Таинственный остров(изд.1986) - Верн Жюль Габриэль - Страница 36
- Предыдущая
- 36/38
- Следующая
Было 6 мая – число, соответствующее 6 ноября в странах Северного полушария. Небо хмурилось уже несколько дней, и необходимо было поспешить с устройством жилища на зиму. Впрочем, температура воздуха понижалась почти незаметно, и если бы на острове Линкольна был стоградусный термометр, он показал бы от десяти до двенадцати градусов выше нуля. Впрочем, в такой сравнительно высокой температуре почти в начале зимы не было ничего удивительного, потому что остров Линкольна, лежавший, по определению инженера, между тридцать пятой и сороковой параллелями, находился в Южном полушарии в тех же климатических условиях, что Сицилия и Греция в Северном полушарии. Но даже в Греции и Сицилии бывают очень сильные холода, выпадает снег и замерзают реки. Вероятно, и на острове Линкольна в середине зимы температура значительно понизится, и поэтому колонистам нужно было, не откладывая, принять соответствующие меры, чтобы не замерзнуть в зимнюю стужу.
Но если они могли еще некоторое время не бояться холодов, то вскоре должен был начаться сезон дождей, а на этом уединенном островке, затерянном среди водной пустыни Тихого океана и открытом всем ветрам, бури должны особенно свирепствовать. Колонисты в этом уже успели убедиться.
Следовало серьезно обсудить вопрос об устройстве жилища, более уютного и благоустроенного, чем Гроты, и немедленно заняться отделочными работами.
Пенкрофу, естественно, было жаль расставаться с открытым им убежищем, но он отлично сознавал его непригодность для зимовки и понимал, что необходимо подыскать другой дом. Гроты однажды уже заливало морской водой, и подобное наводнение могло повториться еще не раз, поэтому оставаться здесь на зиму было рискованно.
– Кроме того, – добавил Сайрес Смит, который на этот раз принимал деятельное участие в беседе своих товарищей, – нам необходимо принять некоторые меры предосторожности.
– Зачем? Остров необитаем, – возразил журналист.
– Весьма возможно, – ответил инженер, – хотя мы и не исследовали его до конца. Но если на нем и нет людей, то должны водиться опасные хищные животные. Поэтому, устраиваясь на зиму, мы должны также подумать о том, чтобы обезопасить себя от нападения диких зверей и не бодрствовать поочередно каждую ночь, поддерживая огонь. Да и потом, друзья мои, надо все предвидеть. Мы находимся в той части Тихого океана, которую довольно часто посещают пираты…
– Неужели? – воскликнул Герберт. – Они рискуют уходить так далеко от обитаемой земли?
– Да, дитя мое, – ответил инженер. – Эти пираты – смелые моряки и в то же время свирепые разбойники, и потому, я повторяю еще раз, мы должны принять меры предосторожности и против них.
– Ну что же, – сказал Пенкроф, – мы постараемся защитить себя как против четвероногих, так и против двуногих зверей. Но знаете что, мистер Сайрес? Мне кажется, следовало бы подробно исследовать весь остров, прежде чем что-нибудь предпринимать.
– Это, конечно, было бы всего лучше, – поддержал его Гедеон Спилет. – Кто знает, может быть, мы найдем на противоположном берегу как раз такую пещеру, какую мы до сих пор не нашли здесь.
– Да, это так, – ответил инженер, – но вы забываете, друзья мои, что нам нужно устроиться недалеко от источника с пресной водой, а с вершины горы Франклина мы не заметили на западе ни одного ручья, ни одной реки. Здесь же, наоборот, у нас с одной стороны река Милосердия, а с другой – озеро Гранта, – это важное преимущество, которым, по моему мнению, не следует пренебрегать. Еще одна причина, по которой нам не следует покидать этот берег, – он обращен на восток и потому меньше подвержен действию пассатных ветров, дующих в этом полушарии с северо-запада.
– В таком случае, мистер Сайрес, – сказал Пенкроф, – построим дом на берегу озера. Теперь у нас есть и кирпич, и инструменты. После того как мы были кирпичниками, горшечниками, рудокопами, литейщиками и кузнецами, нам уже ничего не стоит превратиться в каменщиков и плотников!
