Последнее письмо от твоего любимого - Мойес Джоджо - Страница 56

• Предыдущая
• 56/94
• Следующая

— Воровать нехорошо, — уверенно заявила Дороти, когда они шли обратно к качелям.

— Нехорошо, — согласилась Дженнифер, — но мне кажется, он ее не крал. Скорее всего, он не знал, что это твоя шапочка.

— Если человек не знает, что хорошо, а что плохо, то он, скорее всего, дурак! — провозгласила Дороти.

— Дурак! — восхищенно повторила Эсме.

— Возможно, ты права, — отозвалась Дженнифер.

Поправив Эсме шарфик, она отправила девочек играть в песочницу, строго-настрого запретив им кидаться друг в друга песком.

Дорогой мой Бут, писала она в одном из тысячи воображаемых писем, которые сочинила за последние пару дней, прошу тебя, не сердись. Хочу, чтобы ты знал, что если бы я только могла уйти к тебе, то обязательно сделала бы это…

Ни одного из этих писем она так и не отправила. Что еще она могла сказать ему? Когда-нибудь он простит меня, говорила она себе, с ним все будет в порядке.

Дженнифер изо всех сил гнала прочь мысли о том, каково придется ей самой. Как она будет жить дальше с этими воспоминаниями? Глаза снова предательски покраснели, Дженнифер достала из кармана платочек и, отвернувшись, чтобы никто не заметил, вытерла слезы. Может быть, ей все-таки стоит зайти к доктору? Ей нужна помощь, чтобы как-то пережить ближайшие пару дней.

И тут Дженнифер увидела женщину в твидовом пальто, решительно шагавшую по детской площадке в ее сторону. Она уверенно шла широкими шагами, словно заводная кукла, ни разу не поскользнувшись на влажной траве. К удивлению Дженнифер, это оказалась секретарша ее мужа.

Мойра Паркер подошла к ней так близко, что Дженнифер инстинктивно сделала шаг назад и поздоровалась:

— Мисс Паркер? Добрый день.

— Ваша экономка сказала, что вы здесь, — поджав губы, произнесла та, сверля Дженнифер глазами. — У вас найдется минутка? Надо поговорить.

— Ммм… Да, конечно. Солнышки! — крикнула Дженнифер девочкам. — Дотти! Эсме! Я отойду ненадолго.

Дети посмотрели на нее и тут же вернулись к лопаткам и ведеркам.

Женщины отошли в сторону, Дженнифер встала так, чтобы видеть девочек. Она пообещала няне Монкриффов привести Дороти домой к четырем, а сейчас было уже почти без четверти.

— Я вас слушаю, мисс Паркер, — выдавив из себя улыбку, произнесла она.

— Это вам, — резко сказала Мойра, доставая из видавшего виды ридикюля толстую папку.

Дженнифер взяла папку, открыла ее и быстро прижала верхний лист рукой, чтобы тот не улетел под порывами ветра.

— Ничего не потеряйте, — приказным тоном проинструктировала ее Мойра.

— Простите, я не совсем понимаю. Что это?

— Это письма от людей, которым он платит за молчание. Мезотелиома,[19] — добавила Мойра, видя растерянный взгляд Дженнифер. — Страшное легочное заболевание. Здесь письма от рабочих фабрик, которым он заплатил за молчание, чтобы никто не узнал об их диагнозе.

— Кто — он?! — воскликнула Дженнифер.

— Ваш муж. В конце лежат документы на тех, кто уже умер. Их семьям пришлось подписать юридический отказ, запрещающий им свидетельствовать против него в суде, за это им была выплачена компенсация.

— Тех, кто уже умер? Отказ? — Дженнифер силилась понять, о чем говорит эта женщина.

— Он заставил их сказать, что он не несет за это ответственности. Заплатил им за молчание. Рабочие в ЮАР получили сущие копейки, а вот местные сотрудники обошлись ему подороже.

— Но асбест не вреден для здоровья. Просто эти скандалисты из Нью-Йорка пытаются найти козла отпущения, Лоренс мне рассказывал.

