На улице нашей любви - Янг Саманта - Страница 19
- Предыдущая
- 19/80
- Следующая
Все, что я могла, – встать и погладить его по плечу.
– Может быть, Райан еще передумает.
– Когда я прошу ее объяснить, в чем дело, она несет полный бред, – пробормотал он, словно не слыша моих слов. – Это все из-за ее родителей. Ты ведь знаешь эту историю?
– Лишь малую часть. Мы с ней никогда не говорили ни о детстве, ни о родителях.
Он недоверчиво уставился на меня:
– Ни фига себе лучшие подруги! Знаешь, иногда мне кажется, эта дружба принесла вам обеим больше вреда, чем пользы.
– Джеймс…
– В общем, мамаша Райан была по уши влюблена в ее папашу. Он был алкаш, пропивший последние мозги, но она с него пылинки сдувала. Паршивец колотил их обеих, но мамаша Райан ни за что не хотела расстаться со своим обожаемым муженьком. Наконец он сбежал, встретил где-то другую бабу, а мамаше Райан прислал требование о разводе. Тогда эта сука начала изводить дочь. Твердила ей, что она – копия папочки и кончит в точности так же. То есть предательством. Так продолжалось несколько лет. И Райан в это поверила.
Он вздохнул и продолжил:
– Ты знаешь, что эта тварь, мамаша Райан, дважды пыталась покончить с собой? Ей было наплевать, что дочка найдет ее труп. Но ее дважды спасали. И теперь Райан уверена, если мы поженимся, она разрушит мою жизнь, так же как ее отец разрушил жизнь матери. И я не могу ее переубедить. Это такой бред, такая несусветная чушь! Ты же знаешь, она в рот не берет спиртного. Поверишь ли, Джосс, я думал, все ее страхи развеялись. Мы много говорили об этом, и мне казалось, она сумела победить прошлое. Поэтому я и сделал ей предложение.
Джеймс понурил голову, пытаясь скрыть слезы, снова подступившие к глазам.
– Не могу поверить, что между нами все кончено.
В отчаянии он лягнул кофейный столик. Я и глазом не моргнула.
Все мои мысли были поглощены Райан. Как могло случиться, что я, ее лучшая подруга, ничего не знала о ее прошлом? Не представляла, что ей пришлось столько пережить? Правда, Райан тоже ничего обо мне не знала. А ведь Джеймс прав, внезапно дошло до меня. Эта дружба принесла нам обеим мало пользы. Нам казалось, мы понимаем друг друга. Но о каком понимании может идти речь, если каждый прячет в шкафу свои скелеты?
Но Райан все-таки уступала мне по части скрытности. По крайней мере, Джеймсу она доверилась. Рассказала ему все. Они вместе пытались преодолеть ее заморочки. Правда, как выяснилось, безуспешно.
Но все же она двигалась в верном направлении. В отличие от меня.
– Джосс, прошу тебя, – донесся до меня умоляющий голос Джеймса. – Поговори с ней. Тебя она послушает. Ты для нее очень много значишь. Ей кажется, если ты счастлива в одиночестве, у нее тоже это получится.
Кто сказал, что я счастлива? О счастье речь не идет. Мне просто так спокойнее.
Я тяжело вздохнула, не зная, что ответить.
– Ты можешь остановиться у меня, – пробормотала я наконец. – Живи сколько хочешь.
Джеймс уставился на меня, словно не понимая. Потом кивнул.
– Если ты разрешишь мне сегодня переночевать у тебя, буду очень благодарен. Завтра поеду домой, к маме. Останусь там, пока не решу, что мне делать со своей жизнью.
– Вот и хорошо.
Больше мы не сказали друг другу ни слова. Я нашла в шкафу одеяло и положила на диван вместе с одной из своих подушек. Встречать разочарованный взгляд Джеймса было так тяжело, что я, оставив его в гостиной, ушла в свою комнату.
И позвонила Элли.
– Ну, как ты там? – спросила она, перекрикивая музыку и гул голосов.
Потом шум в трубке стих. Видно, Элли вышла из бара на улицу.
Паршиво. До жути паршиво.
– Все нормально, – бодро ответила я. – Знаешь, я разрешила Джеймсу переночевать у нас в гостиной. Надеюсь, ты не будешь возражать. Это только на одну ночь. Завтра он уедет.
– Конечно, какие могут быть воз… Что?
Она отвернулась от трубки, разговаривая с кем-то еще.
– У нее все нормально. Он спит в гостиной, на диване.
Кого, интересно, это волнует? Неужели Брэдена?
– Нет, я сказала, что не возражаю. Брэден, у нее все хорошо. Иди отсюда. Прости, Джосс, – сказала она уже в трубку. – Да, конечно, пусть ночует. Хочешь, я приеду домой прямо сейчас?
