Двойник Жанны де Арк - Андреева Юлия Игоревна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/50
• Следующая

Вдруг свеча в ее руках дрогнула, Анна вскрикнула и остановилась.

Брунисента замерла. Перед ними стояла клетка, прутья которой были в толщину руки Брунисенты, в самом углу прикованный цепями к стене лежал человек. То есть то, что еще совсем недавно было человеком. Красавчиком оруженосцем Аланом…

Брунисента не могла кричать, крик застрял в горле. Она опустилась на колени, борясь с рвотой, в то время как Анна подошла к решетке и тут же, точно только тут сообразила, что к чему, вернулась к Брунисенте.

– Быстрее отсюда! Жак не должен знать, что мы видела Алана, – трясясь всем телом, она обняла лишившуюся сил подругу и, поставив на пол подсвечник и подхватив Брунисенту под мышки, поволокла ее к выходу. Когда они добрались до лестницы, Брунисента рыдала чуть ли не в голос. Анна была вынуждена обнять ее, прижать голову подруги к своей груди, заглушая, таким образом, ее рыдания.

Вместе они поднялись по лестнице, поддерживая друг дружку.

– Я думаю, брат убил Алана либо потому что решил, что он мой любовник, либо понял, что я пишу маршалу, и пытался вызнать у оруженосца смысл поручения. В любом случае мне лучше потихоньку покинуть замок.

Брунисента погладила мокрую от слез епанчу Анны. Ее ноги давно уже озябли на каменном полу, но она не решалась оставить подругу, с которой, быть может, больше никогда не увидится.

– Ты твердо решила бежать? – только и сумела вымолвить Брунисента, чувствуя, как горячие слезы вновь потекли по ее лицу.

– Я говорила с рыцарями, приезжающими в замок вместе с Жаком, все они уверены, что Карл не заплатит выкупа, а это значит, брат постарается сделать так, чтобы я исполнила свой долг. Он постоянно пишет Жилю, значит, тот знает, что я в замке и никуда отсюда не денусь. Так что в решающий час меня просто свяжут, посадят в карету и отвезут туда, где будет Дева, чтобы тайком поменять нас местами. Лявро хорошо укрепленный замок, здесь всегда полно стражи, а Жак еще и привез с собой рыцарей, так что не отчий это дом, а тюрьма, моя тюрьма, Брунюшка. Тюрьма, из которой мне одна дорога – на костер. Иди к мужу и постарайся, чтобы он ни о чем не догадался, я же кину в походный мешок кое-какие вещи и постараюсь пролезть через секретный ход.

Они обнялись. Дойдя до дверей супружеской спальни, Брунисента обернулась и увидела, что дверь в комнату Анны приоткрыта. Оттуда лился мягкий серебряный свет луны. Сама же Анна не сдвинулась с места, провожая глазами подругу.

Брунисента тихо открыла дверь и, сбросив с себя накидку, притулилась рядом с Жаком. Он обнял ее во сне, бормоча, что она очень холодная.

– Я ненадолго выходила, – объяснила она, содрогаясь под прикосновениями мужа. Перед глазами ее стояло обезображенное пытками лицо Алана.

Утро началось с того, что кто-то громко постучал в спальню Брунисенты и Жака. Проснувшись, рыцарь первым делом схватился за меч, но тот не понадобился, в дверях стоял его телохранитель Симонен, в руках которого был бронзовый подсвечник в виде ветви дерева. Брунисента сразу же узнала свой подсвечник, тот самый, который прежде стоял в их с мужем комнате и который она забыла в темнице. Брунисента затаилась под одеялом, ожидая немедленной расправы и сверля глазами спину мужа.

От возбуждения, страха или от того, что мужчины разговаривали очень тихо, Брунисента не разобрала слов, но одного красноречивого взгляда, брошенного на нее мужем, было достаточно, чтобы молодая женщина поняла: пощады не будет.

Как только за Симоненом закрылась дверь, Брунисента, не дожидаясь вопросов, с ревом повалилась к ногам мужа, цепляясь за них и плача.

Одним рывком Жак поставил ее на ноги и тут же свалил звонкой пощечиной. Никогда прежде ни один человек не смел ударить ее. Брунисента повалилась на кровать, захлебываясь стыдом и гневом.

Хотелось наброситься на Жака и бить его что есть силы. Хотелось вцепиться ему в горло или наговорить дерзостей, но Брунисента понимала, что подобным поведением она лишь уронит свою честь, честь женщины рыцарского рода, честь своего отца, достойного Гийома ля Жюмельера и честь своего мужа.

