Выбери любимый жанр

Интимные услуги - Левитина Наталия Станиславовна - Страница 19


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

19

Андрей взглянул на Олега Кирилловича. В газете (был виден заголовок), которую Оксана судорожно сжимала в руке, было напечатано сообщение о смерти Мирославского – похвальная оперативность! Олег Кириллович буравил глазами испуганное лицо жены и пытался поджечь взглядом мятую газету. Его теория о том, что Мирославский и Оксана были едва знакомы, рушилась на глазах. Если только женщина не заявит, что ее бурное появление на сцене и желание немедленно увидеть домработницу объясняется тем, что в газете напечатаны последние тенденции мировой моды на декабрь и это надо обсудить как можно скорее.

– Что случилось, Оксана? – строго спросил Олег Кириллович. – Зачем так шумно вламываться в квартиру и звать Катерину?

Из респектабельной, хотя и взволнованной дамы Оксана Берг молниеносно превратилась в напуганную школьницу.

– С тобой хочет поговорить сотрудник уголовного розыска.

Еще секунда, и Оксана стекла бы на пол, как капля газировки по запотевшему боку жестяной баночки, и растворилась в сине-изумрудном ковре. Но на помощь устремилась верная Катерина и стала сдирать с хозяйки норковую шубу, подпирая Оксану хрупким, измотанным борьбой с немецким языком и грязными кастрюлями телом.

«Истеричка? – подумал Андрей, направляясь в комнату, где синеглазая малышка уже приготовила для него кофе. – Все будет или предельно просто, или до невозможности трудно».

Обычно Андрей предпочитал молчать, но когда он говорил, речь его лилась вольным потоком. Оксана села напротив него в кресло, дрожа, отводя взгляд, жалкая и несчастная. Андрей начал свой трагический рассказ. Если эта женщина, любовница Мирославского, была за рулем его машины и после произошедшей аварии бросила его одного… Андрей не обвинял, он бесстрастно восстанавливал картину происшествия, опираясь на факты медэкспертизы. Мирославский не умер мгновенно, его смерть была мучительна. Очнуться в пылающем автомобиле, выползти сквозь разбитое лобовое стекло – всплески огня, хруст белых стеклянных кубиков, раскаленное железо прилипает и обдирает кожу. Потом он полз по ледяной земле, обожженный, автомобили пролетали мимо, растворяясь в ранних сумерках, или их вовсе не было на этом ответвлении шоссе. Потом он снова потерял сознание…

Оксана уже рыдала.

– Прекратите, пожалуйста, издеваться надо мной! – крикнула она, размазывая по щекам слезы, смешанные с пудрой и тушью. – Нет, уходите сейчас же! Я не виновата в его смерти!

Она обхватила себя руками, согнулась, словно у нее заболел живот, и уткнулась в спинку кресла. Плечи вздрагивали.

– Я весь день провела дома, спросите у Кати! Спросите!

Андрей поднялся с дивана. Катя. Преданная служанка наверняка проинструктирована, как надо отвечать. Но Андрей был не прочь еще раз взглянуть на милое личико зацикленного на немецком языке ребенка.

– Да, Оксана весь день была дома, – подтвердила Катерина, отводя свой синий взгляд в сторону, – она часто так проводит дни – в одиночестве. И печали. Можно я пойду?

На случай, если частичная амнезия прекратит мучить симпатичную девочку, Андрей оставил домработнице свою визитную карточку.

* * *

Катя тщательно разгладила принесенную Оксаной газету и нашла сообщение о трагической смерти Дениса Сергеевича Мирославского. Мятая бумага искажала фотографию, лицо Мирославского будто бы страдальчески искривилось. «Нет, Оксана не могла причинить ему вреда! Она ведь так любила его. Но зачем же она заставила меня врать?»

Мысль о том, что сейчас она нагло обманула следователя, мучила ее. Ей иногда приходилось врать, в основном по несущественным поводам, и она старалась делать это как можно реже. А сегодня ее вынудили солгать капитально.

Катя забилась в угол с диктофоном и бубнила, бубнила немецкие слова. Желание поскорее выучить язык стало ее obsession[1] . Она придумала новый трюк: записать на диктофон слова с переводом, включить круговую перемотку и безостановочно гонять одну и ту же кассету в течение дня. Тогда немецкие выражения гранитным монолитом лягут в ее память, неподвластные времени, защищенные от забвения. Скорее бы стало ясно, что Оксана ни в чем не виновата.

