звонить не просила. И звонок организовал убийца. Но… Теоретически существовал вариант, что звонил поклонник знаменитой актрисы, и тогда в ситуации только личное, а раскладывать перед генералом нательное белье, брать с собой в «Шереметьево» оперативников… Увидеть жену с киношным красавцем… Ее удивление и презрение… Может быть, очень даже может такое случиться…

Как угодно, но к Петру идти необходимо, он вчера говорил верно. Зачем нам друзья, если мы не можем обратиться к ним за помощью?..

Верочка, увидев вошедшего Гурова, виновато сказала:

– Какую-то срочную справку готовит, просил не беспокоить.

– Справку? К какому дню? – спросил Гуров.

– К завтрашнему.

Гуров кивнул и вошел к генералу.

– Я ведь просил! – Орлов что-то быстро писал, и теперь смял страницу, бросил в корзину и поднял голову. – Что у тебя?

– Пять минут. Личный вопрос, – ответил Гуров.

– У тебя? Личный? – Орлов закрыл лежавшую на столе папку. – Садись, кури в кабинете.

Гуров сел, положил на стол генерала магнитофон, включил, сам закурил. Орлов прослушал запись и заявил:

– В чем вопрос? Не загружай извилины, ехать придется. Риск, конечно, имеется, но пути к убийце короче я не вижу.

• Предыдущая
• 31/44
• Следующая