Порочный круг деспотизма, или рассуждения о русских и будущем их страны - Кабанов Александр Борисович - Страница 35

Автор первой из них г-н Ясин, преждеминистр экономики, а ныне профессор одного московского университета. Так вотэтот Ясин издал в 2003 году работу озаглавленную “Модернизация экономики исистема ценностей”, где утверждает в числе прочего следующее. ОказываетсяЯпония, вследствие исторически присущей той иерархических ценностей, никак неможет последние десятилетия перейти к постиндустриальному обществу, в которомпреобладал бы сектор услуг и производство знаний. Такое впечатление, что онсовсем не владеет ситуацией в японской экономике, которая вошла в длительнуюстагнацию в значительной мере по причине повсеместной перегретости всехяпонских активов в начале 90–х годов прошлого столетия: земли, (кажется, тогдаземля в Токио стоила дороже, чем во всей Калифорнии), недвижимости и фондовогорынка, на котором акции торговались по совершенно невероятным мультипликаторам.Соответственно, неверно и глупо приписывать этому застою культурные причины.Вообще, ему за Японию  не стоит переживать, она была и будет одной из самыхпередовых экономик.

Потом он переходит к быстро растущейкитайской экономике, которая, по его мнению, догонит японскую, но так же несможет перейти к постиндустриальному обществу, по той же причине. Почему Китайдогонит Японию? Все просто: китайцы так же трудолюбивы (так называемая “рисоваякультура”) и у них сходное религиозное мировоззрение. Для меня лично ясно, чтоКитай никогда не догонит Японию, так как китайцы не любят трудиться – надосмотреть не на рис и религию, а на соотношение оклада и премии в заработной плате.У китайцев, как у русских и некоторых других народов премии превышают оклад;это происходит потому, что китайские работодатели прекрасно осведомлены обуйности, лени и халатности своих работников, как и их русские коллеги. Емуследует понять: работоспособность и желание трудиться это абсолютно разныевещи.

Затем это “светило науки” переходит кИспании, которая после падения режима Франко достигла больших успехов вэкономическом, социальном и политическом развитии. И думает: Россия можетповторить ее путь. Мне трудно понять, какое отношение экономические исоциальные изменения в Испании имеют к России. Испания всегда являлась частьюевропейской цивилизации, но в силу определенных политических причин несколькодесятилетий находилась, если не в изоляции, то в отрыве от процессов,происходящих в Западной Европе, а после устранения политических препятствийестественным образом догнала своих соседей.

Затем он откровенно мутит воду (какэто принято у русских) – то ли ценности определяют экономическое развитие, толи наоборот, хотя этот вопрос очевиден для всех. Далее, утверждает: передреволюцией капиталистическая экономика Российской империи неплохо развивалась иделает из этого какие-то выводы касаемо ценностей. Интересно, он вообще слышалчто-нибудь о техническом прогрессе и высокой мировой конъюнктуре в те годы?Затем он выдумал, что в России ценится добродетельная бедность. Оказывается,она позволяет оправдать авторитаризм, который мешает людям работать в полнуюсилу. Но, конечно же, он не понимает или скрывает, что добродетельная бедность– типичный пример русского лицемерия: ею удобно прикрыть леность и жажду денег,чтобы усыпить бдительность и тихо что-то у кого-то украсть или отнять. И еслирусские так любят честную бедность, откуда у них повальная коррупция?

В итоге он заключает, что ценностирусских, хоть медленно, но изменяются в правильном направлении и они, в целом,пригодны для капиталистического развития. России нужно больше демократическихсвобод, более либеральная экономика и она чуть ли не догонит Запад.  Здесьстоит отметить, что г-н Ясин путает культурный прогресс с экономическим итехнологическим развитием и, соответственно, забывает подумать о том, где ктому времени окажется сам Запад.

