Ночь с пылким негодяем - Хоукинз Александра - Страница 36

• Предыдущая
• 36/49
• Следующая

Сэйнт бросил на него быстрый взгляд.

— Хватит, Джейкс, займись лошадьми.

Кучер разочарованно и даже с некоторой обидой фыркнул, напомнив Сэйнту одно из животных, которыми тот должен был заняться.

— Как скажете, милорд.

— И хватит препирательств, мадам В, я уже достаточно наслушался.

Женщина вызывающе вздернула изящный подбородок.

— А я уже достаточно наслушалась вас, monsieur le marquis!

Сэйнт усмехнулся, почувствовав, что внутри у него все трепещет в предвкушении удовольствия.

— Эти слова я и хотел услышать. — Он с силой рванул ее к себе и прижал так, что она ощутила его возбуждение. — Надеюсь, вы будете сопротивляться.

— Это будет нетрудно, — презрительно обронила она.

Оба не собирались уступать. Назревала нешуточная война характеров. Какое-то время они топтались, пытаясь сдвинуть друг друга с места. Мадам Венна была сильной и проворной, как для женщины, но Сэйнт был крупнее и напористее. Противостояние окончилось, когда он подхватил ее одной рукой за талию, бесцеремонно оторвал от земли и забросил на кожаное сиденье салона кареты.

Мадам Венна возмущенно вскрикнула. Джейкс что-то пробормотал себе под нос. Кучер, должно быть, осуждал Сэйнта за столь грубое обхождение с дамой, но дама эта не была нежным цветочком, нуждающимся в трепетной заботе. Как и Сэйнт, она была бойцом.

Когда мадам Венна быстро перебралась в глубь салона и ее серые глаза с вызовом сверкнули в темноте, маркиз вдруг понял: все это неправильно, они оба ведут себя противоестественно. Тайны иногда связывают людей не хуже веревок. Быть может, настало время и ему, и ей ослабить путы? Кто знает, вдруг из этого что-то выйдет?

Сэйнт взялся за край открытой дверцы кареты, чуть высунулся наружу и посмотрел на кучера.

— В «Золотую жемчужину», Джейкс, — сказал он, запрыгнул в салон и захлопнул за собой дверцу.

Она наблюдала за ним из-под опущенных ресниц, вжавшись спиной в дальний угол салона. Этим вечером Сэйнт вел себя не так, как обычно, и причиной тому, рассудила она, могла стать ее перепалка с лордом Гриншилдом. И именно в этот день она была особенно уязвима, напуганная тем, что ее родитель узнал правду о мадам Венне. В голове у нее копошились десятки вопросов.

Какую цену придется заплатить за его молчание? А главное, чем собирается лорд Гриншилд ее запугивать? Если в обществе узнают, что незаконнорожденная дочь графа владеет борделем, он превратится в посмешище.

Стоит ли эта тайна того, чтобы его убить?

А еще этот Сэйнт! Чего он потребует, узнав, что за полумаской скрывается Кэтрин Деверолл?

Улыбнувшись ей, Сэйнт поднял руку и постучал в люк, сообщая кучеру, что пассажиры успокоились и можно трогать.

Но мадам Венна и не думала успокаиваться. Особенно после того, как маркиз с грацией леопарда переместился поближе к ней, когда экипаж тронулся.

— Ну вот, мы наконец одни. Не хотите мне как-то объяснить произошедшее?

— Нет.

Он пропустил ее ответ мимо ушей.

— Давайте начнем с чего-нибудь простого. Зачем вы сегодня пришли в театр?

Она хотела было пересесть на противоположное сиденье, но сразу же отвергла эту идею. Наверняка Сэйнт решит, что она его испугалась.

— Просто так.

— Вы лжете, — прямо заявил он. — «Золотая жемчужина» — ваше творение. Вы носитесь с ней, как с ребенком.

Мадам Венна вспомнила, какой замечательный вечер она провела с ним у Синклеров.

— Я и раньше позволяла себе отвлечься от работы.

— Очаровательно! Но, скажите на милость, почему вы выбрали именно сегодняшний вечер? Почему пошли в оперу, а не в Воксхолл?

Она наклонила голову набок.

— Это что, допрос инквизиции? Может, стоит подождать, пока доедем? В «Золотой жемчужине» имеется неплохая коллекция цепов, плетей и кандалов. Есть там и специальная комната для почитателей этого порока. — Она нарисовала себе соблазнительную картину порки несносного джентльмена.

