Выбери любимый жанр

Смотрящие вперед. Обсерватория в дюнах - Мухина-Петринская Валентина Михайловна - Страница 10

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

В поселковом клубе, чуть не до половины занесённом песком, собрались рыбаки. Бывалые люди, они охотно рассказывали о своих приключениях. Труд их тяжёл и опасен, но они его любят. Все сетовали на мелководье. По всюду камышовые заросли бесчисленные отмели, косы, островки. Море расцвечено огнями путейских знаков.

Ловцы днями ждут спасительного ветра, который погонит воду, чтобы на паруснике «с ходу» пронестись над мелью.

Более чем вдвое снизилась добыча рыбы. Никакие самые совершенные орудия лова не могут восполнить потери, нанесённые пересыханием бесчисленных протоков Астраханской дельты, куда столетиями заходила рыба метать икру.

Вода отступала, пустыня наступала. Гибли чудесные фруктовые сады, огороды, бахчи. Животноводство терпело острую нужду в воде.

— Вернётся ли к нам наше морюшко? — вздыхали рыбаки.

… Колебания уровня Каспия создают также полную неуверенность в проектировании на его берегах гидротехнических сооружений. Где располагать новые порты? Как закладывать пороги оросительных и рыбных каналов в прилегающих к морю участках рек? Как высоко надо поднимать причалы, чтобы они не были потом залиты водой? На какой глубине закладывать сооружения, чтобы не допустить ошибок, стоящих миллионы рублей?

Обмеление моря, особенно сильное в северной части Каспия, создало благоприятные условия для образования льдов, и весной ледяные горы ринулись к югу на штурм нефтяных вышек и эстакад.

Колебания уровня Каспийского моря обходятся народному хозяйству страны во много миллиардов рублей. Годы с высоким стоянием уровня сменяются годами падения уровня, и так будет до тех пор, пока человек своей рукой не устранит эти колебания с помощью регулирующих гидротехнических сооружений.

… Каспийская проблема, по существу, беспризорна, ей не уделяется должного внимания. На что мы надеемся? На то, что уровень моря сам собою начнёт опять подниматься?

… Если подение уровня не остановится, то от Северного Каспия останется только один залив. Дельта Волги — величайший рыбный питомник в мире — отомрёт. Знойная пустыня съест остальное.

Уровнем Каспия необходимо управлять!

Проект такого грандиозного сооружения должен явиться только как результат большого коллективного труда. Правда, проблема регулирования уровня целого моря не ставилась ещё ни в одной стране. Но советский народ осуществил план ГОЭЛРО, построил первую в мире атомную электростанцию, самый мощный ускоритель частиц — синхрофазотрон, запустил искусственные спутники Земли. Такому народу эта задача, безусловно, по плечу!»

Мой милый брат, ты понял, что я подразумевала под словами: «соразмерить свои способности, силы, не ошибиться в призвании»? Каспийское море стоит того, чтоб посвятить ему целую жизнь! Один Мальшет здесь ничего не сделает. Мне кажется, самое большое счастье, какое может быть, — это помочь ему достигнуть этой цели. Но как, с чего начать? Надо много и долго учиться. Нужны будут инженеры, географы, океанологи, ихтиологи, даже журналисты — нужно кому-нибудь писать и писать об этом. Когда работаешь по призванию, больше ведь можно сделать — помогают прирождённые способности. А я никак не разберусь, в чём мои способности? Ученье мне даётся легко, но, может, это просто хорошая память? Все чаще я чувствую себя невежественной никчёмной девчонкой…»

«Любименький мой братик Янька! Спасибо за твои ласковые письма. Молодец, что нашёл в подшивке газеты очерк Мальшета и внимательно прочёл. Я знала, что очерк тебе понравится.

Янька, я видала Филиппа Мальшета…..