Но бедная Ксюша испила в этот вечер свою чашу еще не до дна. Едва следователь оставил пределы квартиры, Олег завладел рукой Оксаны и волоком потащил жену в комнату, оставив на ковре двухметровую траншею. Катя была выкинута из зала, как приблудный котенок, и, забравшись на второй этаж, она с убитым выражением лица прислушивалась к звукам. Давно супруги Берг не демонстрировали такого накала страстей в своих супружеских отношениях.

* * *

На следующее утро Оксана не встала, чтобы проводить мужа на работу. Хмурый и невеселый Олег Кириллович сердито гремел на кухне предметами обихода и спрашивал в пространство, какой идиот замуровал сахарницу в холодильнике. Испуганной креветкой прошмыгнула Катерина и приготовила ему кофе, поджарила тост. Олег Кириллович разделался с завтраком за двенадцать секунд, не взглянул на Катю и покинул родные пенаты. Он не знал, что через пару часов ему придется срочно вернуться.

Заспанная Яна выползла из своей комнаты в девять утра, что было для нее проявлением немыслимого героизма. В субботу и воскресенье, а также в дни, когда она отлынивала от школы, Яна могла прогревать свою девичью постель до часу дня.

Катерина уже была вся в трудах и заботах. Ей пришла мысль угостить Оксану чем-нибудь необычным, чтобы поднять ей настроение. Как будто вкусная пища могла восстановить ее душевное равновесие! В холодильнике притаился солидный кусок замороженной осетрины, была найдена банка грибов.

– Пламенный привет труженикам полей. Уже пашешь? – Полуголая Яна приползла на кухню.

– Приготовлю сегодня на обед осетрину, запеченную с грибами. Как в ресторане, – ответила Катя. Она старалась не смотреть на Яну – та накинула мужскую рубашку, толстые ноги были видны до кружевных плавок, и голая грудь беззастенчиво светилась между второй и третьей незастегнутыми пуговицами. Конечно, Яна была у себя дома, но сама Катя ни за что бы не появилась перед чужим человеком в таком виде.

– О, тогда я с нетерпением буду ждать обеда. Давно хочу попробовать что-то экстравагантное. Сложно?

– Не думаю, ведь в предыстории уже есть десять лет кухонной практики. Обжарить куски осетрины, грибы, лук, уложить все вместе с картофелем на сковородку и полить соусом из сметаны. Посыпать тертым сыром, а сверху еще растопленным маслом. И в духовку. Думаю, получится не хуже, чем в вашем любимом ресторане! Тебе понравилось, как там это было приготовлено?

– Кто?

– Ну, рыба.

– Какая?

– Яна, ты еще не проснулась, наверное? Совсем не соображаешь. Я спрашиваю о том, что ты ела в ресторане вместе с Олегом Кирилловичем. Позавчера.

– Да? – удивилась Яна. Она с ногами забралась на угловой диван и теперь стала воровать из открытой консервной банки грибы, которые должны были составить веселую компанию осетрине.

– Ты сама сказала.

– Туман. Ничего не помню. Очевидно, была пьяна.

– Да не была ты пьяна. Не лезь в банку грязной вилкой!

Яна оставила грибы, спрыгнула с дивана, нырнула в холодильник, появилась с добычей: она держала коробку шоколадных конфет. Налив себе чаю и с треском разорвав прозрачную обертку, она стала методично отправлять в рот конфеты. Они были самые разнообразные – в золотой обертке, обсыпанные орехами, с ликером, с розовой помадкой, с марципановым зубчиком, с миндальной крошкой, с мармеладом… На каждую конфету уходило в среднем двадцать секунд.

Катя с завистью посмотрела на Яну, беспечно пожирающую шоколад, но пресекла желание схватить самую большую овальную конфету с рифленой спинкой и затолкать ее в рот. А потом другую – квадратную башенку с вишней, а потом вон ту, с вафельными шариками и фундуком! «Отставить! – скомандовала она себе. – Это ни к чему. Секундное удовольствие, потом три килограмма жира на бедрах. Нет, Катя, нет». И мужественно вернулась к банальной осетрине.

вернуться

1

Навязчивая мысль (англ.)

19
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело