Журнал «Если», 2003 № 05 - Дяченко Марина и Сергей - Страница 65

• Предыдущая
• 65/80
• Следующая

— Бла-бла-бла? — лицо Девы, до этого совершенно бесстрастное, впервые показало, что может выражать эмоции. Оно изобразило легкую усмешку. А потом случилось нечто.

— Назад! — взревел Шульте. — Вернись!

Рожнов нырнул под пульт командного поста.

Кучкин выскочил в головной, сжимая в руке отвертку.

Аллен все спал.

— Значит, изначально был выбран удачный образ, — констатировала Дева, принимая свой прежний вид.

Шульте, тяжело дыша, растирал грудь в области сердца.

Рожнов, совершенно белый, опасливо выглянул из-за пульта.

— Милая барышня! — произнес он с запинкой. — Зачем же так пугать?! Это грубо и негигиенично. Я чуть не испортил свежий памперс.

Кучкин медленно, поигрывая отверткой, подплыл к Деве и залепил ей оплеуху. Рука прошла насквозь, Кучкина закрутило, он с трудом остановил вращение.

— Не дури, — сказал Рожнов. — Она даже не голограмма. Это ты себе по мозгам дал. Врезал своему воображению.

— Плевать. Очень хотелось.

— Ты что видел?

— Чужого из кино. Во всех подробностях. Запах его почувствовал, сопли эти отвратительные…

— Откуда ты знаешь, как пахнет Чужой?

— Теперь знаю. Командир, вы в порядке?

— Да, — кивнул Шульте. — Просто это было слишком неожиданно. И, знаете, немножко больно увидеть себя мертвым на мертвой платформе. Вчера. Я не думал, что мы прошли так близко от края.

Аллен немного пошевелился во сне и захрапел всерьез.

— Негодяй, то он в депрессии, то спит! Нам бы так! — Рожнов вылез из-под пульта и уселся в кресло. Достал из нагрудного кармана белую коробочку, что-то выщелкнул себе в рот и принялся жевать.

— Дайте мне, — попросил Шульте.

— Нам доктор прописал. А вам, может, вредно.

— Дайте!

— Не спешите! — с заметным нажимом произнесла Дева. — Прием транквилизаторов сужает канал восприятия. Вам будет труднее овладеть знанием. Поймите, вы находитесь в ключевой точке. От вашего решения может зависеть судьба Земли. Тех, кто вам близок и дорог, кого вы любите. Вы же хотите, чтобы ваши дочери прожили долгую и счастливую жизнь? Или пусть они лучше задохнутся в ядовитом облаке, которое накроет Гамбург?

— Ты, сука, детей не трожь… — сказал Кучкин очень тихо, но отчетливо.

— Это касается всех. Думаете, ваш сын не попадет на войну?

— Когда начнется глобальное месиво, в армии окажется больше шансов выжить, чем на гражданке, — бросил Рожнов. — Слушайте, ну скажите наконец открытым текстом, чего вам надо?

— Это уже сказано — примите знание, а дальше решайте сами.

— Вот прицепилась, железяка хренова…

— Друзья! — подал голос Шульте. — Мы все-таки на международной станции. Можно по-английски? Я не успеваю переводить вашу ругань.

— Виноват, командир. Мы так время тянем. Скоро вызов снизу

— готов поспорить, эта железная леди сразу перестанет нам мерещиться.

— Я останусь, — возразила Дева. — До тех пор, пока вы не покинете станцию.

Трое как по команде посмотрели на спящего Аллена.

— Вспомните свою вчерашнюю истерику — разве сейчас она не кажется вам неадекватной ситуации? Мне незачем внушать людям кошмары — это была просто демонстрация силы, — я могу напрямую добиться от вас определенного поведения. Вы будете спасаться, а я снова испорчу компьютер, и станция «Свобода» перестанет существовать.

— Обязательно губить платформу? — процедил Шульте сквозь зубы.

— Не надо ля-ля, компьютер был ни при чем! — сказал Рожнов.

— Вы дали станции ошибочное название: она ведет не к свободе, а совсем наоборот. Откройтесь навстречу знанию и уясните, что доставка энергоносителя со спутника — всего лишь отсрочка гибели вашего мира, новый шаг по тупиковому пути. Люди, как вы упорны в своих заблуждениях! Неужели трудно понять — топлива, откуда его ни черпай, никогда не хватит на всех! Меряя свободу энергией, вы навсегда останетесь разобщены! Свобода вообще не измеряется, она либо есть, либо ее нет — так станьте наконец свободны!

