Белый лебедь - Ли Линда Фрэнсис - Страница 36

• Предыдущая
• 36/66
• Следующая

Софи не сомневалась, что щеки у нее такого же красного цвета, как тот, в который она выкрасила библиотеку.

— Прошу прощения, мисс…

— Уэнтуорт, — проговорила она, заставив себя улыбнуться. — Из «Белого лебедя».

— Это все равно, — буркнул молодой продавец, захлопнув толстую счетную книгу. — Вы не можете просто поставить вашу подпись и уйти с продуктами. Как, по-вашему, это называется?

— Я сказала, чтобы вы записали все на мое имя, — произнесла она как можно спокойнее.

Очередь, стоявшая за ней, с трудом сдерживала нетерпение. — И потом прислали мне счет.

— А я говорю вам, что в моей книге не числятся никакие Уэнтуорты из «Белого лебедя». Так что либо давайте деньги, либо верните продукты.

— Да, леди, поторапливайтесь-ка, — раздался за ее спиной сердитый мужской голос. — Не стоять же нам здесь весь день.

Щеки Софи пылали от унижения; она смотрела на товар, лежащий на прилавке.

— Сколько все это стоит? — спросила она наконец.

— Доллар пятьдесят центов.

Доллар пятьдесят центов! Кто бы мог предположить, что продукты такие дорогие? Она посмотрела на банку со своим любимым печеньем — зачем тратить время на выпечку, когда можно пойти и купить? — и на банку с сардинами. Ведь не икру же она покупает!

Она достала кошелек, надеясь, что у нее окажется больше денег, чем она думает. Порылась пальцами в мелочи. Жалкие тридцать пять центов.

С деревянной улыбкой она протянула руку и отодвинула банку с консервированными персиками.

— Ну, и сколько это стоит теперь? — В очереди кто-то тяжело вздохнул. Продавец поднял глаза к потолку с видом полного отчаяния.

— Доллар двадцать пять центов. — Застенчиво пожав плечами, она отодвинула жестянку с сардинами.

— А теперь сколько?

Какая-то женщина топнула ногой.

— Если бы вы не покупали нарядных платьев с перьями и шляпки с птичками, у вас хватало бы денег на продукты.

— Черт побери, да откажитесь вы от этого дорогого печенья, тогда и сможете купить что-нибудь! — гаркнула другая женщина.

Софи резко повернулась к тем, кто высказывал свое недовольство, и хотела что-то сказать. Но так и не смогла вымолвить ни слова, увидев Грейсона. Он со смущенным видом стоял позади всех.

— Есть какие-то затруднения? — спросил он, шагнув вперед.

— Нет, никаких затруднений, — быстро ответила она и повернулась к продавцу. Будь что будет. Она наклонилась к нему и в отчаянии прошептала: — Пожалуйста, упакуйте мне товара на тридцать пять центов, и поторопитесь.

Грейсон пробирался к прилавку.

— Эй, мистер, здесь очередь!

Грейсон обернулся к женщине и улыбнулся ей улыбкой, которая могла бы смягчить самое суровое сердце. Софи очень хорошо помнила эту улыбку, от часто пользовался ею, когда они были детьми, чтобы выбираться из всяких затруднительных положений.

И вот теперь он обрушил на женщину весь запас своего обаяния.

— Я знаю, что здесь очередь, мадам, и мне в голову бы не пришло нарушить ее. Но если вы не возражаете, я бы вмешался в эту… ситуацию, чтобы мы все могли поскорее вернуться к своим делам.

Ситуацию.

Щеки у Софи вспыхнули еще ярче. Но тут она увидела, что та женщина, которая только что чертыхалась по ее адресу, чуть не упала в обморок прямо на пол лавки. Тут уж Софи не выдержала. Она круто повернулась к продавцу.

— Я передумала, мне не нужны никакие продукты! — И, щелкнув замочком кошелька, она сунула его в ридикюль и повернулась к выходу.

— Прекрасно, — хмыкнул продавец, — и больше не утруждайте себя визитами к нам.

