Журнал «Если», 2003 № 05 - Дяченко Марина и Сергей - Страница 43

• Предыдущая
• 43/80
• Следующая

— Ты что, ее последовательно подключал? — охнул Львович.

— А как еще можно? — удивился Петрович.

Журналист продолжал. Он рассказывал, что от одного удара ноги рушились стены бараков, что колючая проволока оказалась некондиционной и мягкой, что условия жизни в казармах охраны оказались еще хуже, чем в бараках для заключенных — так что солдаты были полностью деморализованы. Попытка диктатора вызвать на помощь наемников с других миров тоже провалилась — в казне не осталось ни единого кредита.

При словах «Орден слюдяной доблести первой степени» Петрович блаженно улыбнулся и потерял сознание.

Церемония награждения была краткой, но красочной. Президент Леонардо, измученный, но не сломленный, лично прицепил сверкающие ордена к потным рубашкам компаньонов. Потом, извинившись, сказал, что перечисленные диктатором деньги будут, конечно же, заморожены. Все, за исключением пошедших на реальные расходы. Господин президент Леонардо прекрасно понимает гуманистический порыв Петровича и Львовича, пытавшихся разорить тирана, но не собираются же они, в самом деле, наживаться на страданиях целой планеты? Ведь Проциону-2 еще предстоит восстанавливать разрушенную за полгода экономику…

— Мы могли бы помочь вам… — воспрял духом Львович. — Если вам нужны шахты, дворцы, настоящие санатории…

Президент посмотрел на телеоператора — и тот отключил камеру.

— Нам нужны герои, — сухо сказал Леонардо. — Потому я цепляю вам эти ордена… специально придуманные два дня назад. А вы нам не нужны.

Он помедлил секунду, потом добавил:

— Я сам строитель. А вы — шабашники.

Уже на подлете к офису молчавший до сих пор Петрович спросил:

— Ну мы ведь заработали? Хоть немного? Да и в гостинице такой пожили…

Львович кивнул, начал грызть ноготь на левой руке.

— Генерал был ничего… — пробормотал Петрович.

— А президент — скотина! — не выдержал Львович. — Никакой корпоративной солидарности.

Джеймс Ван Пелт

ДАЛЕКО ОТ ИЗУМРУДНОГО ОСТРОВА

Волоча за собой сумку с приборами, Делани ползла между гладкой внутренней стенкой «Искупителя» и внешней шершавой оболочкой. Ее высокая, широкоплечая, как у регбиста, фигура не слишком подходила для таких маневров.

Она позавидовала тоненькой Сьерре, которая ползла следом. Снова плечо Делани оцарапал металл, и она чуть не вскрикнула, но тут же сжала губы: во мгле впереди, куда не доставал свет фонаря над ее лбом, двигалось что-то темное. Она затаила дыхание, и тут оно попало в луч. Робот-обходчик прошмыгнул дальше.

Делани расслабилась и сказала через плечо:

— По моим расчетам, мы уже покойницы.

Ее фонарь освещал путь впереди, напоминавший широкий, но очень низкий рудничный забой. В воздухе стоял затхлый металлический запах. Ей вспомнились гремлины, и томминокеры, и гномы. Им бы тут понравилось: разгуливать невидимками по космолету-ковчегу, подстраивая всякие пакости. Она улыбнулась при этой мысли, но лишь на секунду. Внутреннее пространство серого корпуса поглощало свет, не отбрасывало теней и царапало ее ладони, пока она ползла. «В следующий раз надо будет надеть перчатки и наколенники», — подумала она.

Сьерра в нескольких футах позади буркнула:

— Но мы же не покойницы. И значит, ничего особенного не произошло.

Делани сверилась с монитором на запястье. Они были уже почти там, где, по ее мнению, пролегала трещина от удара.

