Дорога домой, или Цена престола (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна - Страница 77

• Предыдущая
• 77/114
• Следующая

  - Как называлась эта деревня? - Гэбриэл все-таки не выдержал, его голос сорвался.

  Сентас же победно рассмеялся.

  - А этого, мой дорогой, ты никогда не узнаешь, если не вернешься на мою сторону.

  Он развернулся и пошел прочь, сапоги заскрипели по гальке.

  Его все-таки покормили, как и обещала Алма Рая, и снова оставили одного. Его никто не охранял, и никто не следил, словно его уже не было.

  Гэбриэл прошелся по двору и вернулся в хижину, где они ночевали. Лег на циновку, закинув руки за голову. Интересно, все перед смертью много думают?

  "Если успевают", - мрачно ответил он сам себе.

  Что ж, если смотреть на это с такой стороны, то ему повезло гораздо больше, чем другим. Каким-то образом ему всегда по-своему везло.

  ...Когда он открыл глаза, над ним не было ни палящего солнца, ни звездного неба. Выбеленный бревенчатый пололок.

  Гэбриэл приподнялся на локте, осматриваясь. Он находился в маленькой комнатке, которую они с Дериком еще в детстве прозвали камерой одиночного заключения. В детстве, когда кто-то из воспитанников вел себя неподобающе, Сентас Рей запирал его здесь, чтобы ученик побыл несколько дней наедине с собой и "одумался".

  Гэбриэл не был здесь с восьми лет. Все ученики давно выросли, и он полагал, что эта комната давно превратилась в кладовку, но, оказалось, что она осталась прежней, простаивала годы и ждала своего очередного гостя.

  Даже кровать здесь была все та же, которую он помнил - деревянная койка без матраса и подушки, лишь прикрытая простыней. Провинившийся должен думать время своего заключения, а не нежиться на перинах, как говорил учитель.

  Гэбриэл поднялся. Тело отдалось болью. Он опустил глаза и обнаружил, что его разорванные веревками запястья кто-то тщательно перевязал, и теперь на них красовались белоснежные бинты. Одет он был все в ту же грязную одежду, но чистая и выглаженная висела на стуле.

  Гэбриэл нахмурился, пытаясь понять, что все это могло значить. Сентас Рей внезапно решил простить его? Но последнее, в чем бы он сейчас нуждался, было прощение учителя.

  Гэбриэл медленно обследовал комнату, но только убедился, что в ней ничего не изменилось с тех пор, как ему было восемь. Из этой камеры сбежать было нельзя, дверь запиралась наглухо снаружи навесным замком. Стены и потолок из толстых бревен, а в узкие щели для света под потолком не пробралась бы даже мышь.

  Окончательно убедившись в своей беспомощности, он умылся в расположенном в углу комнаты умывальнике и переоделся. Голова была как в тумане, и это радовало, Гэбриэл не хотел ни о чем думать, только не сейчас, он достаточно успел передумать, проторчав в колодках долгие три дня.

  Замок звонко клацнул, и дверь отворилась. На пороге стоял Алехандер, в одной руке поднос с едой, вторая подвешена к плечу.

  - Привет, - в его голосе не было ни злости, ни страха. Просто обычное "привет", словно вчера они, как ни в чем ни бывало, отзанимались и разошлись по комнатам.

  - Привет, - Гэбриэл напряженно вглядывался в лицо бывшего товарища, но не нашел в нем ничего, марионетке Сентаса Рея не разрешили испытывать личные эмоции. - Меня будут кормить? - он вскинул бровь.

  - Учитель понимает, что смерть Дерика была для тебя ударом, и ты перешел границы дозволенного, но также считает, что наказания достаточно, - ровным голосом доложил Алехандер и поставил поднос с едой на край кровати. - Учитель навестит тебя через пару часов, - а потом чуть склонил голову в знак прощания и вышел из помещения вперед спиной.

  Гэбриэл провожал его взглядом, пока не щелкнул замок. Только когда шаги стихли вдалеке, он позволил себе выдохнуть. Каждую секунду нахождения здесь Алехандера он представлял свои возможные действия. Стремительное перемещение, прыжок, хруст шеи под пальцами... Ему бы легко это удалось. Алехандер не смог бы оказать ему сопротивление и со здоровой рукой, что уж теперь говорить. Не потому ли Сентас Рей отправил к нему именно его? Как знать, приди Вернан, и искушение было бы гораздо сильнее.

