Братья: Кирилл и Мефодий - Воскобойников Валерий Михайлович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/29
• Следующая

— Если бы это было так! — горько усмехнулся римский папа. — Мое слово ничего не стоит в самом Риме. Апостольский посох достался слишком слабым рукам. Я не только слабый папа, я и несчастный отец. Брат кардинала Елевтерий похитил мою дочь, прячет ее в самом Риме, где-то здесь же поблизости, и еще издевается над моими угрозами. Счастье мое, что вы с братом явились под стены города и передали останки Климента. Это событие заслонило меня от унижений.

— Скоро мы отправимся в путь, — сказал Константин, — из Моравии доходят тревожные вести.

— Не спешите, — принялся уговаривать Адриан. — Я был бы рад увидеть тебя кардиналом нашей церкви. А там, представь, — Адриан усмехнулся, — совсем недалеко и до самого папы римского. Правда, место это не так безоблачно, как может показаться издали.

— Много лет назад я решил, что для меня достаточно быть простым священником, — вежливо, но твердо отказался Константин.

— Тогда я брата твоего сделаю епископом. Ты сам знаешь, как много значит в церкви высокий сан.

С раннего утра и до ночи все последние годы делали братья вместе одно дело, одинаково трудились и одинаково думали.

Сейчас Константин лежал неподвижно. С трудом, превозмогая боль, он едва поднимал руку.

Константин уже понял, что больше ему не встать.

Он принял монашество и взял, как положено, новое имя.

Теперь его звали Кириллом.

В последний день жизни Константин подозвал старшего брата.

Он печально улыбнулся, и Мефодий было поверил в чудо — все-таки есть уже силы, чтобы улыбаться.

Но это были последние силы.

— Послушай меня, брат… — Константин умолк, потом вновь заговорил: — Мы с тобой, как два вола, тянули одну борозду. И вот я падаю на гряде… Я знаю, ты любишь родной Олимп, но молю тебя, не покидай ради него наше поле. Помни, ты должен докончить то, что так славно начали мы вдвоем.

Мефодий безмолвно кивнул. По щекам его текли слезы, и он уже не скрывал их.

— Позови наших учеников, — попросил Константин Философ.

По одному ученики подходили к Константину и прощались с ним.

В тот вечер, 14 февраля 869 года, умер Константин Философ, названный в монашестве Кириллом, создатель славянской письменности, первый учитель славянских народов.

Остался Мефодий один…

Пусто и глухо было в доме. Пусто и глухо было в душе Мефодия.

Посланцы папы Адриана унесли тело брата, положили его в гроб и опечатали папской печатью.

Стоял гроб в храме, и служили над ним траурные службы.

Ночь Мефодий провел в храме у гроба. И тут он вспомнил о клятве, которую дали они своей матери.

«Я обязан похоронить тело брата на родине», — решил Мефодий.

На другой день он пришел к Адриану.

— Я разделяю горечь твоей утраты, — Адриан тяжело вздыхал, — ведь и я любил твоего брата.

— Я прошу вашу святость разрешить мне выполнить клятву, данную матери перед отъездом.

— Хорошо, посоветуюсь с кардиналами, — ответил Адриан.

На следующий день Мефодию сообщили, что Адриан весь вечер совещался с кардиналами, епископами и именитыми гражданами.

Они настаивали, чтобы тело Константина Философа, названного в монашестве Кириллом, осталось в Риме.

Они постановили похоронить Кирилла-Константина с почестями в главном соборе, в церкви святого Петра, на месте, которое прежде предназначалось самому папе Адриану.

Мефодий снова пошел к Адриану. Он уже не напоминал о клятве.

— Понимаю, как велик тот почет, который вы оказываете брату, — сказал Мефодий, — но уж лучше похоронить его в церкви святого Климента. Ведь именно брат разыскал и подарил Риму его останки.

— Церковь та чересчур скромна, а твоему брату необходимо воздать достойные почести.

— Брат мой не любил почестей и при жизни.

Папа Адриан снова обещал посоветоваться.

Опять собрались кардиналы и епископы.

