Смерть в прямом эфире - Леонов Николай Иванович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/56
- Следующая
Послышались шаги двух человек, видно, вошли с черного хода. Гуров налил по второй, не повернулся.
– Привет, хозяюшка, – голос был с хрипотцой, тянул гласные.
– Здрасьте, здрасьте, изволите выпить? – Хозяйка попятилась.
– Ты дурочку-то из себя не строй! – Мужик тяжело облокотился на плечо Гурова. – Говоришь, одни пенсионщики на супчик захаживают, а тут вон какие бобры сидят.
Гуров хотел кончить дело миром, но понял: лишь потеряет время. Он взял «хозяина жизни» за мизинец, сломал его. С истошным воплем тот отлетел прочь, отброшенный Гуровым.
Парни были выпившие, расслабленные. Гуров вскочил, хватило двух ударов, после чего оперативник, ловко обыскав их, забрал два пистолета и рявкнул на Кулагина:
– Уходи, сейчас тут ментовка объявится.
Кулагин, не сильно ориентируясь в подобной ситуации, взял плащ и шляпу и быстро ушел. Дебил со сломанным пальцем так орал, что слышно было за километр.
– Не прикидывайся, не так уж и больно! – сказал Гуров. – Я из группировки Косого.
Гуров хотел обойтись без милиции. Не получилось, через парадные двери и черный ход вошли люди в милицейской форме.
– Бросьте оружие! – старшим был лейтенант.
– У меня его нет. – Гуров показал пустые руки и пошел на лейтенанта, говоря: – Я полковник милиции, выведи во двор и разберись. Если не послушаешься, лишишься всего, что имеешь, – и продолжал идти на лейтенанта, который начал пятиться.
Они вышли во двор. Гуров понимал, что участковый коррумпирован. И возможно, это стечение обстоятельств, а возможно, первый ход Попова. Но как он успел дать команду и подключить криминал? Гуров сунул под нос участковому удостоверение и заговорщицки сказал:
– Я встречался с агентом, времени на объяснения нет, забирай двух налетчиков, их оружие, объясняйся с начальством сам. Меня ты не видел. Если эта шпана появится здесь еще раз, ты без погон и пособий останешься. Коли умный, мы друг друга не знаем.
Для большей внятности и чтобы мент не тратил слов на ответ, Гуров ударил его чуть ниже ремня, потом забрал свой плащ и шляпу и ушел.
Он шел по проспекту, настроение было скверное. Информацию, которую хотел передать Павел, получить Гуров не успел. Следовало думать, как ее быстро получить. Сыщик шел уверенно, не сомневаясь, что наблюдение за ним не ведется, и неожиданно увидел «мерс» Станислава, остановившийся метрах в пятидесяти перед ним. Он не ускорил шаг, однако появление друга что-то означало, и то, что Станислав притормозил не рядом, настораживало. Гуров зашел в булочную, купил булку с маком. Станислав не остановил машину, значит, они под наблюдением. Не МВД и не ФСБ, такая акция мимо Павла не прошла бы. Авторитеты? Полоснули бы из «калашникова», и с концами. Впрочем, поднимать стрельбу в центре города без острой необходимости не станут, тем более – вешать себе на шею труп полковника. Однако Станислав, судя по всему, настроен серьезно. Вновь обогнал, встал впереди. Что-то сказать хочет. Думай, сыщик, думай. Появление «мерса» – сигнал опасности, ясно. В машину не берет, значит, не хочет засвечиваться как связь. На прямом проспекте от наблюдения не уйти. Метро рядом нет, надо сворачивать с проспекта. Правее идет Воровского, ныне Поварская, еще правее путаются Хлебный, Столовый, Скатертный, проходные дворы, «сквозняки», сам черт ногу сломит, далее следуют Герцена и Никитская, но туда лезть не нужно. Решено, он уходит с проспекта, пересекает Поварскую и разворачивается лицом к лицу. Ну сколько их может быть? Восемь-десять? Толпой не побегут, нападения не ожидают.
Где его станет ждать Станислав? Да, на Никитском, только не на четной стороне, где его собственный дом, а напротив, чуть выше желтого дома «полярников».
И тут сыщик увидел парочку. Ну, господа, это несерьезно, даже обидно! За кого же вы меня принимаете? Рисоваться под пьяного, одного в девку одеть? Такое в цирке хорошо, а в жизни очень даже дурной вкус! Сейчас я вам преподам маленький урок, какие урки умные, а менты дураки. Он вынул из кармана плаща пачку сигарет, начал искать зажигалку, как это делает всякий курящий, чуть спотыкаясь, тихо матерясь и невольно останавливаясь.
