Мятежная дочь Рима - Дитрих Уильям - Страница 27

• Предыдущая
• 27/113
• Следующая

И по-прежнему никаких признаков Адрианова вала.

— Интересно, сколько времени мы бы сберегли, если бы отказались тащиться за Гальбой в эту глушь, а прямо поехали бы к Марку? — не выдержав, поинтересовалась Валерия у Клодия. Случилось это на второй день пути.

Он посмотрел на нее, как смотрят на человека, который наконец-то прозрел.

— По крайней мере, два дня.

К вечеру второго дня они наткнулись на пост у заставы, где взималась дорожная пошлина и была выставлена охрана. Местечко называлось Бравониакум. Буйно заросшая травой проселочная дорога сворачивала в этом месте к северу и исчезала в лесу. Где-то там, на севере, был Адрианов вал. Скорее всего, она вела именно к нему.

Пока поили лошадей, Клодий, воспользовавшись удобным случаем, подошел к Гальбе.

— Тут нам с вами предстоит расстаться.

— Что? — встрепенулся старший трибун. — Это как?

— Я и женщины не поедем с вами. Нет никакой нужды тащить Валерию в какое-то никому не известное место, да еще в добрых ста милях от того, куда мы едем. Я посмотрел карту. Петрианцы от нас всего лишь в одном дне пути, если ехать через лес прямо на север. Я получил приказ от Марка доставить ее к нему, а о лошадях никакого разговора не было. Так что я сам отвезу ее.

— Ты не знаешь дороги, — нахмурился Гальба.

— Ничего, как-нибудь найду.

— Без посторонней помощи ты и собственную задницу вряд ли найдешь, — хмыкнул трибун.

В лице Клодия ничто не дрогнуло — он как будто не слышал.

— Наша повозка задерживает вас — без нее вы двигались бы намного быстрее. Так что поезжайте вперед за своими лошадьми, и мы скорее всего встретимся с вами у ворот крепости. И на день или два раньше получим возможность спать в чистых постелях. — Клодий постарался вложить в эти слова как можно больше убедительности. В голосе его вдруг прорезались властные нотки. Правда, чин Гальбы был выше, но зато знатное происхождение давало ему, Клодию, все преимущества.

— Женщины нуждаются в защите, — возразил старший трибун.

— Мы с Кассием сможем их защитить. Оставьте мне проводника, если уж вам так будет спокойнее, но не мешайте мне выполнить данный мне приказ, пока вы выполняете свой.

Сердце Валерии стучало так громко, что она почти ничего не слышала. Как было бы замечательно, если бы эта изнурительная поездка поскорее закончилась!

— Да, — вмешалась она, — я бы предпочла отправиться с Клодием.

Гальба бросил на нее бесстрастный взгляд — итак, все ясно. Она предпочла ему этого сопливого юнца. Кавалеристы у него за спиной незаметно перемигивались. Гальба мог их понять — всем им уже до смерти надоело тащиться вслед за неуклюже громыхающей повозкой. И вдруг такая возможность!

— Ежели вы желаете отправиться по этой дороге, — предупредил Гальба, — то учтите — это ваше решение, не мое, младший трибун.

Клодий согласно кивнул:

— С удовольствием приму всю ответственность на себя.

— Кстати, я тоже согласна с Клодием, — воспользовавшись случаем, ввернула Валерия.

Гальба задумчиво разглядывал их обоих. Потом, осторожно выбирая слова, заговорил:

— Что ж, так тому и быть. Я дам вам в проводники Тита, согласны?

— Очень разумно, по-моему, — кивнул Клодий.

— Попробуйте это доказать. — Гальба, обменявшись несколькими словами с солдатом, которого он предложил им в проводники, шумно хлопнул того по плечу, а потом снова вскочил в седло. — Встретимся в крепости!

Теперь, когда решение было наконец принято, он, казалось, почувствовал новый прилив сил. Его люди вслед за ним тоже вскочили на коней, лица их сияли, словно у детей, сбежавших с невыносимо скучного урока. Избавившись от необходимости тащиться за повозкой, они тут же пустили лошадей галопом. И через мгновение уже скрылись из виду.

— Неплохо, — проворчал Клодий, когда тяжелый стук копыт стих вдалеке.

Женщины, не сговариваясь, обернулись и уставились на дорогу, по которой им теперь предстояло ехать. Причудливо петляя, она исчезала в лесу. Странный холодок пробежал у них по спине — теперь, когда они остались одни, их маленький отряд внезапно показался им до ужаса крохотным, а лес — угрюмым и неприветливым. Валерия от души надеялась, что до Адрианова вала уже недалеко.