Они решили согласиться на похороны Константина-Кирилла в церкви Климента. Открыть гроб для прощания они не позволили.

— Тело это так свято, что ни один земной взгляд не должен касаться его! — постановили кардиналы и епископы.

Никогда еще не видели римляне, чтобы простого священника, приехавшего из далекой страны, родившегося во враждебной Византии, хоронили так торжественно и пышно.

Все люди духовного звания, которые жили в те дни в Риме, шли впереди гроба. Они пели псалмы и гимны, горели дорогие свечи, кадильницы издавали аромат.

Следом за гробом брел, опустив голову, Мефодий.

Процессия медленно шла по узким улицам Рима к храму Климента.

У церкви их встретил сам папа Адриан.

В те часы по Риму невозможно было проехать верхом.

Площади и улицы города были забиты людьми.

Римляне шли к храму отдать последнюю почесть великому человеку.

Церковь хоронила Константина-Кирилла по ритуалу папского погребения.

В Риме, недалеко от стен старинного Колизея, стоит скромный храм Климента. Там покажут любопытным туристам место, где хранятся останки старца, найденные молодым Константином Философом, послом Византии в хазарскую землю. Рядом с ними похоронен и сам Константин-Кирилл, славянский учитель.

А Мефодий выехал с учениками к князю Коцелу, в Паннонию. С ними были славянские книги, освященные самим папой.

Был теперь Мефодий не простым монахом, а епископом.

В первый день встречи грустил и радовался князь Коцел.

Грустил оттого, что не было теперь с Мефодием брата. А радовался тому, что замысел Константина Философа удачно выполнен и бывшие ученики сами теперь будут учителями народа.

На второй день князь Коцел задумался.

— Епископ — это, конечно, сан высокий. Но что же ты не спросил у папы Адриана более высокого сана?

— Мне и этот не обязателен, — ответил Мефодий.

Мудрый князь только головой покачал на такое простодушие.

— А сумеешь ли ты противостоять зальцбургскому архиепископу? Вот если б ты тоже стал архиепископом, как и он, ты бы никому не был подвластен, кроме самого папы да бога. Возвращайся назад в Рим, пока не остыла память о вас, и проси у папы посвящения в новый сан.

— Да могу ли я, — отвечал смущенный Мефодий, — за самого себя просить?

— А я письмо напишу папе. Скажу, что мы с князем Ростиславом просим создать самостоятельную славянскую церковь, независимую от зальцбургской.

Снова вернулся в Рим Мефодий.

В первый же день пошел к храму Климента, навестить брата.

Постоял молча. Посоветовался в мыслях с Константином.

Папа встретил его милостиво.

Вскоре принял Мефодий новый высокий сан и поспешил назад в земли паннонских и моравских славян.

Был он теперь самостоятельным архиепископом, подчинялся лишь Риму. И были у него большие планы.

Не хотел князь Ростислав подчинять свой народ воле короля Людовика Немецкого.

Накопил он силы и снова начал войну.

В те месяцы, пока братья были в Риме, Ростислав громил королевские войска.

Понял король, что придется ему признать навсегда независимость Моравского княжества.

Но тут помог Людовику своими советами архиепископ зальцбургский.

— У Ростислава есть племянник, человек невежественный и жадный, зовут его Святополк. Предложи ему стать князем у славян, и он выдаст своего дядю.

Священник Вихинг устроил тайную встречу Святополка с королем и архиепископом.

Король не собирался никого уговаривать. Уговоры — доля слабых, считал он, а сильные приказывают, иногда могут пообещать.

Уговаривал архиепископ. Он льстиво улыбался.

— Такой доблестный воин, а всегда в тени.

Святополк долго не мог понять, чего от него ждут.

Он громко сопел, тяжелая челюсть его отвисла. Наконец он выложил грузные кулаки на стол и проговорил:

— Ладно, доставлю вам Ростислава связанным. Только чтоб вся Моравия моя стала.

— Это уж как бог рассудит, — неопределенно пообещал архиепископ.

• Предыдущая
• 24/29
• Следующая