Вопрос эхом отдался у меня в голове.
Дома ли я, вот что нужно понять. И хочу ли я видеть Элли?
Я едва ее знаю. Но каким-то образом она ухитрилась захватить место в моей душе. Как и Брэден. Ох, ну и напряженный сегодня выдался денек. Одна эмоциональная буря за другой.
– Не дергайся, Элли. Спасать меня нет необходимости. Отдыхай. Веселись. Только не пугайся, когда ночью обнаружишь на диване незнакомого парня.
– О'кей.
Я уперлась взглядом в стену, слушая гудки в трубке. Перед глазами все плыло. Почему я так легко потеряла контроль над собой? Утратила душевное равновесие? Почему почва уходит у меня из-под ног?
Почему переезд на новую квартиру так много изменил в моей жизни?
Впрочем, перемены не коснулись самого главного. Я по-прежнему одна. И это – мой сознательный выбор. Но Райан совсем другая. Ей не выжить в одиночестве.
Я набрала ее номер.
Она не отвечала ужасно долго. Я уже собиралась дать отбой, когда в трубке раздался ее голос:
– Алло!
Господи, она что, при последнем издыхании?
– Райан?
– Что тебе надо, Джосс? Я сплю.
Кто бы сомневался. Наверняка, расставшись с Джеймсом, она целыми днями валяется в постели. На меня вдруг накатило раздражение.
– Что мне надо? Всего лишь сказать тебе, что ты полная и законченная идиотка.
– Что-что?
– Что слышала. А теперь быстренько позвони Джеймсу и попроси у него прощения. Скажи, что осознала свою ошибку.
– Иди на фиг, Джосс. Я должна жить одна, и ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. Что на тебя нашло? Или ты напилась в стельку?
– Нет, я сижу в своей квартире, трезвая как стеклышко. А твой бойфренд, душевно разбитый и морально уничтоженный, дрыхнет в соседней комнате на диване.
Райан затаила дыхание.
– Джеймс в Эдинбурге? – наконец спросила она.
– Да. Он чуть жив после твоего удара. И он рассказал мне все. О твоих родителях. О твоей матери.
Я смолкла, ожидая ответа, но Райан, казалось, лишилась дара речи.
– Райан, почему ты ничего мне не рассказывала?
– А почему ты никогда мне ничего не рассказывала о своих родителях? – отбила она мой вопрос.
Взгляд мой упал на семейную фотографию, глаза тут же защипало, и я поспешно отвернулась.
– Потому что они погибли в автокатастрофе вместе с моей маленькой сестричкой. Мне тогда было четырнадцать. О таких вещах лучше молчать, чтобы не растравлять себе душу.
Вот в этом я вовсе не была уверена. Два приступа подряд заставили меня понять, что молчанием проблему не решишь. Набрав в грудь побольше воздуху, я произнесла то, что никому и никогда не говорила:
– После гибели родителей у меня остался единственный близкий человек – моя подруга Дрю. Когда она умерла год спустя, я оказалась в полном одиночестве. И мне пришлось самой о себе заботиться. Никого никогда не волновало, что со мной происходит. Никто и никогда меня не контролировал. Наверное, ситуацию можно было изменить, захоти я этого. Но я привыкла полагаться только на себя и ни на кого другого.
В течение нескольких секунд я слышала только удары собственного сердца. Потом Райан пробормотала:
– Раньше ты не была со мной так откровенна.
– Раньше я ни с кем не была так откровенна.
– Ты всегда казалась такой уверенной и самодостаточной. Я думала, твоя жизнь тебя вполне устраивает. Казалось, тебе никто не нужен…
Я тяжело опустилась на стул.
– Я показала тебе свои скелеты в шкафу вовсе не для того, чтобы ты почувствовала себя виноватой. Мне и в самом деле не нужно, чтобы кто-то обо мне переживал и заботился. Мне так проще. Может, когда-нибудь все станет по-другому. Но я в этом абсолютно не уверена. Но я – это я, а ты – это совершенно другое. В тот день, когда ты открылась Джеймсу, ты поняла, что хочешь переложить на кого-то часть своих проблем. Ты устала от одиночества? Верно? Конечно, уживаться с другим человеком не просто. А бороться с собственными страхами еще сложнее. Но Джеймс… он любит тебя, Райан… и это многого стоит. Прогнать человека, который тебя любит, и остаться в одиночестве только потому, что твоя подруга одна – это чистой воды идиотизм. Я одна, потому что так сложилось. А ты сама выбираешь одиночество. И это неверный выбор. Чертовски неверный.
- Предыдущая
- 19/80
- Следующая
