Варяжские гнезда - Левицкий Михаил - Страница 45
- Предыдущая
- 45/59
- Следующая
Потом заговорил своим друзьям по-сарматски:
– В скольких боях и в каких опасностях бывал я. Берег меня Всевышний. Теперь я чувствую, смерть моя пришла! И только теперь понял я, почему финикияне приносят богам своим человеческие жертвы. Море ожесточает сердца. Кто море узнает, тот и злого духа увядает.
– Это неверно, – заметил Ираклемон. – Греки говорят: «Кто в море бывал, тот искренно богам молился».
Греки и финикийцы люди, привычные к морю, по большей части вовсе не подвергались влиянию качки. То же было и с некоторыми сарматами из босфорских городов. За то все остальные долго продолжали представлять собой самое жалкое зрелище. На Водана, видимо, постоянные сотрясения и качка так же не действовали. Его мощное телосложение выдерживало испытание. Только он осушал кубок за кубком меду и ходил мрачный, избегая разговоров с кем бы то ни было.
В это время не раз менялся ветер, не раз налетали шквалы, производившие постоянно сильное смятение среди моряков. Опытность людей, избранных для управления кораблями, преодолевала все опасности. Особенно удивлял Тостен. Чем сильнее разыгрывалась буря, чем страшнее раскачивались суда, чем грознее ветер рвал паруса, – тем спокойнее казался этот всегда живой, словоохотливый и подвижный человек. Совершенно спокойно ставил он людей и громким твердым голосом отдавал приказания, но требовал, чтобы все исполнялось мгновенно, без задержки.
Буря стихла и сменилась ясной погодой, при умеренном ветре. Многие больные стали выздоравливать с поразительной быстротой. Наконец всех утешило несколько дней совершенно хорошей, скорее летней, чем осенней погоды.
– Берег виден! – закричал стоящий впереди стражник.
– Никакого берега нет! – возгласил громко Тостен.
– Как нет? – удивился Водан и Ираклемон.
– Это водяные шутят! – отвечал Тостен. – Только стара шутка. Мы ее знаем и давно к ней привыкли. И берег-то я этот знаю. И в заливе этом раз на якоре стоял. А идем-то мы от него очень далеко.
– Может быть, Тостен и прав! – заметил Сцемебер. – У берегов Сицилии я видал такое же явление, только было еще любопытнее. Мало того, что видели мы Агригент там, где его никогда не было, а еще он нам весь кверху ногами показался, землей вверх, крышами вниз и гораздо выше моря в воздухе.
– А вот и теперь смотри! – сказал Тостен. – Корабль идет от берега, а взгляни вверх – еще там по воздуху другой такой же, парусами вниз, килем вверх плывет, и точь в точь как первый построен и вооружен. У нас так же часто дальние берега по воздуху поднимаются. Это все морской царь водяных посылает над мореходами шутить. Иной глуп и сядет на мель или на камень, иногда и совсем потонет.
Видение действительно скоро исчезло.
Погода продолжала стоять прекрасная. Встретили в море три лодки, нападавшие на другие две. Лодки были тяжелой постройки и неуклюже поворачивали. На них были люди, одетые в звериные шкуры, а некоторые в грубые пеньковые одежды. Они кидали друг в друга каменья из пращей и пускали стрелы. Водан послал Бераха и Лимнея разогнать их в разные стороны. Вид длинных, сталью заостренных, сильно оперенных и быстроходных стругов с прекрасной парусностью был достаточен, чтобы обратить в бегство всех сражающихся. Впрочем, одна из лодок подошла к вновь пришедшим, и одетый в волчью шкуру человек начал что-то объяснять. К нему присоединилось и еще две лодки, бывшие с ним, все пошли под охраной судов Водана. Два судна их противников ушли к востоку на всех парусах.
Тостен знал немного язык карелов, но наречие квенов настолько от него разнилось, что с обоих сторон понимали одно слово из десяти и то после многих переспросов. Один из квенов знал несколько слов саксонских, и готы их понимали, хотя произносили несколько иначе. Все пояснялось телодвижениями, звукоподражанием, указыванием предметов, находящихся под рукой; наконец, насыпали сырого песку на стол и начали на нем чертить палочками.