— Вот это меня и беспокоит. Я с самого начала говорила, что команды для этих космолетов подбирались по неверному принципу. Слишком они однородны. Чисто научный анализ порождает «слепые пятна». Мы априори считаем, что у любого явления должно быть рациональное объяснение, а это неразумно. Иссушает великое чудо живой жизни. На космолете творились очень странные вещи. Звуки за стенками. Инструменты не на своем месте. Исчезающая еда. Помнишь, как Ямасита потерял очки? Неделю не мог их отыскать, а затем нашел на середине своего стола. — Она проползла вперед еще десять футов. Естественно, участок напряженности находится между двумя лючками. — И помнишь радугу в день нашего отлета? Я вижу в ней знамение, и очень грустно, что, когда я говорю о нем, ты читаешь мне лекции о свойствах света и рефракции. Командам обеспечили этническое разнообразие, но не разнообразие в образе мыслей.

— Ты стосковалась по дому, ирландочка. Только и всего.

— Это не тоска по дому. Просто наши жизни такие… такие запрограммированные. Даже наша генетика. Когда мы доберемся до места назначения, компьютер будет контролировать наше размножение, сканировать наши гены, приспосабливать их к требованиям среды обитания, вертеть и крутить нами, чтобы охранять наше здоровье. Только Богу известно, к чему все это приведет. Мы позволяем компьютеру принимать самостоятельные решения. Я же считаю, что быть людьми — это допускать в свою жизнь элемент случайности и ждать чудес.

— Случайность и чудеса, — сказала Сьерра, — преподнесли нам мутаген и заставили бежать с Земли. И вообще, мне нравится, что делает компьютер. Ты пробовала новые помидоры? Ботаник утверждает, что они более резистентны к болезням и потребляют вдвое меньше воды. Вот что происходит, когда даешь компьютеру возможность принимать самостоятельные решения. В старину люди придумывали богов, потому что пытались понять, что движет их миром. А мы свой создали сами… Далеко еще?

— Мы уже на месте. — Делани опять сверилась с монитором, однако поверхность выглядела абсолютно неповрежденной. Она подтянула сумку поближе и извлекла из нее хитроумный тестер прочности металлов.

Да, ее мучает тоска по дому. Когда они отправились в полет год назад (это по субъективному времени, а вообще-то ремонтные бригады спали все 2600 лет, пробуждаясь только на две недели каждые сто лет), ностальгия казалась детской причудой. А теперь Делани тосковала по холмам, где она выросла. Больше не будет ветра с залива Тробреага и Лox-Суилли, несущего привкус соли и дыхание далеких штормов Северной Атлантики. Не будет вересковых холмов.

— Робы, — сказала Сьерра, — обшарили тут все, но не сообщили ни о каких трещинах.

— Я должна осмотреть сама. — Делани прикрепила два трансмиттера величиной с большой палец к стенке корпуса на расстоянии ярда друг от друга, затем нажала кнопку диагностического прибора, и низкочастотный импульс показал, что корпус тут цел, но дальше выявил сложную систему трещин глубиной в три фута, тянущихся до внешней поверхности и космического вакуума. Дальше прибор не измерял, но Делани представила себе пустоту световых лет до Земли и Ирландии и световых лет до пункта прибытия.

Она попыталась вспомнить ощущение утреннего тумана, когда в последний раз стояла на тысячелетней стене в древней круглой крепости Грианан-Эйлич, ожидая, чтобы небо прояснилось. В погожие дни оттуда можно было увидеть эстуарий Суилли, полуостров Инишоуэн и значительную часть Дерри. Но туман так и не рассеялся. Ее пальцы скользили по прохладным гладким камням. Она услышала шорох за спиной, веселый смешок. Она обернулась: никого. Нигде. И было так просто поверить, что мир не исчерпывается очевидным, когда она в одиночестве бродила по краю, овеянному столькими сказаниями.

— Здесь ничего нет, — сказала она, продвинулась вперед на шесть футов и опять прикрепила датчики.

— Как и указал компьютер. Почему ты не хочешь признать, что корпус выдержал удар — в полном соответствии со своей конструкцией? При столкновении сила удара смещается по касательной. Значит, камешек не может пробить корпус.

— На одной четвертой скорости света даже крупинка несет огромный заряд кинетической энергии, а это была отнюдь не космическая пылинка. Согласно данным, камешек не уступал шарику игорных автоматов. Космолет должен был бы разлететься вдребезги, как фарфоровое яичко. — Она снова прочла результаты проверки. Трещины только на фут не достигли внутренней поверхности.

• Предыдущая
• 43/80
• Следующая