Дата на камне(изд.1984) - Платов Леонид Дмитриевич - Страница 11

• Предыдущая
• 11/70
• Следующая

Дивясь изобретательности генуэзцев, Петр Арианович со вниманием рассматривал сохранившийся от разрушения каменный конденсатор для уловления влаги из воздуха. «Нужда научит, — подумал он, — Нужда всему научит».

…Петр Арианович поднял голову, чтобы всмотреться в лицо Мемнона, но вместо желтых песков увидел бурую степь. Солнце поднялось уже высоко над нею.

Ладонью он провел по щеке. Что это? Плакал во сне? Нет. Как будто нет.

Он рассеянно следил за юрким тушканчиком, который, осмелев, подскочил к груде камней, заменявших Петру Ариановичу изголовье, и принялся суетливо вылизывать расщелину.

Почему бы не последовать в беде примеру догадливого тушканчика?

Петр Арианович склонился над грудой камней, у которых провел ночь в причудливых мысленных странствиях по Египту и Крыму.

— Друг! — донеслось издалека до него. — Ты здесь? Я повсюду ищу тебя.

Со стороны стойбища приближался Турсун-Ибрагим с глиняным кувшином в руке. Значит, за колдовской историей не забыл о друге!

— Ты заболел? — участливо спросил он. — Ты не привык без воды. Тебе труднее, чем нам. Пей!

Он протянул Петру Ариановичу кувшин, на дне которого плеснула коричневая жижа.

Петр Арианович поднялся с земли и отстранил кувшин.

— Камни! — сказал он. — Слушай, Турсун, мы заставим камни давать нам воду!

Турсун-Ибрагим с изумлением взглянул на своего друга.

— Камни?

— Да. Выжмем воду из камней. Они помогут нам столкнуть зной и холод, знойный день и холодную ночь. Что ты так смотришь на меня? Я в своем уме.

Так, подгоняемый надвигающимся бедствием засухи, человек впервые в Туркестане вмешался в битву гигантов над своей головой…

Петр Арианович установил, что конденсация водяных паров происходит не только над поверхностью почвы, но и в самой земле. В пустынях и полупустынях такая «подземная роса» служит дополнительным источником питания растений. На юге Средней Азии роса образуется большей частью за счет испарения неглубоко залегающих грунтовых вод.

По замыслу Петра Ариановича насыпной холм должен был представлять собой гигантскую каменную губку. Мало того, что «губка» вбирала ночью влагу из воздуха и сберегала охлажденную росу до утра, — она препятствовала ее испарению.

Удивительная весть облетела стойбище. Петлукин нашел воду в степи! Источник воды таится не в земле, а в воздухе!

— Поднимайтесь, выходите в степь! — сзывал людей Турсун-Ибрагим, обходя юрты. — Петлукин приказал собирать камни. Все выходите — женщины, старики, дети!

В земле по указанию Петра Ариановича было вырыто и тщательно уложено мелкими камнями чашеобразное углубление — водоем, куда должна стекать вода. Узкий желоб выводил воду наружу.

Над сводами водоема начали насыпать камни. Их предварительно раздробляли, чтобы гора была пористой.

Весь секрет был в особой, хитроумной кладке камней.

Петр Арианович окидывал взглядом долину пересохшей реки: она стала похожа на развороченный муравейник. Всюду копошились люди. Маленькие дети и те не отставали от взрослых, таща в подолах груды небольших камней.

А вдали, у самой черты горизонта, чернели силуэты неподвижных всадников. То были пикеты, выдвинутые в ту сторону, откуда мог невзначай нагрянуть исправник.

Каменный холм построен был в последние дни июля. Сотни людей съехалось со всех сторон посмотреть на степное диво. Мало кто спал в эту ночь, многие разложили кошмы прямо на земле вокруг холма — первыми хотели увидеть долгожданную воду.

О появлении ее раньше всех узнал старший сын Турсун-Ибрагима.

— Звенит! — крикнул он Петру Ариановичу, лежавшему рядом с ним у подножия холма.

За каменной преградой слышался перезвон капель, которые суетились внутри холма, как пчелы в улье.

Могучим толчком солнце поднялось над степью. Петр Арианович отвалил плиту, закрывавшую выход из водоема. Торопливо стуча по каменному желобу, побежала струя.

— Вода, вода!

— Остановитесь! — раздался вдруг визгливый голос. — Не пейте! Вода нечистая!

