Дело гастронома № 1 - Латий Евгений Александрович - Страница 47
- Предыдущая
- 47/89
- Следующая
Машу немного задержали на кафедре, попросили составить план на начало занятий в сентябре. Но как только она освободилась, прибежала в сквер, на то место, где они всегда встречались с Антоном. Однако там его не оказалось. Вздохнув, она присела на лавочку рядом со старухой, которая читала журнал «Наука и жизнь» и ела мороженое. Маша нервно смотрела по сторонам и теребила ремешок от сумочки. Заметив беспокойство Маши, старушка достала из плетеной корзинки пластиковой шестицветный кубик, прокрутила несколько раз, чтоб размешать квадратики, и предложила Маше собрать. До этого Маша ни разу не видела и не держала в руках кубик Рубика, к тому же не понимала, зачем это старухе понадобилось развлекать ее таким вот странным образом. Но все лучше, чем маяться от неизвестности. И потому она взяла кубик и, поняв основную цель и смысл игры, неуверенно завертела его в пальцах.
Старушка, как терпеливый тренер, показывала ей иллюстрации, напечатанные на страницах журнала с вариантами сборки, пыталась помочь Маше собрать хотя бы одну красную сторону кубика. В какой-то момент Маша поняла, что игра успокаивает, даже нравится ей. И вдруг, подняв голову, она увидела перед собой Антона, он внимательно следил за каждым движением ее пальцев. Она просияла от радости, вскочила и бросилась к нему на шею. Антон сжал ее в объятиях. Тогда старушка медленно поднялась со скамьи, подошла к ней и отобрала так и не собранный до конца кубик.
– Я так понимаю, вам больше эта игрушка не нужна, – сказала она и медленно заковыляла по дорожке, прихватив с собой и кубик, и журнал и оставив влюбленную пару целоваться и обниматься дальше, только уже без свидетелей.
Бежевая «Волга» стояла во дворе дачи. Аримин копал яму на одной из заросших сорняками грядок в задней части участка, время от времени настороженно поглядывая по сторонам. Рубашка взмокла от пота. Наконец лопата стукнулась о металл. Он, кряхтя, вытащил молочный бидон из ямы, веником и тряпкой очистил его от земли, с трудом открыл крышку, стал вытаскивать и выкладывать на плед, расстеленный рядом с бидоном, упаковки денег, завернутые в целлофан. Кто-то присвистнул – совсем рядом. Аримин резко обернулся. На выложенной плитами дорожке, что шла от дома, стояли Боков, Скачко и Капустин. Скачко усмехнулся. У Аримина задрожали губы.
– Кто вы такие? Что вам здесь надо?! – испуганно выкрикнул он.
Скачко вытащил свое удостоверение, показал Аримину. Тот прочитал, и тут у него уже затряслись руки. Скачко поморщился и кивнул Капустину. Старший лейтенант убежал и через мгновение привел двух понятых из местных жителей, пожилую пару, подвел к деньгам, которые лежали возле бидона. Сельчане испуганно и недоуменно смотрели на упаковки долларов. Скачко взглянул на Бокова.
– Начинайте составлять протокол!
Боков кивнул, вытащил из планшетки бумагу, ручку и принялся за работу. Хотя Аримин понимал, что попался с поличным, все же попытался выкрутиться:
– Хочу сразу же заявить: это клад, и я только что нашел его в земле! Расчищал грядку от сорняков, под посадку, огурцы там и всякое прочее, и на тебе… – Тут он на секунду-другую умолк, понимая, что доводы не очень, однако решил пойти дальше: – И прямо сейчас я готов передать его государству! – старательно изображая улыбку, сообщил он.
– И на этих купюрах, конечно же, нет отпечатков ваших пальчиков, так, гражданин Аримин? – язвительно усмехаясь, спросил полковник.
Услышав эти его слова, Аримин сразу сник. Обхватил голову обеими руками и присел на свежевыкопанную землю, так и оставив без ответа этот вопрос.
В оперативном отделе находились Ширшов, Павлов и Капустин. Ширшов с Павловым пили чай и играли в шахматы. Капустин писал рапорт, но было видно: это занятие дается ему с трудом. И потому выражение лица у него было довольно кислое. Вошел Боков с какой-то бумагой в руке, вложил ее в папку, взглянул на Капустина.
– Ордер на арест твоей Зары получен! Давай-ка звони ей!
Капустин растерянно взглянул на Бокова. Тот, понимая, что Капустину страшно не хочется этого делать, подстегнул:
– Звони-звони!..
