Между небом и землей - Леви Марк - Страница 17

• Предыдущая
• 17/36
• Следующая

— Но ты же знаешь, где они лежат?

— Да, ну и что?

— Я их украду. Тебе формуляры знакомы?

— Конечно, я их подписывала каждый день, особенно в нашем отделении.

Она подробно описала бумаги. Речь шла о типовых бланках, отпечатанных на белой, розовой и синей бумаге с шапками и логотипами различных больниц либо компаний по перевозке.

— Тогда мы их скопируем, — заключил он. — Идём со мной.

Артур взял куртку, ключи; он действовал, словно автомат, и был исполнен такой решимости, что у Лорэн оставалось немного времени на выискивание слабых мест этого дерзкого плана.

Наступила ночь. Город был спокоен — в отличие от Артура, который на полной скорости мчался с Лорэн к Мемориальному госпиталю. Он поставил машину на служебной стоянке отделения скорой помощи. Лорэн спросила, что он собирается делать, но он лишь улыбнулся уголком рта: «Иди за мной, только не смейся!»

Зайдя в тамбур приёмного покоя, он сложился пополам и так, скрючившись, добрался до стойки регистратора. Дежурный спросил, что с ним. Артур описал жесточайшие колики, которые начались через два часа после еды, пару раз повторил, что у него уже удалён аппендикс, но что с тех пор у него несколько раз случались такие же невыносимые боли. Ассистент врача предложил ему лечь на носилки и подождать, пока им займутся.

Присев на подлокотник кресла-каталки, Лорэн начала улыбаться. Артур великолепно ломал, комедию.

— Ты сам не понимаешь, что творишь, — пробормотала она, но тут к нему подошёл врач.

Доктор Спачек предложил Артуру проследовать за ним в одну из палат, расположенных вдоль коридора и отделённых друг от друга занавесками. Он уложил Артура на смотровой стол и начал расспрашивать о болях, просматривая карту, где содержались все записи, сделанные в регистратуре. Кроме упоминания о возрасте, когда он потерял невинность, в записях содержалась почти полная информация об Артуре, недаром опрос напоминал полицейское дознание.

Артур утверждал, что у него чудовищные спазмы.

— Где именно у вас чудовищные спазмы? — спросил врач.

— Везде в животе, и больно ужасно.

— Не пережимай, — подсказала Лорэн, — иначе тебе предстоит укол обезболивающего, ночь здесь, в госпитале, а утром клизма с барием перед фиброскопией и прочими анализами.

— Не надо укола! — невольно вырвалось у Артура.

— Но я ничего не говорил об уколе, — произнёс доктор, подымая голову от медкарты.

— Нет, но лучше предупредить заранее — я не переношу уколы.

Врач поинтересовался, не относится ли Артур к нервическим типам, и Артур согласно кивнул.

— Сейчас я вас прощупаю, а вы должны сказать, где боль сильнее.

Артур снова кивнул.

Врач положил руки ему на живот, ладонь на ладонь, и начал осмотр.

— Здесь больно?

— Да, — неуверенно ответил Артур.

— А здесь?

— Нет, в этом месте болеть не должно, — подсказала, улыбаясь, Лорэн.

Артур тут же заверил, что там, где сейчас нажимал врач, ничего не болит.

Она подсказывала ему ответы на протяжении всего осмотра, и в результате врач диагностировал колит на нервной почве, что требовало приёма антиспазматика; получить его можно в госпитальной аптеке по рецепту, который он уже выписывает.

Два рукопожатия, затем три «Спасибо, доктор», и Артур лёгким шагом направился по коридору, ведущему к лабораториям. В руках он нёс три различных документа, каждый с шапкой и логотипом Мемориального госпиталя. Один синий, другой розовый, третий зелёный.

Первая бумага представляла собой рецепт, вторая — квитанцию об оплате, и последняя — открепительная на выход с крупной надписью «Разрешение на перевозку / Разрешение на выход» и припиской курсивом «Ненужное зачеркнуть». На лице его играла широкая улыбка, он был очень доволен собой. Лорэн шла рядом. Артур взял её под руку.

— Из нас получается неплохая команда, верно?

Вернувшись в квартиру, он вложил три документа в сканер своего компьютера и снял копии. С этого момента он располагал неиссякаемым источником печатных бланков всех форм и цветов с официальной атрибутикой Мемориального госпиталя.

— Ну ты силён, — сказала ему Лорэн, увидев, как из цветного принтера выползают первые формуляры.

— Через час позвоню Полу, — ответил он.

— Давай сначала поговорим о твоём плане.

Лорэн права, признал Артур, ему необходимо подробно расспросить её обо всём, что касается процедуры перевозки. Но она хотела поговорить совсем не об этом.

— А о чём?

— Артур, я очень тронута тем, какой план ты придумал, но, прости, он совершенно нереальный, безумный и слишком опасный для тебя. Тебя отправят в тюрьму, если засекут, и почему, во имя чего, черт побери?

— Может, потому, что для тебя куда опаснее, если мы не попробуем? И у нас только три дня!

— Ты не можешь этого сделать, Артур, я не имею права тебе позволить. Прости.

— У меня была одна знакомая, она добавляла «прости» через слово и так всех достала, что её приятели не смели предложить ей стакан воды из боязни, как бы она не начала извиняться за то, что хочет пить.

— Артур! Не строй из себя дурака, ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, это совершенно дикий план!

— Сама ситуация дикая, Лорэн! Я не могу предложить другого выхода.

— А я не позволю тебе так рисковать ради меня.

— Лорэн, лучше бы ты мне помогала, а не заставляла терять время; речь идёт о твоей жизни.

— Должен быть какой-то другой выход.

Артур видел только одну альтернативу своему плану — поговорить с матерью Лорэн и постараться убедить отказаться от эвтаназии. Но как это сделать? Они никогда не виделись, и шансов добиться встречи было мало. Она не согласится говорить об этом с незнакомцем. Он мог бы выдать себя за близкого друга её дочери. Но по мнению Лорэн, это насторожит мать — она знала всех близких друзей дочери. Может быть, он сумеет встретить её как бы случайно, там, где она часто бывает. Надо вычислить удобное место.

Лорэн ненадолго погрузилась в размышления.

— Каждое утро она выгуливает собаку на набережной.

— Да, но тогда и мне потребуется собака для выгула.

— Зачем?

— Затем, что если я буду прогуливать поводок без собаки, меня это сразу выдаст.

— Ты можешь совершать там утренний моцион.

Идея показалась Лорэн соблазнительной. Ему оставалось только пройтись вдоль набережной в час прогулки Кали, залюбоваться собакой, погладить её, а там и завязать разговор с матерью. Артур согласился попробовать, он отправится туда завтра же.

Артур встал рано утром, надел спортивные брюки и фуфайку, перед уходом попросил Лорэн обнять его покрепче.

— Что на тебя нашло? — смущённо спросила она — Ничего, нет времени объяснять, это из-за собаки. Она послушалась, положила голову на его плечо и глубоко вздохнула.

— Отлично, — проговорил он бодрым голосом, высвобождаясь из её рук, — я побежал, а то я её упущу.

Дверь закрылась за ним, и Лорэн со вздохом пожала плечами: «Он обнимает меня из-за собаки».

Стоял туман. Вода, скованная границами бухты, была спокойна, чайки описывали широкие круги, выискивая рыбу, просторные лужайки, окружавшие набережную, ещё хранили брызги ночной влаги, тихонько покачивались суда, пришвартованные к причалам. Всё было мирно.

Артур увидел мать Лорэн издалека — она была точно такой, как её описала дочь. Кали трусила в нескольких шагах рядом. Миссис Клайн была погружена в мысли и, казалось, с трудом тащила на себе тяжесть навалившегося горя. Собака поравнялась с Артуром и странным образом застыла на месте, втянула воздух, поводя носом и головой. Потом приблизилась к Артуру, обнюхала края его брюк и тут же легла, поскуливая, хвост лихорадочно заметался в воздухе, животное дрожало от радости и возбуждения. Артур опустился на колени и начал тихонько поглаживать собаку. Кали немедленно принялась лизать его руку, поскуливание стало громче и настойчивей. Мать Лорэн подошла, очень удивлённая.

— Она вас знает?

— Почему вы так решили?

• Предыдущая
• 17/36
• Следующая