Мойра не собиралась слушать ее, она показала Дженнифер список на первой странице:

— Фамилии приведены в алфавитном порядке. Не верите — поговорите с родственниками. Напротив большинства имен указан адрес. Он до смерти боится, что газетчики разнюхают про его делишки…

— Но это же все профсоюзы… Он говорил мне…

— У других компаний такие же проблемы, я подслушала несколько телефонных разговоров с американской компанией «Гудасбест» — они проплачивают исследования, которые подтверждают безвредность асбеста…

Женщина тараторила так быстро, что у Дженнифер закружилась голова. Она взглянула на девочек, которые кидались песком. Мойра Паркер многозначительно произнесла:

— Вы должны понимать, что если кто-то узнает об этом, то его бизнесу — конец. Рано или поздно об этом всем станет известно. Так всегда бывает — все тайное становится явным.

Дженнифер с опаской покосилась на папку, словно боясь, что та может быть заражена смертельным вирусом, и спросила:

— Но почему вы отдаете это мне? Почему вы думаете, что я захочу навредить собственному мужу?

— Вот почему, — поджав губы, так что они превратились в тонкую красную ниточку, виновато ответила Мойра Паркер и достала из сумки смятый листок бумаги. — Это письмо пришло через несколько недель после того, как вы попали в аварию, четыре года назад. Он не знает, что я сохранила его.

Дженнифер развернула листок под порывами холодного ветра и увидела до боли знакомый почерк.

Клянусь, я не собирался больше писать тебе. Но прошло шесть недель, а лучше мне не становится. Вдали от тебя — в тысячах миль от тебя — мне не становится легче. Я думал, что исцелюсь, если меня больше не будет мучить твоя близость, если я перестану каждый день видеть единственную женщину в мире и понимать, что она никогда не станет моей. Но я ошибался. Стало еще хуже. Будущее кажется мне серой, пустынной дорогой.

Я не знаю, что и зачем пытаюсь сказать тебе, моя милая Дженни. Наверное, просто хочу, чтобы ты знала: если ты хоть на секунду засомневаешься в том, что приняла правильное решение, то мои двери всегда открыты для тебя.

Если же ты чувствуешь, что сделала верный выбор, то, по крайней мере, я хочу, чтобы ты знала: где-то на этом свете есть человек, который любит тебя, который видит, какое ты сокровище, какая ты умная и добрая. Этот человек всегда любил тебя и, к сожалению, судя по всему, будет любить тебя всегда.

Твой

Б.

Дженнифер уставилась на письмо, смертельно побледнев, и взглянула на дату — почти четыре года назад, сразу после аварии.

— То есть это письмо попало к Лоренсу?

— Он приказал мне закрыть тот абонентский ящик, — опустив глаза, призналась Мойра.

— Он знал, что Энтони жив? — дрожа от отвращения, спросила Дженнифер.

— Я ничего не знаю об этой истории, — с достоинством произнесла Мойра Паркер, подняв воротник пальто и пытаясь смотреть на Дженнифер с осуждением.

У Дженнифер внутри все похолодело, она почувствовала, как ее тело словно окаменело. Мойра Паркер с щелчком захлопнула ридикюль.

— В общем, делайте со всем этим что хотите. Как по мне — так пусть провалится ко всем чертям!

Продолжая бормотать себе под нос, секретарша пошла прочь к выходу из парка. Дженнифер медленно опустилась на скамейку, не обращая внимания на то, что дети уже с радостным визгом сыплют песок друг другу на волосы. Она перечитала письмо еще раз.

Отведя Дороти Монкрифф домой к няне, Дженнифер попросила миссис Кордозу сходить с Эсме в кондитерский магазин и купить девочке леденец и четверть фунта карамелек. Стоя у окна, она смотрела им вслед — малышка подпрыгивала от нетерпения. Дождавшись, пока они завернут за угол, Дженнифер вошла в кабинет Лоренса — запретную комнату, куда им с Эсме заходить не разрешалось, чтобы малышка, не дай бог, не разбила или не сломала что-нибудь из коллекции отца.

Впоследствии Дженнифер не понимала, зачем ее туда понесло. Она всегда ненавидела эту комнату: мрачные книжные полки из красного дерева, заставленные книгами, которых он никогда даже не открывал, пропитавший все запах сигар, призы и почетные грамоты за достижения, которые в ее глазах яйца выеденного не стоили: «Бизнесмену года», «За лучший выстрел», «Охотнику на оленей — 1959», «Победителю чемпионата по гольфу — 1962». Лоренс и сам редко пользовался этой комнатой: это место предназначалось для его гостей мужского пола. Здесь они могли уединиться, оставшись наконец без жен, здесь, заверял он друзей, находится его островок спокойствия.

• Предыдущая
• 56/94
• Следующая