— Ваша проповедь несет оттенок идиотизма, — сказал Шульте. — С самого начала. Для представителя такой мощной цивилизации вы недостаточно убедительны.

— Слово «цивилизация» к нам вообще неприменимо, мы просто есть — вместе и по отдельности, повсюду. Мы очень далеко отстоим от вас, нам чудовищно трудно коммуницировать с людьми, вы представить не можете, насколько — гораздо легче прыгнуть через галактику, чем убедить землянина. Вот еще одно неточное сравнение — мне достаточно захотеть, чтобы переместиться куда угодно. Поэтому я и прошу: не надо говорить, надо увидеть и понять. Люди, почему вы заставляете манипулировать вами? Мы так хотим сотрудничества!

— Да на хрена, мать твою?! Виноват, командир.

— Расслабьтесь, уж это я в состоянии перевести, слишком часто от вас слышал!

— Повторяю, миллион лет назад мы были, как вы, и если изъясняться в понятных вам категориях… Большое наслаждение — направить на верный путь.

— Как знакомо, — пробормотал Кучкин. — На Земле полно таких. И бабья навалом, а уж мужиков…

— Мы отрицаем подчинение и манипулирование, используем его только в крайнем случае, но люди слишком часто не оставляют нам выбора — как вы сейчас. Почему вас приходится заставлять, принуждать?

— Ну… Мы такие, — сказал Шульте. — И к чему вы нас уже принудили?

— Иногда мы вынуждены бываем сразу отсекать наиболее опасные направления, иногда помогаем вам самим выстроить систему противодействия. Например, об экологии вы задумались с нашей подачи — в противном случае уже к сегодняшнему дню Земля была бы испачкана до потери восстановительного потенциала. А против сверхмощного оружия, ядерной энергетики, клонирования человека или, например, запусков к Луне мы возражали с самого начала…

— Возражали?! — перебил Кучкин. — Это называется «возражали»? Травить людей ипритом, бросать на них атомные бомбы…

— Мама родная! — воскликнул Рожнов. — А мы-то головы ломали, за каким дьяволом в Чернобыле взялись проводить эксперименты, от которых станции взрываются!

— И зачем было портить жизнь несчастным астронавтам? — спросил Шульте с тоской и горечью.

— Вы поняли меня совершенно правильно, — сказала Дева.

— Коллеги, только подумайте, сколько народу она должна использовать, чтобы все это организовать! И вы, сударыня, уверяете, что раньше никому не открывались?

— Предпринималось несколько экспериментальных попыток, только чтобы попробовать соприкоснуться разумами — в полноценном контакте все равно не было необходимости. С прискорбием сообщаю, что каждый раз мы терпели неудачу — интересующие нас субъекты отчаянно сопротивлялись. Но сейчас, в критической точке, сотрудничество имеет особый смысл, поэтому мы решили пойти на прямой открытый контакт. Кроме того, вы хорошо подготовлены к встрече с иным разумом и очень умны, поэтому я надеюсь, что мы найдем общий язык.

— Как это, если вы не в силах убедить нас?! Какой может быть общий язык, когда вы не понимаете элементарных вещей! — Шульте заметно разозлился. — Почему вы решили, что развитие человечества пойдет по вашему сценарию, когда лунная топливная программа закроется? Мы слишком далеко продвинулись по собственному пути.

Нам уже не свернуть. Это просто не имеет смысла. Да, мы сейчас у критической точки. Но зато получили стимул для серьезного рывка. Наша платформа — только начало, первый шаг. Если все получится, люди перестанут глядеть друг на друга со звериным оскалом, они вместе посмотрят в небо! Вопрос стоит так: или всемирная драка за энергоносители, или объединенное человечество, способное решать любые задачи.

— Неверно! Только утрата энергии как мерила свободы…

— Да вы ни черта не понимаете в людях! Либо у Земли будет лунная энергетика, либо на планете не останется и миллиарда живых!

— Командир, — позвал Рожнов негромко. — Вы не думаете, что нашу гостью интересует второй случай? Кто останется после войны, тех она и научит говорить со звездами…

— Рассуждая логически, ей так будет намного удобнее, — заметил Кучкин.

• Предыдущая
• 65/80
• Следующая