Жак сгреб в кучу свои вещи и, избегая смотреть в глаза жены, вышел из комнаты, звеня связкой ключей. Вскоре Брунисента услышала, как лязгнул дверной замок, и, уткнувшись в подушку, завыла.

Анна была схвачена перед рассветом при попытке выбраться через секретный ход. Не помогло и наличие ключа от потайной дверцы. С другой стороны стены, там, где в кустарнике ракиты на поверхность земли выходил лаз, стоял часовой.

Так что, едва только голова Анны высунулась из дыры, у ее горла оказалось лезвие короткого меча. Тихо и без лишнего сопротивления она была водворена обратно в замок. Обезоруженная, связанная по рукам и ногам, так, словно Жак или его рыцари боялись ее, Анна дожидалась разговора, сидя на соломе в одной из подвальных комнат, куда ее доставили.

Жак появился в сопровождении телохранителя, велел принести ему бумагу и чернила, после чего, делая вид, что не замечает присутствия сестры, составил послание, которое тут же унес от него мальчик, недавно взятый на должность посла.

«Маршалу Жилю де Рэ», – услышала Анна.

– Вы нашли все-таки способ поменять нас с Жанной местами? – Анна выпрямилась, насколько это позволяли веревки. – Вы отдадите меня Иоанну Бургундскому или сразу же передадите англичанам?

– Тебя вот забыли спросить, – Жак взялся за другую бумагу, и Анне только оставалось догадываться, кому на этот раз писал ее мучитель.

– Ничего у тебя не выйдет! – закричала она, кидая злобные взгляды на безмятежного с виду брата. – Там тоже не дураки, думаешь, тюремщики не распознают подмены? Черта с два!

– С тюремщиками и судьями все как раз просто. Им заплатят, – доброжелательно парировал Жак, покусывая гусиное перо и глядя в потолок, точно там, среди копоти и плесени, могла появиться его неприхотливая муза.

– Но народ?! Они еще помнят Жанну, а я совсем не такая, как она. Жанна выше меня на целую голову! Что, думаешь, никто не заметит, что Дева в тюрьме малость усохла? У нее черные волосы, а у меня каштановые! Опять несоответствие. Она…

– По большей части Деву видели на коне, сама знаешь, как трудно определить рост у всадника. Бывает, думаешь, что рыцарь высок и статен, а как спешится, так сущий карла. На голову можно надеть капюшон.

– А как быть со шрамами? – не отставала Анна. Веревки впились в ее тело, но она старалась не замечать боли. – Все знают, что Жанна была несколько раз ранена!

– Что же с того, ты тоже была ранена.

– Но есть же люди, которые были с ней, когда она получала ранения. Жив лекарь, который лечил ее. А как говорится, в мире нет двух одинаковых шрамов! Ты проиграл! – она нервно расхохоталась.

– Шрамы можно сделать, – Жак ласково улыбнулся сестре. – Причем нанести их может тот самый лекарь, который лечил Жанну, так что они окажутся там, где нужно.

– Но они же будут свежими, – Анна почувствовала, что ей делается дурно, серый туман заволакивал комнату.

– Есть немало эликсиров, способствующих быстрейшему заживлению ран. Но можешь радоваться, я не стану тебя резать. Это и не нужно. Наш король не собирается, похоже, платить за Жанну, а значит, Иоанн Бургундский продаст ее англичанам, и те приговорят ее к сожжению, как они это не раз и обещали. Костер спрячет любые следы, не так ли?..

– Но я не хочу умирать! Я не собираюсь умирать! Я сразу скажу, что я не Жанна, что я…

Закончив очередное послание, Жак помахал им в воздухе, чтобы подсохли чернила, после чего вручил его подошедшему на зов пажу в бордовой курточке.

– Срочно доставить сьеру Рене Анжуйскому, – Жак подошел к Анне и, вытащив из голенища нож, разрезал веревки. – Ты еще носишь то кольцо? – спросил он, наблюдая за тем, как сестра растирает руку.

– Кольцо с восьмиконечной звездой? – Анна сама удивилась своему вдруг откуда-то появившемуся спокойствию и безразличию. Это было тамплиерское кольцо, одно из тех, что вручал в свое время Рене Анжуйский рыцарям только что образованного для защиты миссии Девы ордена Верности.

• Предыдущая
• 25/50
• Следующая