Это признание поразило его. Однако он довольно быстро пришел в себя.

— Заманчивое предложение. Но я не люблю тянуть кота за хвост. Признавайтесь, что у вас произошло с Гриншилдом и Малкастером?

Она пожала плечами.

— Мне не в чем признаваться.

— Надо же, безгрешная хозяйка борделя! — глумливо произнес он. — Неповторимая и… бесстыжая лгунья!

— Такой вы меня считаете?

Без всякого предупреждения Сэйнт метнулся к ней и прижал к стенке кареты. Одной ногой он уперся в противоположное сиденье, каленом пригвоздил ее платье к их сиденью и нежно провел правой рукой по щеке мадам Венны.

— Треснула.

— Что треснуло? — не поняла она.

— Ваша маска. — Он провел пальцем по краю фарфоровой полумаски и легонько постучал по ней пальцем. — Небольшие трещинки и кусочек откололся.

Она подняла руку и нащупала острые края скола.

— После того как вы несли меня, точно мешок с картошкой, слава богу, что она вообще не рассыпалась.

Сэйнт не пошевелился, но она почувствовала, что он напрягся.

— А если бы маска рассыпалась, что тогда? Чего вы лишились бы?

Всего. Мадам Венна тихо вздохнула.

— Вы удивились бы, услышав мой ответ.

— Вы бы тоже… Если бы хоть раз попробовали поверить мне!

Она вздрогнула от неожиданно пылкого ответа.

— Очень сомневаюсь, что решусь на это, — сказала она, про себя взвешивая, стоит ли рассказывать правду о себе и лорде Гриншилде. — Я не доверяю никому.

Разочарование мелькнуло в его взгляде и тут же исчезло.

— Мне жаль вас. Вы выбрали для себя одинокое существование.

Серые глаза мадам Венны гневно вспыхнули.

— Пожалейте себя, Сэйнтхилл! Не думаю, что вы кому-то так уж доверяете.

Как он смел жалеть ее?! Она навела кое-какие справки о его жизни. Не будучи сиротой, он практически никак не был связан ни с матерью, ни с отчимом, ни с их детьми.

Он был одинок. Так же, как и она.

— Это не так! — воскликнул он. — Такое бывало. Шесть лет назад я доверился вам, но вы о мое доверие вытерли ноги.

Она даже растерялась и не знала, что ответить.

— Я такого не… м-м-м!

Сэйнт заглушил ее аргумент крепким поцелуем.

— Нет, — сказал она, отшатнувшись. — Я не позволю вам отвлечь себя. Я смирилась с прошлым, и теперь меня больше занимает настоящее.

Его пальцы скользнули по ее щеке к губам. В карете было тепло, но она задрожала, когда пальцы обвели ее губы по контуру. Подушечка большого пальца погладила нижнюю губу. Она почувствовала легкий запах бренди в его дыхании.

— Это не… Нам нельзя…

Он улыбнулся тепло и искренне.

— Можно. Разве мы не достаточно долго к этому шли? То, что этого не было между нами все это время, не меняет сути наших отношений.

— О чем вы?

— О том неоспоримом факте, что физическое влечение ставит нас на грань.

— Грань чего?

— Грань неизбежного. — Кончики его пальцев скользнули по ее шее к груди. Хоть он был в перчатках, она чувствовала тепло, излучаемое его руками. — Неизбежно то, что мы станем любовниками.

Снова.

В груди у нее заныло, соски напряглись, и в ней стали зреть ощущения, которых она не желала. Закусив нижнюю губу, она тряхнула головой.

— Нет!

Его палец прошелся по краю лифа.

— Почему вы так этому противитесь? Я вам не нравлюсь? Разве когда-то мои руки не возносили вас на вершину наслаждения?

Отречение от затаенных желаний боролось с чувством неудовлетворенности.

— Я… Я… — При взгляде на его лицо у нее путались мысли. Мадам посмотрела на его руку, поглаживавшую ее правую грудь. После шести лет ожидания невозможного ее сердце билось как птичка в клетке. — Нельзя смешивать дело с удовольствием.

— И какое дело вклинилось между нами? — спросил он. — Вы же знаете, что я уже давно не пользуюсь услугами вашего заведения.

Она улыбнулась при мысли, что такой джентльмен, как Сэйнтхилл, мог отказаться от подобных удовольствий.

— Ну, монахом вы тоже не были.

• Предыдущая
• 36/49
• Следующая