  По его примерным расчетам Сентас Рей пришел через два часа. Его лицо снова было безмятежно, ничего общего с человеком, который совсем недавно в бешенстве отвесил ему пощечину.

  Гэбриэл встретил его настороженным взглядом. Вот сломать шею учителю его моральные принципы позволяли, но также он прекрасно осознавал, что Сентас Рей не слабак Алехандер, и бой с ним вполне может закончиться его собственной сломанной шеей. Гэбриэл мог попытаться наброситься на него в приступе ярости, но не тогда, когда мозг анализировал все омерзительно четко.

  Сентас Рей вошел в помещение, оставив дверь приоткрытой. Что это? Показное доверие?

  - Здравствуй, Гэбриэл, - кивнул он.

  Гэбриэл не ответил на приветствие.

  - Что все это значит? - он сделал в воздухе неопределенный жест рукой, обозначая эту комнату.

  Сентас Рей чуть улыбнулся и присел на деревянную койку, указав Гэбриэлу на место недалеко от себя, Гэбриэл не шелохнулся.

  - Мальчик мой, - сказал учитель. - Ты вел себя неподобающе, ты очень меня расстроил, даже разозлил. Но когда ты повис там, потеряв сознание, я понял, что наказания с тебя хватит. Твое тело очень выносливо, и ты еще раз это доказал.

  - Колодки тоже были тестом? - губы снова пересохли при воспоминании о нахождении целый день на адской жаре.

  Сентас Рей хитро прищурился:

  - Назовем это тренировкой.

  - После убийства.

  - Дерик был неплохим бойцом, но он никогда бы не стал членом Братства, - возразил учитель.

  Имя погибшего друга больно резануло внутри. Но Гэбриэл все же заставил себя задать вопрос:

  - Почему?

  Улыбка Сентаса стала покровительственной:

  - О, так ты так ничего не понял. Регулярно пересказывая мне ваши с ним задушевные разговоры, он плакал, как ребенок.

  Кулаки сжались сами собой. Было ощущение, словно внутри образовалась огромная черная дыра.

  - Он не мог... - Гэбриэл хотел выкрикнуть это в нагло улыбающееся лицо Сентаса Рея, но с губ сорвался лишь сдавленный шепот.

  - Не мог? - учитель надменно приподнял бровь. - Ты задавал вопросы о смерти Лорана и Леви, обвинял меня. Откуда, по-твоему, мне это известно?

  Гэбриэл молчал. Хотелось опустить глаза, чтобы не видеть этой победной улыбки, но он вообще утратил способность шевелиться, просто стоял, а слова Сентаса Рея хлестали хуже и больнее любой плети.

  Гэбриэл готов был пожертвовать всем ради друга, с которым был рядом почти всю свою жизнь. Он хотел бы сейчас доказывать Сентасу, что все это ложь, хотел бы верить сам... Но ведь он давно подмечал, что друг начал сдаваться, прогибаться под учителя. Мог ли он сдаться настолько, что предал его? Гэбриэл очень хотел верить, что не мог, но почему-то не верил.

  Поняв, что ничего не услышит от него, Сентас снова заговорил сам:

  - Он не хотел, упирался до последнего, но ежедневные избиения поубавили в нем прыть. Он валялся у меня в ногах и голов был на все, лишь бы я прекратил.

  На этот раз Гэбриэл все же отвернулся, в горле стоял ком. Сентас Рей был мастером, он мог избивать так, чтобы никто не увидел синяков, конечно же... Гэбриэл почувствовал себя слепцом, который ничего не замечал вокруг себя.

  - Теперь ты чувствуешь разницу между вами? - довольно подвел итог учитель. - Ты бы смог предать друга ради совей шкуры?

  Гэбриэл вскинул голову, глаза горели.

  - Он. Меня. Не. Предавал.

  - О да, - ухмыльнулся Сентас, - оправдывай его, если так тебе легче, но это не изменит сути. Братству нужны сильные духом. Такие, как ты.

  В душе все горело и разрывалось, Дерик плакал и валялся в ногах, чтобы прекратилось избиение, сейчас Гэбриэлу тоже очень хотелось заплакать.

  Он опустился на край кровати. Теперь его глаза были на уровне с глазами учителя.

• Предыдущая
• 77/114
• Следующая