Выбери любимый жанр

Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 8


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

8

Мокроголовый взошел на гранитный валун, о который разбивались волны, чтобы все его ученики могли видеть и слышать его.

— Из моря мы вышли и в море вернемся, — начал он в сотый раз. — Штормовой Бог в гневе своем низверг Бейлона со скал, и теперь он пирует в подводных чертогах. — Жрец воздел руки к небу. — Железный король умер, но он вернется! Ибо то, что мертво, умереть не может, но восстает вновь, сильнее и крепче прежнего!

— Король восстанет! — хором отозвались утопленники.

— Он восстанет, ибо должен восстать. Но кто он? — Эйерон помолчал, но ответили ему только волны. — Кто будет нашим королем?

Морские палицы застучали одна о другую.

— Мокроголовый! — вскричали утопленники. — Эйерон наш король!

Жрец покачал головой.

— Если отец дает одному сыну топор, а другому невод, кого он предназначает в воины?

— Топор для воина, — ответил Рас, — невод для рыбака.

— Верно. Бог увлек меня глубоко под воду и утопил никчемного бездельника, которым я был. Вернув меня назад, он дал мне глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, и голос, чтобы нести его слово людям. Он сделал меня своим пророком, дабы я учил истине тех, кто забыл ее. Я не создан для того, чтобы сидеть на Морском Троне… как не создан и Эурон Вороний Глаз. Я слышал бога, и он говорит: «Не будет нечестивец сидеть на моем троне!»

Мерлин скрестил руки на груди.

— Кто же тогда? Аша? Или Виктарион? Скажи нам, жрец!

— Утонувший Бог скажет вам кто, но не здесь. — Эйерон протянул палец к жирному белому лицу Мерлина. — Вопрошайте не меня и не законы людские — вопрошайте море. Подними паруса, милорд, опусти весла на воду и отправляйся на Старый Вик вместе с другими капитанами и лордами. Не на Пайк, чтобы склониться перед нечестивым, и не на Харло, чтобы строить козни вместе с женщиной. Правь к Старому Пайку, где стоят чертоги Серого Короля. Именем Утонувшего Бога велю вам: покиньте ваши дома, покиньте хижины и замки и придите на холм Нагги, чтобы собрать там вече!

— Вече? — изумился Мерлин. — Его не созывали уже…

— Слишком долго! — гневно выкрикнул Эйерон. — Но на заре времен Железные Люди всегда прибегали к нему, останавливая свой выбор на самом достойном. Пора нам вернуться к старому закону — он, и только он, вернет нам былую славу. На вече в свое время избрали Урраса Железную Ногу и увенчали его короной из плавника. И Сайласа Плосконосого, и Харрага Седого, и Старого Кракена. Король, избранный на этот раз, завершит дело, начатое Бейлоном, и отвоюет нашу свободу. Повторяю вам: плывите не на Пайк и не на Харло, но на Старый Вик. Ступайте к Нагге, к чертогам Серого Короля. Там, в этом священном месте, когда луна утонет и вновь возродится из моря, изберем мы себе достойного, благочестивого короля. — Жрец снова воздел высоко свои костлявые руки. — Внемлите волнам! Внемлите голосу бога! Он говорит нам: «Да не будет у вас короля, кроме избранного!»

Утопленники взревели и застучали палицами.

— Вече! Вече! — кричали они. — Да не будет короля, кроме избранного! — Они подняли такой шум, что Вороний Глаз, не иначе, слышал его на Пайке, а злобный Штормовой Бог — в своих облачных чертогах. И Эйерон Мокроголовый знал, что поступил правильно.

КАПИТАН ГВАРДИИ

— Красные апельсины давно перезрели, — устало заметил принц, когда капитан вывез его на террасу, и больше не проронил ни слова.

Насчет апельсинов он верно сказал. Несколько штук упало и лопнуло на бледно-розовом мраморе. Их острый сладкий запах наполнял ноздри Хотаха при каждом вдохе. Принц, без сомнения, тоже чувствует этот запах, сидя поддеревьями в кресле, которое сделал для него мейстер Калеотт, — подушки на сиденье набиты гусиным пухом, колеса из черного дерева окованы железом.

