Отель - Андреев Олег Андреевич - Страница 36
- Предыдущая
- 36/70
- Следующая
– Очень и очень неплохо. Какой колледж вы заканчивали? – спросила она про язык.
– МГУ.
– Должно быть, хорошие педагоги.
– Несомненно.
Ахмат снова вернулся мыслями к семье. Билеты лежали теперь во внутреннем кармане пиджака.
Да. Только Америка. Никакая не Европа. Америка. Первое время придется не высовываться. Приличная школа для детей – вот что им нужно на первое время. А Чарли? С Чарли придется расстаться. Что поделать. За все надо платить. Если он пойдет при голосовании за американкой, ему не дадут доехать до аэропорта. Какой при таком раскладе может быть разговор о безопасности семьи?
Ахмат готовил этот отъезд все время, что был рядом с Чарли. Делать все приходилось очень осторожно. Не говоря уже о людях Шакира, были еще глаза и уши Карченко. За тем тоже стояли влиятельные силы, но, сколько Ахмат ни старался, истинного прикрытия этого бывшего гэрэушника нащупать не мог.
Он вспомнил одну из бесед с гостиничным детективом. Это случилось после очередного прокола с чеченскими братьями. Обычное дело. Ресторанная разборка. Но тогда они уединились в офисе Ахмата. Главное – как уединились: не сговариваясь. Словно уже долгое время искали пути сближения, но ни один не брал на себя инициативу.
– Вам не надоело?
– Надоело, Валера, надоело. А что поделаешь?
– В любом ресторане Закавказья раньше они вели себя прилично. И знаете почему? Потому что знали – за каждую интонацию, за каждое слово приходилось отвечать. Можно было нарваться на простецкого парня, сделавшего дело где-то в Алагире и теперь отдыхающего культурно. А у паренька семья человек двести, еще столько же дальних родственников. Кто знает, может, это внучатый племянник твоего же босса.
– Все так. Но не мешало бы кое-кому из ваших коллег вспомнить и о собственных грешках. Судя по тому, как хорошо вы знаете наши обычаи, бывали на моей родине в длительных командировках, и наверняка не по закупкам баранины…
– Естественно. Зачем мне баранина? Мне не нравилось, например, что керосин, предназначенный для продажи за рубеж, чтобы выплатить пенсии, течет в другом направлении.
– Нынче даже Христос руки к себе держит.
– Знаете, я атеист, но в Бога верю.
– Да что мы все ходим вокруг да около? – не выдержал Ахмат.
– Считаете, пришло время?
Ахмат кивнул и посмотрел в окно. Там был вокзал и тот подземный переход, где совсем недавно убили американца.
– Кто стоит за вами? Больно независимо держитесь…
– Друзья. Это капитал, который труднее нажить, чем деньги. У меня, как и у вас, друзей истинных маловато. Зато есть партнеры. Мои ничуть не симпатичнее ваших. Власти побольше – верно. Какой бы изукрашенной папахой ни был увенчан ваш президент, его ближе нашего замзава не пустят. Калибр не тот. Да и дела у вашего президента не настолько хороши, чтобы искать ему нашу дружбу. А вот подельники ваши сотрут вас в порошок, коли осечка выйдет или миссия ваша исчерпана будет.
– Имеете информацию?
– Только косвенные данные и… нюх. Информацию имеете вы. Я заметил, частенько поглядываете на ту сторону площади. Погорячились ваши партнеры. Топорно сработали. С ним еще можно было иметь дело.
– Подставить девочку? Шантаж?
Карченко кивнул.
– Грубо, но действует. Нет. Я не о том. Вы помните американских дяденек полтора года назад? Конечно, помните. Как не помнить. Вы же заглядывали к одному из них вечерком. Неофициально. Уже тогда нащупывали возможность убрать семью из Москвы. Значит, догадывались о партнерах. Икорка – хорошо. С тем делом вы справились без осложнений. Не за него ли вас поощрила мисс Пайпс?
Глаза Ахмата прищурились.
– Не надо делать такое лицо. Естественное дело. Вас не шантажируют пока. Держат про запас. Ну как свинью, например. Откармливают к празднику. Так ведь только для партнеров ваших праздник будет. Не для вас и ваших домашних.
Карченко заметил, как напряглись мышцы Ахмата под безупречно сшитым пиджаком.