Выяснилось следующее: квены населяют целый огромный полуостров, гористый, богатый всякими произведениями природы, с лесами, изобилующими дичью, и реками, кишащими рыбой. На юге полуострова, сообщали квены, живут саксы, не так давно пришедшие. Квенов много племен и родов, и они все друг с другом воюют. Три лодки, идущие с преславным царем Воданом и взятые им под его покровительство, принадлежат доблестному предводителю Изэ Гюльфе. Он правитель мудрый и народ его любит. Но он стар, а сыновей у него нет. Все были убиты в войнах. На него пошли пять предводителей соседних племен, жестокосердые и врагам страшные «изы». Осадили они племя Гюльфе, со всех сторон, разоряют да грабят его земли и топят его лодки. За помощь против грабителей Изэ Гюльфе окажет всякое содействие в своей стороне. Сам Гюльфе мудрый муж. Он любит принимать иноземцев и слушать их рассказы. У него есть сакс Гардеред, бежавший из своей земли, потому что убил там своего князя. Он купцов принимает и говорит с ними на их языках. Только саксов они не принимали долго, пока не умер сын того князя и не воцарился его племянник, который хотя убийства не простил, но родовой мести с тем ожесточением уже не преследует. А то Гардереду угрожало резание кровавого орла: ему должны были вырезать спину и выгнуть оттуда ребра в виде крыльев орла, собирающегося лететь.
Дрожь охватила всех слушающих или, вернее, смотрящих, так как квен пояснял мало кому понятный набор квенских, карельских и саксонских слов выразительным движением рук и примерным указанием над туловищем, то своим, то рядом с ним стоящего другого квена всех приемов резанья кровавого орла.
– До этого, кажется, и Мимир не додумывался, – прошептал Водан. – За встречу же с этими людьми хвала небесам великая! Идем к князю Гюльфе, – решил он.
Скоро открылся берег. По мере того как приближались к нему, вид с моря становился все более и более великолепным. Высокие горы над морем были покрыты не только хвойным, как у суми, но и лиственным лесом, окрашенным осенью в самые разнообразные цвета. У берегов рассеянно было множество мелких островов и утесов с зеленеющими вершинами. Весь берег был изрезан узкими заливами. При некоторых жилье, такие открытые домики, как у веси и карелов. Из заливов не раз выезжали лодки, присоединявшиеся к трем лодкам, сопровождавшим отряд, и расспрашивали бывших на них о том, что с ними случилось и каких это людей они ведут с собой. Другие же суда, явно догадывались, что идет неприятель, бежали поспешно или в открытое море, или в глубину заливов. Близ соединения пролива с озером показался остров, весь покрытый древними дубами, березами и другими лиственными деревьями. Приблизившись к нему, открыли, что здесь не один остров, а целых три, один большой и два маленьких, и что разделены они лишь узкими проходами. Кроме того, по проливу разбросано еще много малых островов. Далеко-далеко виднелись высокие горы, покрытые снегом, хотя осень только начиналась.
– Друзья Эрманрих и Пересвет, – сказал себе Водан, – увидим, кому небеса дали лучший удел. На этих островах так же, как на Волхове у Яромира да в Алом Боре, целый край запереть можно. Кто хозяин будет того озера, по которому сегодня пойдем, тот к себе незваных гостей уж наверное не пустит.
Подтверждение этого мнения получилось очень скоро. Хозяева пролива были Ваараллинен и Сивекайво. На озере же было их еще три – Гюльф, Линту и Сатасильмет. Сивекайво, при выходе асов из пролива в озеро, напал на них, но Водан разбил все его суда, послал на оба берега людей, которые перестреляли всех, сидевших там в засадах. Оставшиеся еще позади островов струги ловили пытавшихся бежать. Сивекайво сдался в плен Водану.
– Я тебя в подарок Изэ Гюльфу отвезу, – сказал предводитель асов.
– Хорошо! Вези! – отвечал квен, не дрогнув. – В цепи заковывать будешь?
– Я князей и вождей не заковываю, – сказал Водан, – если они этого особенно дурными делами не заслужили.
– Хорошо! – опять совершенно спокойно отвечал Сивекайво. – Меду дашь хоть рог?
– Хоть три!
– Отлично!
Поднесли пленнику наполненный рог. Он мгновенно, от рукоятки висевшего у правого бока ножа, снял серебряное украшение наподобие пуговицы, проглотил его и глотнул меду. Затем, бросив на половину еще наполненный рог, воскликнул:
- Предыдущая
- 45/59
- Следующая