И Боков пододвинул ему телефон. Капустин кивнул, набрал номер. Услышав знакомый женский голос, бросил в трубку:
– Привет? Ты дома?.. Как приболела?.. А что с тобой?! Ясненько!.. Да у меня запись тут, сейчас перерыв образовался, но это надолго!.. Да, до вечера точно… Ладно, выздоравливай, я еще попозже позвоню!
Он положил трубку, погрустнел.
– Она дома, заболела, температура тридцать восемь. Может, подождать, пока выздоровеет? – неуверенно предложил он.
Боков вздохнул, вспомнились эротические сцены, которые совсем недавно разворачивались на конспиративной квартире. Но он тут же постарался взять себя в руки. И, напустив строгий, непреклонный вид, решил дать урок профессионализма молодому и слабому духом сотруднику:
– Так вот, специально для молодых и неопытных. Объясняю, что может произойти! Узнав, что мы арестовали Аримина, твоя подопечная сбежит! В том у меня сомнений нет! И тогда…
Боков даже сам испугался своих слов, понимая, какую нелестную тираду придется им всем выслушать из уст генерала. Он очень живо представил красное от гнева лицо Култакова и как генерал будет их распекать! И тут же обратился к коллегам с неожиданным вопросом:
– Есть у кого аспирин?
– У меня есть! – откликнулся Павлов.
Боков довольно кивнул и распорядился:
– Очень хорошо! Возьмешь с собой!
Капустин предпринял последнюю попытку остановить запущенный механизм.
– А может, все-таки оставить ее под домашним арестом? – робко, без особой надежды спросил он.
Боков отпарировал сразу же:
– Ага! А тебя в охранники!
Все так и грохнули от смеха. Видя, что Капустин покраснел и обиделся, Боков приказал:
– Ладно, хватит ржать! Машина у подъезда! Все на выезд, живо!
Когда Ширшов и Павлов вышли из отдела, Капустин подошел к Бокову.
– Товарищ майор, можно я не поеду на задержание?.. Сами понимаете, такое дело…
Боков раздраженно взглянул на него, и Капустин осекся, опустил голову. Но еще через секунду поднял ее и с вызовом взглянул прямо в глаза начальнику. Тот вздохнул, удрученно покачал головой:
– Ты чего это? Никак влюбился?
– Она хорошая девчонка! И у нас… как-то все сошлось… – Он развел руками.
Боков понял. Он не любил многословия.
– Ладно! Мы и втроем обойдемся! Рапорт только закончи!
Капустин грустно кивнул. Боков нахмурился и вышел из комнаты. Капустин вздохнул, уселся за стол, какое-то время смотрел на бумаги, потом отвернулся и уставился в окно.
Аримин сидел на корточках у стены. Потом поднялся, прошелся по камере, потрогал стены. Даже в страшном сне он и представить не мог, что когда-нибудь попадет в камеру Лефортовской тюрьмы. Почему-то вспомнился анекдот, который рассказывал его персональный водитель, когда они однажды проезжали мимо этой кагэбэшной тюрьмы по дороге к Немецкому кладбищу, где у Аримина были похоронены родители. Впрочем, если разобраться, анекдот вспомнился не случайно. Во-первых, потому, что фамилия его водителя была Рабинович, как и у героя анекдота, а во-вторых, жил водитель, по иронии судьбы, как раз недалеко от Лефортовской тюрьмы.
«– Вы помните Рабиновича, который жил напротив тюрьмы?
– Да, а что?
– Так теперь он живет ровно напротив своего дома».
Аримину показалось, что он слышит здесь, в камере, веселый голос своего водителя из прошлой такой чудесной жизни, и он ужаснулся. Затем его начало трясти, он уперся руками в стенку, вжался в нее лбом и истерически расхохотался.
Открылся «глазок». В маленькой круглой дыре мелькнул глаз надзирателя. Он внимательно несколько секунд смотрел на узника. «Глазок» закрылся. Аримин даже не повернул головы. Когда шаги в коридоре стихли, он вдруг залез рукой в рот, расшатал зуб, вырвал его. Красная струйка крови поползла по подбородку. На ладонь выпала крохотная ампула. Аримин взглянул на нее. Лицо у него посерело, на лбу выступили мелкие капельки пота. Аримин сполз по стене, сел на каменный пол. Переложил ампулу в карман. Закрыл лицо руками и беззвучно зарыдал.
- Предыдущая
- 47/89
- Следующая