– Плевали ваши соотечественники на солидарность. Вас решено было вырастить. Выпестовать. И чтобы еще и благодарны были.
Ахмат не усидел на месте и прошелся по кабинету.
– А где гарантии?
– Кто в наше время дает гарантии? Одно могу гарантировать – конца света не будет. Не будет всадников апокалипсиса. Страна отряхнется от таких партнеров и сыновей. Не может быть, чтобы Россия не стряхнула их с себя. И вот тогда вы сможете вернуться. Но для этого надо жизнь сохранить. И вашу, и семьи. Пайпс выкрутится. В конце концов, женщина в жизни мужчины – эпизод, не более. Для одних приятный, для других не очень. Впрочем, и здесь мои партнеры могут пособить.
– Вы очень… странный человек.
– Деловой. Забудьте обещания американских дядюшек. Они о вас уже забыли. А билетами я вас обеспечу. И вас, и семью.
Да. Он поедет сегодня в аэропорт. Решение принято. Как только он осознал его неотвратимость, сердце отпустило.
Но ненадолго.
Глава 31
Полдень
Ленч…
Это вам уже не завтрак. Правда, еще и не обед. Хотя тут с какой стороны посмотреть.
Во всей Европе, да и почти во всем мире, обедают не в два часа, как нормальные люди, а часов в семь. В два часа у них такой своеобразный второй завтрак, ленч. Легкая остановка посреди кипучего рабочего дня, небольшой передых, минута для подкрепления сил.
Но разве русский может ограничиться простым передыхом? Кто-нибудь видел такого русского?
Поэтому в гостинице ленч – это нечто среднее между плотным завтраком и деловым обедом. Вина еще не подают, но консоме с профитролями, которое несколько часов назад могло вызвать легкое смятение в умах, теперь уже никого не удивит. Потому что к выходным начинаешь готовиться еще с четверга, а к концу рабочего дня – еще с ленча.
Отбивную с кровью – пожалуйста. Запеченное филе лосося с грибным соусом – пожалуйста. Украинский борщ а-ля Тарас Бульба – запросто.
Ленч растянут во времени. Начинается он тогда, когда некоторые гости еще только проснулись, а заканчивается, когда некоторые уже закончили работать. Ленч – это неторопливая беседа, преимущественно деловая, это строгий костюм и слегка ослабленный галстук, это ежеминутное поглядывание на часы и обмен визитками.
Для постояльцев.
Но не для персонала.
Для персонала ленч – это затишье перед бурей, это подготовка, это предощущение. Уже вынимаются из морозилок различные сорта мяса, уже ставятся на медленный огонь первые соусы, уже начинает приятно сосать под ложечкой у Пьетро Джерми.
Нет, он пока не включается в сражение, он пока над схваткой. Как Наполеон взирал с возвышенности на маневры своих полков, так и шеф-повар наблюдает за суетой своих заместителей. Только изредка отдаст команду или подаст совет.
Очень много овощей. Во время ленча потребляется очень много овощей, причем свежих, в виде всевозможных салатов. Не хочет постоялец нагружать свой желудок в середине дня, потому что знает, что будет вечер, а вечером будет…
Впрочем, всему свое время…
– Охотничьи колбаски в остром соусе и какой-нибудь салатик…
– Мясо в горшочке по-болгарски и из свежих овощей что-нибудь…
– Луковый суп, биточки по-марсельски и два бокальчика светлого…
И уже шипит, уже шкварчит, уже булькает все это в сковородках и горшочках, уже ползет по кухне волшебный запах.
– Нам две заячьи почки в сметане и два летних салата. И минералочки…
– Мне, пожалуйста, украинский борщ, запеченного окуня и помидорчики в сметане…
– Биг-мак, картошку-фри и зелененького чего-нибудь. Какое у вас есть пиво?
– Легче сказать, какого нет – вчерашнего.
И лавируют между столиками официанты с подносами, и вынимается салфеточка из кольца, и разламывается румяная, еще теплая булочка.
– Приятного аппетита.
– И вам приятного аппетита.
– А здесь недурно готовят щи. Интересно, кто тут шеф-повар?
Ах, как все это красиво, как все это стильно и непринужденно, с каким это все лоском…
- Предыдущая
- 36/70
- Следующая