– Да, друг мой, но пока я не вижу крайней необходимости строить дом из кирпича. Сначала поищем где-нибудь поблизости большую удобную пещеру в скалах, которую без особого труда можно будет приспособить для жилья. Я, конечно, предпочел бы воспользоваться таким помещением, устроенным для нас самой природой, если, конечно, оно будет надежно защищать нас от внутренних и внешних врагов.
– Это верно, Сайрес, – ответил Спилет, – но мы уже осматривали весь этот гранитный массив и не нашли в нем ни одной пещеры!
– Да, ни одной, – добавил Пенкроф. – Если бы мы могли выдолбить себе жилище в этой стене на порядочной высоте, чтобы оно было недоступным, – это бы нам подошло! Хорошо бы, право, устроить себе жилье в скале, фасадом к морю… комнат пять или шесть…
– И обязательно с окнами, чтобы было светло! – смеясь, сказал Герберт.
– И с лестницей, чтобы взбираться туда! – добавил Наб.
– Вы смеетесь? – рассердился Пенкроф. – А, по-моему, смеяться нечему! Что невозможного в том, что я предлагаю? Разве у нас нет ломов и лопат? Разве мистер Сайрес не сумеет сделать порох, чтобы взорвать гранит? Скажите, пожалуйста, мистер Сайрес, этим господам, что вы сделаете порох, как только он нам понадобится.
Смит внимательно слушал энтузиаста Пенкрофа, развивавшего свои фантастические проекты. Взорвать эту гранитную массу даже с помощью пороха было бы работой, достойной Геркулеса. Очень жаль, что природа не взяла на себя эту тяжелую работу. Но, не желая расстраивать Пенкрофа, инженер предложил ему внимательнее осмотреть стену, начиная от устья реки до угла, которым она оканчивалась на севере.
Все тотчас же последовали этому совету и, выйдя из Гротов, принялись тщательно осматривать стену на протяжении почти двух миль. Но на гладкой и ровной поверхности стены нигде не было видно ни малейшего углубления. Гнезда горных голубей, порхавших над плато, были устроены в небольших ямочках, выдолбленных природой в самом гребне причудливо изрезанной гранитной верхушки, или в расщелинах по краям гранитного утеса.
Это было досадно, тем более что не приходилось и мечтать продолбить стену, как предлагал Пенкроф, ломами и кирками или силой взрыва. Только счастливый случай помог Пенкрофу открыть на этой части побережья единственно пригодное для жилья убежище в Гротах. Но это помещение представляло так мало удобств, что его нужно было покинуть как можно скорее.
Закончив осмотр, колонисты очутились у северного угла стены, откуда она пологими уступами спускалась к песчаному побережью до самой воды. Начиная с этого места, до своей западной границы стена образовывала нечто вроде откоса, состоявшего из беспорядочно нагроможденных камней, земли и песка, скрепленных корнями растений, кустарников и травой, и наклоненного под углом не более сорока пяти градусов. Местами острыми углами выступал гранит. На уступах густым ковром зеленела трава и росли деревья. Но дальше, у самого основания откоса и до самой воды тянулась песчаная равнина. Насколько весело и оживленно смотрелся откос, настолько же грустную картину представляло пустынное побережье.
Смит не без основания предполагал, что именно здесь и должен был изливаться в виде водопада излишек воды из озера. Не могла же избыточная вода, приносимая Красным ручьем, исчезать бесследно. Но инженеру еще не удалось найти место слива, хотя он исследовал все окрестности, от устья ручья на западе и до плато Дальнего Вида.
Поэтому инженер предложил своим спутникам подняться по откосу, на который они в то время смотрели, и вернуться в Гроты поверху, чтобы по дороге исследовать северный и восточный берега озера.
Предложение это было принято единогласно, и через несколько минут Герберт и Наб уже были на верхнем плато. Менее проворные Сайрес Смит, Гедеон Спилет и Пенкроф следовали за ними.
В нескольких шагах от них среди листвы деревьев сверкала на солнце гладкая поверхность озера. Вид был действительно замечательный! Начавшие желтеть листья своими нежными оттенками еще больше увеличивали красоту пейзажа. Несколько огромных старых стволов, поваленных ветром и потемневших от времени, резкими черными пятнами выделялись на зеленом ковре, покрывавшем землю. Множество разноцветных какаду с громкими характерными криками перепархивали с ветки на ветку. Солнечный свет, пронизывая их причудливое оперение, казалось, преломлялся и разлагался на все цвета радуги.
- Предыдущая
- 36/38
- Следующая
