Карл Великий - Левандовский Анатолий Петрович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/39
• Следующая

Все это, равно как и молчание в ближайшие годы источников о Саксонии, навело историков на мысль, что 785 год — время обращения Видукинда — следует считать концом войны. Такая точка зрения проникла в общие труды и особенно в учебники. Однако она глубоко ошибочна. Ибо приняв ее, приходится пренебречь тем, что произошло восемь лет спустя — в 793 году, когда больше не существовало подстрекательств Видукинда и когда тем не менее вновь вспыхнуло восстание, быть может, более значительное и кровавое, чем взрыв 782 года. Теперь оно охватило не только Саксонию. Мятежные саксы небезуспешно пытались наладить совместные действия со всеми врагами франков — с фризами, аварами и славянами. Повстанцы с еще большей энергией, чем прежде, уничтожали храмы, изгоняли и убивали священников, равно как и тех из своих собратьев, кто упорствовал в приверженности к новой вере. Одновременно были перебиты и франкские гарнизоны, стоявшие в ключевых крепостях. И снова — в который раз? — все словно бы возвращалось к нулевой черте…

Можно представить ярость Карла, узнавшего об этих событиях в самый разгар подготовки войны с аварами. Но в отличие от многих других великих людей франкский монарх никогда не выдавал своих чувств. Он вроде бы даже не отнесся серьезно к тому, что узнал. Не прерывая путешествия по Дунаю, он сделал полукрут, повернул к Вюрцбургу, где отпраздновал Рождество, затем прибыл во Франкфурт-на-Майне, где справил Пасху, и стал готовить к лету генеральный сейм. Неожиданная смерть королевы Фастрады вовсе не замедлила осуществления его планов — он уже привык расставаться с женами. «Со всей своей армией», по выражению летописца, в августе он отбыл в Саксонию…

В течение следующих пяти лет (794—799) он вел беспощадную войну, перед которой бледнеют ужасы 782—785 годов. Это была в полном смысле слова истребительная война. Она сопровождалась массовыми захватами заложников и пленных с последующими переселениями их на правах крепостных во внутренние области государства. Сообщая о подобной акции под 795 годом, источник приводит цифру очередного переселения — 7070 человек; согласно другим сведениям всего было переселено до трети жителей страны…

Теперь основные центры борьбы переместились в крайние северо-восточные области Саксонии — Вихмодию и Нордальбингию, где рядовые саксы особенно ожесточенно и долго сопротивлялись завоевателям. Чтобы облегчить свою задачу, Карл постарался найти союзников. Ими оказались давнишние враги саксов — славяне-ободриты. Кроме того, как уже делалось однажды, он снова зазимовал на поле боя и в ноябре 797 года разбил свой лагерь на Везере, в месте, символически названном Герштель[5]; здесь возник новый город с домами, церквами и дворцом, где Карл мог расположиться со всей своей семьей и свитой. В то время как его войска размещались на зимних квартирах по всей Саксонии, Карл праздновал в новой резиденции Рождество и Пасху 798 года, принимал иностранные посольства, давал инструкции своим сыновьям, направлял уполномоченных в Нордальбингию, которые от его имени должны были вершить суд. Последняя миссия, впрочем, не имела успеха: нордальбинги захватили судей, а заодно и франкских послов, возвращавшихся из Дании, и, сохранив некоторых для выкупа, убили остальных. И снова надо мстить, наказывать, угонять…

Как только весна позволила ему покинуть Герштель, Карл подошел к Миндену и опустошил всю область между Везером и Эльбой, в то время как его союзники-ободриты громили Нордальбингию. К концу года король имел возможность вернуться, ведя за собой более полутора тысяч пленных, обреченных на казнь или рабство, ибо, по утверждению летописи, то были «наиболее неверные из саксов».

Последней кампанией в этой войне иногда считают поход 799 года, который Карл осуществил вместе со своими сыновьями. Сам он в этом походе не проявил большой активности. Проведя генеральный сейм в Липпегаме, он остановился в Падерборне, откуда направил Карла Юного для завершения баталий в Нордальбингии; затем, по возвращении сына, повернул к родной земле, в сопровождении «множества саксов с женами и детьми, которых распределил во Франции, разделив между своими епископами, аббатами, графами и прочими вассалами…».