«Парочка», следовавшая за сыщиком, догнала его. Гуров молча ударил того, что изображал пьяного, в живот, задел по крашеной физиономии второго и в два прыжка оказался во дворе. В старой Москве проходных дворов много, а «черные» ходы остались повсеместно, так что выбор у сыщика был широкий. Гуров неторопливо пробежал под следующую арку, обогнул клумбу, перешел на шаг. Несмотря на плохую погоду, здесь гуляли няни и мамы с малышами. Преследователи будут интересоваться, кто тут пробегал, потому Гуров пересек двор не спеша, вышел на Поварскую. Если он правильно рассчитал место, где его будет поджидать Станислав, следовало двигаться в сторону Никитских ворот, но не по широкой и малолюдной Поварской. Гуров вскочил в троллейбус. Проехав остановку, выпрыгнул и вошел в магазин.
Глядя сквозь витрину, он увидел преследователей. Он засек две машины и трех топтунов, они явно не знали, в какую сторону направиться. Судя по одежде и манере держаться, ребята принадлежали к какой-то группировке. Их услугами могли воспользоваться и оперативники ФСБ, и парни из ментовки, не желающие «светиться» сами. «А кому я на ногу наступил? – спросил себя Гуров. – И в какой момент? Возможно, именно об этом и хотел предупредить меня Павел?»
«Не ведая того, я сделал острый ход, и противник решил меня изолировать? – рассуждал Гуров. – Возможно, зная о моих дружеских отношениях с Кулагиным, сунули Паше какую-то дезу, решили использовать втемную, наблюдение велось не за мной, а за ним? Уж слишком быстро появилась милиция, словно за углом стояли. Изолировать – совсем не значит убить, достаточно скомпрометировать. Связь между авторитетами и органами осуществляется на низшем звене – участковый, опер отделения милиции, скорее всего это родная ментовка, ФСБ не станет лезть в такое грязное дело. А от участкового до верха не дотянешься, слишком длинная цепочка, можно порвать в любой момент. Значит, даже в случае успеха я буду иметь лишь хвостик. А мне нужны не хвосты, а головы. Но как к ним подобраться?»
Здесь может помочь только Паша Кулагин, не исключено, у него имеется материал. Наверняка что-то есть, иначе он не пошел бы на конспиративную встречу, приехал бы в министерство, предлогов достаточно. И связано это с Авиловым и убийством диктора.
Гуров посмотрел в окно – филер болтался у палаток, неподалеку стояли «Жигули». Сколько людей и машин они могут послать на задержание одного человека? Почему прилипли к этому району, он мог пересечь Поварскую, дойти до Маяковской и уехать на метро.
Старший группы, ведущей гон на Гурова, из-за пристрастия к Джеку Лондону имел кличку Смок.
– Старшой, брось херней заниматься, – сказал сидевший в машине уголовник. – Слинял наш мент, следы остыли.
Смок, в прошлом опытный опер угро, знал: один из основных законов розыскной работы – не суетиться. И что-то Смоку подсказывало – полкаш не захочет уходить от своего дома. Во-первых, можно заскочить в подъезд и укрыться за стальной дверью, во-вторых, Гуров тут живет давно, хорошо знакомы переулки, дворы проходные. Здесь он или нет – пятьдесят на пятьдесят, но тут островок, а Москва – океан. Если они его упустили, то, считай, с концами. Тогда Гурова брать можно только завтра от работы или от дома, уже собранного и приготовившегося. И его, Смока, наверняка заменят. Чего начальство на мента ощерилось, неизвестно, ясно только: полкаш нужен сегодня, завтра, может, ему грош цена. Он либо держит информацию, либо может получить информацию.
Смоку катило под полтинник. Левка Гуров вырос на его глазах: способности, упорство плюс мощная поддержка. Сначала генерал Турилин, затем Орлов. Имей он, Смок, таких покровителей, тоже лазал бы по крышам, а не по подвалам. Смок не только опытный опер, он далеко не глупый человек, отлично понимал: взять Гурова живого не удастся, а убивать не велено. Остается одно – прострелить ему ногу или руку, вывести из строя, уложить в госпиталь. Но прежде его следует найти, а это возможно только в том случае, если он в данном районе, значит, уходить отсюда нельзя.
- Предыдущая
- 11/56
- Следующая