Одиниз самых известных русских интеллектуалов, Андрей Кончаловский, в своей работе“На трибуне реакционера” (2007), говорит, что в России недостает идеального(религиозного) страха, а с другой стороны государство часто не способно или нехочет наказать преступников, то есть, отсутствует и социальный страх; из-заэтого в России вседозволенность. Свобода воспринимается так: можно делать всечто угодно, даже совершать преступления; поэтому страх у русских – это непременныйатрибут свободы. Пишет, что правильно посадили Ходорковского: без этого сегодняу государства не было бы резервов свыше 500 млрд. долл.

Далее,говорит об ошибках мировой либеральной общественности – демократические илиберальные ценности не универсальны, свободная экономика и авторитаризмсовместимы, а демократическая политика не способна изменить нравы и культурународа. Далее, пишет о Плеханове, который говорил Ленину, что коммунизмприведет к диктатуре, а не демократии, так как русские культурно и нравственноне готовы к политическим свободам. Сравнивает нынешний мировой либерализм спрогрессивной политикой Советского Союза, способной только разрушать. Америкуназывает жестоким и циничным государством, а президента Буша младшего –идиотом. Презирает политкорректность, которая, как он думает, ограничиваетсвободу выражения.

Различие русской и европейской культур, по его мнению, возникло в силу следующих причин:во-первых, из-за климата, суровость которого не позволяла получать достаточныйурожай для высвобождения большой части населения способной заняться ремеслами иторговлей, что препятствовало зарождению буржуазии и появлению свободных ирегулируемых правом городов. Во-вторых, вследствие принятия восточногохристианства, которое считало деньги и богатство грехом, а власть царябожественной волей. Он думает, что окончательное  и бесповоротное размежеваниерусской и западной культур следует отсчитывать со времени подчинения Москверанее бывших свободными и самостоятельными торговых Пскова и Новгорода. Все этопрепятствовало развитию культа индивидуализма, гражданской и личнойответственности. При этом он, как кажется, убежден в том, что демократическимиценностями, в конечном счете, пусть и через столетия, воспользуются все безисключения современные нации и  государства.

Также,пожалуй, стоит коротко рассказать об интересной статье Кончаловского,напечатанной на страницах “Open Democracy” в октябре2010 года и озаглавленной: “Русская ментальность и мировой цивилизационныйпроцесс”. В основу статьи положена речь, произнесенная им на проходившей вМоскве международной конференции: “Культура, культурные изменения иэкономическое развитие”, где помимо прочих присутствовали Харрисон и Грондона;выступал со своим докладом и Ясин.

Вней автор высказывает мнение, согласно которому религия имеет первостепенноезначение в формировании этики и культуры любой нации. Вслед за Грондонойутверждает, что на заре цивилизации национальных особенностей почти несуществовало, был общий этический код; однако затем под воздействием самыхразных обстоятельств – войн, миграций, климата и, прежде всего, религии онначал с разной скоростью эволюционировать, а у некоторых народов остался почтив первоначальном виде, основные его черты: пренебрежение к закону,разнузданность власти, неготовность людей к взаимному сотрудничеству, личныйэгоизм. Как нетрудно догадаться к последней группе народов относитсяподавляющее число небогатых стран, в том числе, и Россия.

Культурныепроблемы русских, на его взгляд, начались после перевода Кириллом и МефодиемСвященного писания на русский язык. С одной стороны, это способствовало тому,что после этого духовенству не было надобности в изучении греческого илатинского языков, вследствие чего была потеряна связь с развитой античнойкультурой. С другой – привело к изоляции от традиции церковных диспутов,типичных для богословов средневековой Европы, и признаком подлинногоблагочестия на Руси стал считаться нерассуждающий разум. Здесь Кончаловскийследует за Ключевским и приводит его цитату, в которой тот утверждает, чторусское духовенство требовало верить, а не размышлять, и русские стали боятьсямысли и разума, точно греха. Поэтому впоследствии, когда русские сталкивались счужой мыслью, они принимали ее на веру; причем это касалось не толькообщественной, но и научной мысли, превращая истины в догматы, преклоняясь передавторитетами, превращая храм науки в скопище суеверий и предрассудков. А вера,исключающая размышление обречена на фанатизм и нетерпимость к инакомыслию.