По утверждению позднего источника, Карл будто бы на исходе войны собрал в Зальце саксонскую знать и заключил с нею «вечный мир». В такое трудно поверить. Сопротивление саксов ослабевало постепенно и сникло без всяких «договоров», когда силы их были исчерпаны, непримиримые истреблены, колеблющиеся порабощены и последний язычник получил крещение.

Согласно Эйнгарду, биографу Карла Великого, на первом месте по продолжительности и трудностям после саксонской, должна стоять аварская война. И правда, длившаяся более восьми лет, она осложнялась внешними обстоятельствами и заставила короля, как и в Саксонии, обратиться к помощи союзников.

С аварами франки столкнулись лицом к лицу сразу после подчинения Баварии. Этот неизвестный им ранее народ поразил их как внешним видом, так и образом жизни, поразил настолько, что в своем воображении франкский летописец смешал их с ордами Атиллы, употребляя в тексте альтернативно имена «авары» и «гунны» (Avari sive Huni). Впрочем, это смешение не лишено смысла, поскольку авары, как и гунны, были народностью тюркского происхождения; подобно гуннам они вели кочевую жизнь, исповедовали язычество и сражались исключительно рассыпным конным строем. В описываемое время они осели в излучине Дуная, на территории бывшей римской провинции Паннонии, простирая свои владения вплоть до Тиссы. Центром аварских поселений, их «столицей», был обширный укрепленный лагерь, называемый «рингом» и состоявший из нескольких концентрических кольцеобразных стен, между которыми располагались сады и строения. Здесь жил верховный правитель аваров, хан или каган, со своими сановниками и прочей знатью, среди несметных сокровищ, награбленных веками у соседних народов, прежде всего у южных славян — хорутан (словенцев) и хорватов. Появляясь внезапно на своих маленьких коренастых лошадках, авары врывались в дома и храмы, захватывали все, что представляло ценность, в особенности золотые и серебряные церковные сосуды, священное убранство, украшения алтарей, и, нагруженные добычей, также внезапно исчезали.

Разумеется, прочный мир с подобным соседом для Карла был невозможен. И дело здесь не только в том, что приходилось ждать постоянных пограничных инцидентов. Главное — и король прекрасно осознавал это — авары тесно объединились с врагами франков — лангобардами, саксами и баварами. Знал он, в частности, и о тайном союзе, который заключил с ними Тассилон накануне своего падения. Не знал лишь, что совместная атака против франков была назначена на 788 год — тот самый год, когда Тассилон подвергся осуждению в Ингельгейме. Но и авары, не осведомленные об этом осуждении и надеясь на поддержку герцога, не стали откладывать активных действий и вторглись во Франкское государство, как и было намечено.

Это событие и положило начало войне.

Официальная франкская летопись — так называемые Большие анналы — стремится свести войну к непрерывным победам Карла. На самом деле все было много сложнее. Война шла с переменным успехом, и франкскому королю пришлось мобилизовать все свои силы и выдвинуть в первые ряды лучших полководцев, в том числе своего зятя Герольда и графа Эрика Фриульского, чтобы успешно противостоять кочевникам. Чего он только не предпринимал, добиваясь радикальной победы! И наводил подвесные мосты, и прорывал каналы, и расчленял армию на отдельные корпуса, действующие с разных сторон, и сманивал щедрыми дарами отдельных представителей аварской знати. Однако все время что-то мешало: то внутренние неурядицы, то грандиозный падеж лошадей, заставивший свернуть очередную кампанию, то срочная необходимость спешить в Саксонию или в Беневент.

Так продолжалось до 795 года, когда, удвоив свою армию благодаря союзу с южными славянами, франки, наконец, разгромили врага, причем хорутанский князь Войномир, руководивший походом вместе с Эриком Фриульским, сумел вторгнуться в пределы легендарного ринга и захватить богатую добычу, которую отправил в Ахен, к Карлу.

• Предыдущая
• 13/39
• Следующая