Тишина — слышно только, как плещутся дети в прудах и фонтанах. Потом на террасу шлепнулся еще один плод, и капитан услышал издалека, как чьи-то сапоги, ступая по мрамору, приближаются к ним. Обара — он узнал ее походку, ее широкие, торопливые, гневные шаги. Ее конь, должно быть, весь в мыле, и бока у него окровавлены от ее шпор. Она ездит только на жеребцах и будто бы хвасталась, что способна укротить любого коня в Дорне… как и любого мужчину. Капитан слышал также другие шаги, мягкие и шаркающие, — это мейстер Калеотт поспешал за Обарой.

Она всегда ходит чересчур быстро. «Гонится за тем, что ей никогда не поймать», — сказал как-то принц своей дочери в присутствии капитана.

Когда она появилась под тройной аркой, Арео Хотах загородил ей дорогу своей секирой. Древко из горного ясеня насчитывало в длину шесть футов, и она не могла его обойти.

— Ни шагу дальше, миледи, — громыхнул он со своим норвосским акцентом. — Принц не желает, чтобы его беспокоили.

Ее лицо, и без того каменное, сделалось еще тверже.

— С дороги, Хотах. — Обара — старшая из песчаных змеек, ей уже под тридцать, кость у нее широкая, глаза близко посажены, а волосы бурые, как у той староместской шлюхи, что ее родила. Под желто-золотистым плащом из песчаного шелка она вся одета в старую, мягкую, потертую кожу — больше ничего мягкого у нее не найти. На одном бедре свернутый в кольцо кнут, за спиной круглый стальной щит, отделанный медью. Копье она оставила снаружи — и на том спасибо. При всей ее силе и ловкости с Арео ей, конечно, не сладить, но она в отличие от него этого не понимает, а ему не хотелось бы увидеть ее кровь на бледно-розовом мраморе.

Мейстер переступил с ноги на ногу.

— Я же говорил вам, леди Обара…

— Он знает, что мой отец мертв? — спросила Обара у капитана, обращая на мейстера не больше внимания, чем на муху — если бы нашлась муха, достаточно глупая, чтобы жужжать над ее головой.

— Знает, — сказал капитан. — К нему прилетала птица. Смерть прилетела в Дорн на крыльях ворона, туго свернутая и запечатанная красным воском. Калеотт, видимо, чуял, о чем говорится в письме, потому что отдал его Хотаху для доставки. Принц поблагодарил его, но письма не открывал долго, очень долго. Весь день до самого вечера он сидел с пергаментом на коленях и смотрел, как играют дети. С наступлением вечерней прохлады, когда его обычно увозили с террасы в дом, он стал смотреть на отражение звезд в воде. Лишь после восхода луны он послал Арео за свечой, чтобы прочесть письмо там, в темноте, под апельсиновыми деревьями. Обара опустила руку на кнут.

— Тысячи людей идут через пески к Костяному Пути, чтобы встретить Элларию, везущую домой тело моего отца. Септы переполнены, красные жрецы зажгли храмовые костры. Женщины в перинных домах обслуживают мужчин бесплатно. Повсюду, повсюду — в Солнечном Копье, на Перебитой Руке, на Зеленой Крови, в горах, в глубине пустыни — женщины рвут на себе волосы, а мужчины кричат от ярости. Один вопрос звучит на всех языках: как поступит Доран? Как намерен принц отомстить за своего убитого брата? А ты говоришь мне, что его нельзя беспокоить!

— Он не желает, чтобы его беспокоили, — повторил Арео Хотах.

Капитан был ровесником принца, которого охранял. Когда-то он приехал сюда из Норвоса плечистым юнцом с копной темных волос. Теперь его волосы побелели, а тело отмечено шрамами после множества битв, но сила осталась при нем, и секиру он точит остро, как учили его бородатые жрецы. «Я не пущу ее», — сказал он себе, а вслух произнес:

— Принц смотрит, как играют дети, и в это время тревожить его не позволяется никому.

— Хотах, — сказала Обара Сэнд, — уйди с дороги, иначе я отберу у тебя секиру и…

— Пропусти ее, капитан. Я поговорю с ней, — хриплым голосом распорядился внезапно принц.

Арео убрал секиру и отступил. Обара, злобно поглядев на него напоследок, прошла мимо, мейстер заторопился за ней. Росточком Калеотт не выше пяти футов и лыс, как яйцо. Возраст по гладкому круглому лицу определить трудно, но он служил здесь еще до капитана, когда мать принца была жива. Несмотря на годы и толщину, он еще довольно прыток, и ума у него палата, вот только характер мягкий. С песчаной змеей такому не справиться.

8
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело