Капитан «Аль-Джезаира» - Лежер Вернер - Страница 48
- Предыдущая
- 48/84
- Следующая
— Вы очень любезны, синьор банкир. Это был другой крупный генуэзский коммерсант Андреа Парвизи с супругой, который мне…
— Парвизи? Да он же… — Гравелли до боли закусил губу. «Проклятье, мои нервы не выдерживают!»
— …мертв? О нет, почтеннейший. Вы заблуждаетесь. Андреа Парвизи свеж и бодр как никогда. Представьте только, какие дела закрутит теперь этот человек. Пребывание на даче, которое вы ему прописали, очень укрепило его силы.
— Я? Как это — я? Что у меня общего с Парвизи?
— Мне поручено получить два кошелька с золотом, — продолжал Антонелли, будто не замечая возражений банкира.
— Золото? Кто вас послал?
— Вы стареете. Видно, годы подходят! Забывчивость — скверный знак для коммерсанта, который хочет подчинить себе европейский рынок.
Эти насмешки, эти любезно-убийственные слова! Антонелли, или как там его, отважился высказать то, что банкир и сам давно чувствовал, но даже самому себе не хотел в том признаться.
Гравелли побледнел вдруг, как окрашенная известкой стена. Сердце его едва не выпрыгнуло из груди, руки дрожали.
Антонелли со скучающим видом разглядывал расставленные по углам драгоценные вазы. У Гравелли было время немного прийти в себя. Едва оправившись, он тут же заорал:
— Попридержите язык, сударь, не то я прикажу вышвырнуть вас вон!
— Шутите. Или, может, считаете себя выше Властелина Гор?
— Вы!..
— Нет, нет, синьор Гравелли. Я — всего лишь его посланец. Тяжба Гравелли — Парвизи не столь значительна, чтобы он уделял ей свое особое внимание.
Вот оно как… Выходит, Парвизи, которого все считают погибшим, жив. А теперь Властелин Гор требует и остальные два кошелька с золотом. За — ничто, за то, что нарушил уговор, заключенный с Гравелли!
Снова проиграл, и на этот раз, кажется, по-крупному. Боже, только бы достало сил выдержать все это!
Гравелли молча вытащил из потайного ящичка своего письменного стола два кошелька и неохотно подвинул их незнакомцу. Пускаться в борьбу со зловещим, неизвестным человеком, надменно величающим себя Властелином Гор, нечего было даже и помышлять. Посмотреть только на его конфидента! — скрипнув зубами, Гравелли скользнул взглядом по своему визитеру. Надо надеяться, эти два кошелька с золотом закроют рот бандитам.
— Благодарю, — улыбнувшись уголком рта, сказал Антонелли и добавил: — Я должен исполнить и еще одну комиссию. Мне поручено поставить вас в известность, что Андреа Парвизи находится под особой защитой. Случись с ним какая неприятность или, того хуже, — несчастье, мы достанем и преступника и подстрекателя из-под земли. Очень было приятно встретиться с вами. Честь имею, синьор Гравелли!
Гравелли клял судьбу. Хулил Бога и весь свет: все его действия и деловые операции с некоторых пор терпели неудачу. То, что он сам во всем виноват, ему и в голову не приходило. Ему, богачу, для которого выше денег не было ничего в жизни, представлялось, что с золотом все поправимо, и нет никаких запретов, которые нельзя преступить ради золота. Он со спокойной совестью посылал людей в рабство, чтобы добиться богатства, а с ним — и власти. Он, не моргнув глазом, пускал по миру других коммерсантов, чтобы приумножить свои сокровища. Он был жесток и неумолим, готов на подстрекательство к убийству, лишь бы расчистить дорогу своим дальнейшим махинациям. Теперь он злился, что ход событий оказался не в его пользу, что судьба обернулась против него.
Перед ним лежала раскрытой его приходо-расходная книга. Нужно было сделать новую запись: внести в графу «Расход» два кошелька с золотом.
Опять потери, против которых доходы — ничто Наваждение, да и только! Указательный палец нервно перескакивал с одной записи на другую. Началось все со взноса, нет — подарка Бенелли. Глуп он был, непостижимо глуп: отвалить этому проходимцу еще денег, да к тому же этакую сумму! Убытки в венских сделках, в сущности, не столь уж серьезны. Последняя черта здесь еще не подведена. Судя по уверенному тону писем Пьетро, они скоро возместятся. Далее следовали проблемы с недвижимостью. И эту ошибку тоже, наверное, можно исправить. Хотя она и очень раздражала его, показывая, что с ростом аппетитов в том же соотношении возрастал и риск. Коммерсант всегда должен принимать в расчет, что сегодня он — наверху, а завтра может оказаться внизу, а стало быть, не должен тратить нервы и терять мужество. Хватит ли у него-то нервов? Гравелли отмахнулся от тревожного вопроса и переключился на следующую графу. Ярость его нарастала. «Парма» пробила изрядную брешь в его финансах. Впрочем, это еще можно бы перетерпеть, когда бы за этим не крылось нечто иное: кое-кто из генуэзских купцов подозревал, что крупный банкир Гравелли в союзе с корсарами. Сомневаться не приходилось. Как выяснилось, погруженные на «Парму» товары были из тех, что давным-давно пылились уже на складах, а возможно, были уже и вписаны в графу убытков.
— А я, я, я — купил их!
Гравелли покраснел как рак.
Страница за страницей — в гроссбухе были одни убытки. Оставшаяся в Генуе часть его огромного когда-то состояния израсходована почти без остатка. Вот и сегодня — два кошелька золота!
Одно лишь достижение можно было отметить: успехи Пьетро в Вене.
Да, Вена. Там его спасение, а не здесь, в ставшей враждебной ему Генуе. Можно, в конце концов, и вовсе уехать отсюда, оставив лишь небольшой филиал. Но как быть с Бенелли, с его предостережениями и угрозами? Однако и этому «другу» вместе с его хозяевами, кажется, скоро придется оставить свое ремесло. О пиратстве дея стоит специальный вопрос на Венском конгрессе. Должна же наконец Европа решиться выступить против этого тирана. А с ним вместе падет и ренегат. На прибыли с Алжира рассчитывать больше не приходится, только все потеряешь.
А убежав в Вену, он сразу убил бы и второго зайца — ускользнул бы от Властелина Гор. Он, конечно, очень сильный противник, этот бандит, разбойник с большой дороги, но его власть не простирается дальше гор, что окружают город с севера. Оставим-ка Парвизи на будущее в покое, и тогда у этого таинственного субъекта не будет больше никаких причин на него ополчаться.
Итак, надо переселяться в Вену. Может, даже очень скоро. Вот Пьетро обрадуется! Вместе они такие дела закрутят! И тогда имперскому городу придется потесниться, сложить оружие перед могущественным генуэзским банкиром. Он достал пакет с письмом сына и вложенную в него расчетную ведомость, просмотреть которую еще не успел.
Мы еще поборемся, наша финансовая мощь еще не сломлена! Гравелли еще раз придирчиво просмотрел свои записи в гроссбухе.
— Черт побери! — прохрипел он. — Что я, считать разучился?
Он пересчитал снова все выплаты. Бенелли — Властелин Гор — Бенелли — человек в маске — Бенелли… Что, эти двое только и чередуются? Может, описка? Нет, числа и цифры выверены, красивым, четким почерком записаны на бумаге. Однако в результате дебет и кредит никак не складывались в суммы, необходимые, чтобы первые венские сделки не принесли убытков… А противники издеваются, скалят зубы, угрожают… От напряженных расчетов на лбу у банкира капельками выступил пот. Он опустил голову на руки, смежил глаза. «Бенелли… Властелин Гор…»
— Помогите! — вырвалось у него.
Вскрик принес облегчение. С разламывающейся от боли головой он начал все снова. Вместо предполагаемых доходов — одни потери. Где же кроется ошибка? Не иначе все же, как где-то в расчетах. Не может же быть чистого дефицита? Может, в бумаги Пьетро или здесь, в Генуе, вкралась какая-то описка? Здесь, конечно здесь, иначе и быть не может, не должно.
Выручка, полученная в Вене, не покрывала закупочных цен, с учетом взяток, даваемых, чтобы сделать рынок поустойчивее, не говоря уже о потерях на налоги. В течение многих месяцев огромные суммы денег не «работали», а стало быть, и не могли приносить прибылей.
Гравелли переломил перо пополам, швырнул обе части на пол. Он просто не решался занести в свой гроссбух вместо ожидаемых прибылей свалившиеся в последнее время на его голову убытки. Он страшился правды, которая в каждой строке тыкала ему в глаза: ты должен платить за все несчастья, которые принесла людям твоя алчная душа.
- Предыдущая
- 48/84
- Следующая