Он читал в клубе МГУ лекцию о проблеме Каспия. Я звала Фому, но он не пошёл. Фома разыскал меня в первые же дни моего приезда в Москву. Наверное, Иван Матвеич ему написал. Я, как глянула на Фому, так расхохоталась до слёз. Он словно с кошками дрался, весь в царапинах и ссадинах — от тренировок. Он уже выступал на ринге, и очень успешно. Про него даже писали в газете «Физкультура и спорт» и в каком-то спортивном журнале. Несомненно, он скоро будет чемпионом бокса. Теперь уже никто не называет его хулиганом, наоборот, за то, что он дерётся, ему платят много денег. Он разоделся «в пух и дребезги», так что мне в моём выцветшем зимнем пальтишке, из которого я уже выросла, даже было неловко идти рядом. Фома все порывается делать мне подарки, как будто я действительно его невеста, и каждый раз огорчается, что я их не принимаю. Пришлось крупно поговорить с ним по этому поводу.

Какая изумительная была лекция — ты знаешь, как Мальшет говорит. Вначале я так волновалась, что даже плохо видела, будто сквозь туман. Постепенно это прошло. Филипп нисколько не изменился, такой же весёлый, уверенный, добродушный, зеленоглазый. Только волосы причёсаны аккуратнее, и не такой загорелый, как был два года назад. Он возмужал и, кажется, вот сейчас ринется в бой за свою дамбу.

Помнишь, Янька, когда он пришёл на маяк (как он уверенно ступал по земле, и ты это заметил) и сказал: «Я путешественник».

Я сидела в четвёртом ряду, совсем близко… и в то же время так далеко, Мальшет не узнал меня…

В первом ряду, сбоку, сидела высокая красивая девушка. Уж не помню, как она была одета, — что-то очень модное, дорогое. Секретарь учебной части наших курсов (она сидела сзади нас) шепнула мне, что это дочь профессора Львова — Мирра. Я так поглощена была лекцией, что до меня сначала это не дошло — то, что она падчерица нашей Аграфены. Но после лекции Мальшет подошёл к ней и привычно взял под руку… Я не подошла к Мальшету. Сама не знаю почему. Всю ночь не спала. Думала все — почему не подошла? Неужели я тщеславная, пустая девушка? Меня никто такой не считает, значит, все обманываются во мне. Видишь ли, Янька, я вдруг словно увидела себя со стороны, чужими глазами, — длинноногой худенькой дурнушкой с угловатыми движениями, в грубых дешёвых полуботинках, штапельном платье, подвёрнутыми косичками с бантиками. А внизу, если бы мы вместе спустились в гардеробную, предстояло ещё надевать это порыжевшее пальто с короткими рукавами.

Мне так стыдно теперь за себя. Что это со мной случилось? Я ещё не заработала в жизни ни одного рубля, а уже устыдилась дешёвых туфель. О, какая гадость, какой позор!

И какое значение имеет, красива я или нет, для тех дел, что я совершу за свою жизнь? И притом… Филиппу Мальшету это совершенно безразлично, он начисто нас забыл». «Родненький братик Янька, неделю я маялась после своего поступка, потом, не выдержав, позвонила Фоме и попросила его свести меня к Мальшету прямо домой. И ты ведь хотел, чтоб я сходила к ним. Договорились на субботу, свободный мой вечер. Но, видно, не судьба. В субботу утром Мальшет улетел в командировку на Каспийское море. Надолго. Он будет организовывать на каком-то острове научно-исследовательскую станцию. Через два месяца я заканчиваю курсы и уезжаю на практику — не знаю, куда пошлют.

Ну что ж, сама виновата…»

«Милый Яшенька! Сегодня в журнале «Знание — сила» прочла наконец подробное изложение проекта Мальшета о дамбе через море. Проект поддержал крупный учёный, доктор технических наук Иван Владимирович Турышев. Пишет, что вокруг этого проекта уже развернулись самые горячие дискуссии. Вот малюсенькая выдержка из статьи.

«Молодой океанолог Филипп Михайлович Мальшет предложил перегородить Каспийское море дамбой длиной 450 км с каналами для судоходства и прохода рыбы. По его мысли, материалом для постройки могут служить грунт и камень. По дамбе можно проложить железную дорогу. Схема эта, по утверждению автора, очень проста, не требует ничего, кроме земляных работ и работ по креплению откосов, стоимость её могла быть распределена между 6–8 заинтересованными ведомствами. Осуществление этого проекта позволило бы сохранить рыбный Северный Каспий. Проект поддержал ряд учёных и инженеров. Но все они подчёркивали, что этот проект нуждается в серьёзной доработке и улучшении».