Клодий ткнул пальцем в дорогу:

— Едем по ней, Тит?

— Да, трибун, — кивнул солдат. — Немного попетляем по лесу, и мы уже дома.

В путь они тронулись на рассвете следующего дня. Несколько жалких крестьянских хозяйств, встретившиеся им по дороге, вскоре уступили место бесконечным пастбищам, словно серым одеялом покрытым отарами овец, но и они вскоре исчезли, сменившись торфяными болотами и унылыми топями. Березы, осины и ивы росли здесь так густо, что порой только звонкий лепет ручейка выдавал его присутствие, а дорога, становясь все уже, старательно тянулась вдоль него, то пропадая в траве, то снова выныривая оттуда. На горизонте, куда она вела, зеленой стеной вставал лес, через который им предстояло проехать. Еще несколько минут, и его зеленый полог накрыл их с головой. Тут было намного прохладнее и темнее, чем на открытом месте.

Валерия откинула полог и высунулась наружу, чтобы вволю полюбоваться деревьями. Зеленые великаны с грубой, потрескавшейся корой, казались такими старыми, как сама вечность. После открытой всем ветрам военной дороги, по которой они ехали все это время, где все деревья и даже кустики возле обочины были тщательно вырублены, Валерия внезапно почувствовала нечто вроде благоговейного страха. Царивший вокруг прохладный зеленоватый сумрак делал их лица землистыми, было так сыро, что одежда их моментально намокла, покрытые уродливыми наростами стволы были толщиной с башню, а их корни расползлись по земле, подобно щупальцам чудовищного осьминога. Кроны деревьев, словно зеленый полог, смыкались где-то высоко над головой. Кое-кто из этих лесных великанов, те, что помоложе, казались стройнее других, а искривленные стволы патриархов корчились, словно в нестерпимых муках. Где-то высоко, в ветвях, весело насвистывал ветер. Валерия невольно вспомнила леса своей родины — у них в Италии они были намного меньше, широкие тропинки пронизывали их из конца в конец, а там, где они сходились вместе, обязательно стояла небольшая часовенка. Насквозь пронизанные солнцем, они радовали глаз и веселили душу. А вот леса Британии были совсем другими — унылыми, дикими, словно самой природой созданными для того, чтобы наводить страх.

Прямая, как стрела, дорога, к которой она уже успела привыкнуть за это время, сменилась извилистой тропкой, ужом извивавшейся в грудах пожухлой осенней листвы и то и дело пропадавшей в лесу, так что уже в двух шагах от них ничего не было видно. Что ждет их за поворотом, бог весть, зябко поводя плечами, думала Валерия. Ее повозка, жалобно скрипя, то и дело вязла в грязи, и Кассию приходилось выталкивать ее. Над озерками со стоячей водой тучами вились комары. Птичьи трели стихли вдали, и вокруг повисла странная тишина. Чем больше они углублялись в лес, тем тише становилось вокруг. Было настолько тихо, что даже слабый треск сломавшейся под ногой ветки заставлял всех пугливо вздрагивать и озираться по сторонам. Все невольно притихли, слышался только звук падавших где-то капель да изредка легкий шум, когда срывался на землю лист.

Поэтому неудивительно, что все облегченно вздохнули, когда повозка выбралась на опушку, где звенел ручей, а свежая травка так и манила немного отдохнуть. Тит и Клодий спешились, чтобы напоить лошадей, а женщины с Кассием выбрались из повозки. Решено было наскоро перекусить хлебом, сыром и фруктами. Особого аппетита ни у кого не было.

Стены деревьев смыкались где-то высоко над головой, образуя зеленый шатер, настолько плотный, что нигде не было видно ни клочка неба. Ивы низко склонялись над ручьем, словно покорные слуги, полоща в воде свои зеленые волосы. Валерии вдруг припала охота забраться под одну из них, чьи плакучие ветки спускались на землю, образуя нечто вроде зеленого кружевного шатра. Самый настоящий лесной домик, по-детски радовалась она. А какой толстый у нее ствол и какие изящные, изогнутые аркой ветви! Корни ивы спускались к воде — казалось, она нерешительно балансирует на берегу реки, гадая, не броситься ли ей вниз. Вдруг там, в самой глубине промелькнула какая-то быстрая тень, и быстрота, с которой она исчезла, заставила Валерию завистливо вздохнуть. Счастливица! Она свободна… плывет куда хочет, ныряет где захочет! Никаких тебе глупых законов или условностей, опутавших их по ногам и рукам, которые люди будто нарочно придумывают для себя сами. Никаких уз… ни любви, ни ревности… ни супружеских оков…

• Предыдущая
• 27/113
• Следующая