Из задних рядов, размахивая руками, проталкивался к холму мулла.

— Остановитесь! — кричал он. — Вспомните: русские — враги казахов! Они проникли в наши степи, как враги! Заклинаю вас кораном, не пейте этой воды! Ее дал наш враг русский!

— Но ведь это Петлукин! Какой же он враг? — укоризненно возразил Турсун-Ибрагим. — Это наш русский! И потом, разве ты забыл старую поговорку: капля воды, поданная в пустыне, смывает грехи за сто лет?

И, отодвинув локтем муллу, он зачерпнул пиалой воды из желоба и подал самому младшему из своих сыновей…

…Однако весть о недозволенном дошла с опозданием до начальства. В Верном переполошились.

Как? Революционер, сосланный за антиправительственную деятельность, осуществляет какие-то опыты на глазах у инородцев? Выступает, представьте себе, в роли их опекуна и благодетеля, чем, безусловно, подрывает престиж Российской империи!

Немедленно пресечь! Приостановить!

Из Верного простерлась в степь карающая десница. Целый кортеж — несколько бричек с чиновниками — прибыл на место происшествия. Миражи возникали по пути то слева, то справа, как блестки на струящихся воздушных завесах.

Но вода, добываемая при помощи камней из воздуха, отнюдь не была миражем. Это была доподлинная вода, что, конечно, усугубляло вину ссыльнопоселенца.

Логика чиновников неисповедима во все времена, как пути господни. Исправник, урядник, а также земский врач, подписавший медицинскую справку, получили жестокий нагоняй, насыпной холм было приказано срыть, а ссыльного препроводить в город Верный для рассмотрения дальнейшей судьбы его.

Петр Арианович был увезен под конвоем.

Но ни у кого из казахов не поднялась рука на его холм. Затем в Казахстане в 1916 году вспыхнуло восстание Амангельды Иманова, доставившее много тревог и хлопот начальству — не до холма было, а в 1917 году разразилась революция в России.

О Петре же Ариановиче передавали, что он был сослан на крайний север Сибири, в пустынную тундру, незадолго перед революцией бежал оттуда, и далее след его терялся.

С той поры прошло много лет… Ия Крылова (уже не Ийка и не Крылышко, как прозвали ее в школе, а Ия Николаевна, студентка исторического факультета МГУ) сидит за одним из столиков в читальне ЦГАОР (Центрального государственного архива Октябрьской революции) и ожидает заказанную ею папку с письмами профессора Афанасьева Петру Ариановичу Ветлугину.

Давно уточнена дата на плите, которая врыта у одинокого холма в степи. Накануне поступления в университет Ия съездила в те места и долго, с придирчивой тщательностью рассматривала надпись, терпеливо фотографировала ее в разных ракурсах, а дома с помощью профессионального фотографа увеличила эти снимки. Только тогда удалось увидеть то, что оставалось ранее незамеченным, — полустертый знак h.

Боже мой! h — хиджра, начало мусульманского летосчисления! Конечно же, казахи вели отсчет от хиджры! Стало быть, цифра «1334» означает 1915 год. События стремительно приблизились во времени. Тамерлан? Какой там Тамерлан! Совсем другой деспот — русский царь Николай Кровавый!

Переехав в Москву, Ия предприняла поиски в Музее Революции. Ее подвели к стенду, на котором выставлены были фотографии большевиков, отбывавших перед революцией ссылку на территории теперешнего Казахстана. Среди них была фотография и П. А. Ветлугина.

— Ну как он вам?

Ия шагнула к стенду. Широко расставленными глазами глянул на нее оттуда человек лет тридцати — тридцати пяти, с упрямым лбом и небольшой светлой бородкой. Расстегнутый ворот косоворотки открывал мускулистую шею.

— Вы ведь ищете Петлукина, верно? Ссыльного с такой фамилией у нас нет. Есть вот; Ветлугин! Петлукин — Ветлугин… По звучанию сходно, не считая ударения. Подходит он вам?

По наружности подходит бесспорно! Именно такой человек мог и должен был действовать «по велению» или — как там? — «по зову сердца». Над переносицей у него темнела вертикальная складка, придававшая лицу выражение сосредоточенности и упорства, а рот, немного великоватый, наверное, легко, с готовностью раздвигался в приветливой улыбке. Человек, судя по всему, был отзывчивый, открытой души, очень общительный.

• Предыдущая
• 11/70
• Следующая