Но Софи не удалось уйти далеко — едва она сделала два шага к двери, как дорогу ей преградил Грейсон. Он взял ее за руку, подвел к прилавку и приказал упаковать все продукты, которые она заказывала.

Затем небрежным жестом он вынул, из кармана пятидолларовую золотую монету и повернулся к ухмыляющемуся продавцу. Тот широко раскрыл глаза, и его язвительная ухмылка растворилась в нагретом воздухе.

— Вот вам деньги, — отчеканил Грейсон. — Странно, что к вам вообще кто-то приходит за покупками, если учесть, как грубо вы обращаетесь с покупателями. Пожалуй, я поговорю с мистером Слоуном.

Продавец что-то испуганно залепетал, неловко открыл книгу записей и стал искать сдачу.

— Вы ни с кем не будете разговаривать! — выпалила Софи, отодвигая покупки, придвинутые Грейсоном. — Я сама заплачу.

Грейсон впился в нее мрачным взглядом.

— Почему вы так упрямитесь?

Они уставились друг на друга, и никто не желал уступать.

— Я уже не ребенок, Грейсон, — тихо проговорила она. — Мне не нужно, чтобы меня спасали.

Во взгляде Грейсона мелькнула растерянность.

— А что, если мне нужно, чтобы вы спасли меня? У нее перехватило дыхание.

— Господи, мы что, целый день будем здесь стоять? — Они очнулись и посмотрели на людей, стоящих в очереди. И прежде чем кто-то успел произнести хоть слово, Грейсон бросил покупки в коробку, прижал ее к бедру, обнял Софи за талию и подтолкнул к двери.

— Эй, а как же сдача? — окликнул его продавец.

— Возьмите себе, — отмахнулся Грейсон. Они вышли на прохладный воздух; Грейсон шел так быстро, что казалось, он спешит на пожар.

— Остановитесь, пожалуйста! — попросила, задыхаясь, Софи.

Но он шел, не замедляя шага и держа коробку под мышкой. Он был ошеломлен тем, что произнес такие слова вслух. Да еще в магазине. Да еще в присутствии Софи.

Вскоре Софи нагнала его и пошла рядом.

— Что вы имели в виду под словами «спасти вас»?

Он посмотрел на нее с насмешкой, хотя ему вовсе не было смешно.

— Я пошутил.

— Сомневаюсь.

Он пожал плечами, продолжая быстро идти вперед.

— Грейсон, поговорите со мной… — Теперь вам захотелось поговорить, потому что речь идет обо мне, а не о вас.

Она лукаво улыбнулась и стала похожа на бесенка.

— Я никогда и не притворялась справедливой.

— Вы меня на этом и поймали.

— Значит, вы не хотите ответить на мой вопрос? — продолжала она.

— Нет, не хочу.

— Ну тогда, — проворчала она, — мне ничего не остается, кроме как перейти к другим темам и поблагодарить вас за то, что вы оплатили мои покупки. — Улыбка ее растаяла, как снег под весенним солнцем.

— Сделайте милость.

— Я могла бы заплатить сама.

Он посмотрел на нее, подняв брови.

— Могла бы, — не унималась она.

Грейсон сошел с тротуара, уступая дорогу двум леди, идущим навстречу. Он прикоснулся кончиками пальцев к шляпе и кивнул, а леди улыбнулись и что-то проворковали в ответ.

Софи тяжело вздохнула и закатила глаза.

Он рассмеялся и искоса взглянул на нее.

— Ревнуете?

— Ни в коем случае.

— Вы всегда ревновали, когда я общался с другими женщинами.

Она быстро взглянула на него.

— Мне было восемь лет. — Он понимающе кивнул:

— Верно.

— И я была дурочкой.

— Вы? Никогда.

— Была, и мы с вами знали, что это так. Но с тех пор я немного изменилась.

— Вы сильно изменились, Софи.

— А вы еще сильнее, сказала бы я.

— Только не надо снова возвращаться к тому разговору. Она посмотрела на него изучающим взглядом — улыбка уже не была так самодовольна. — Я почти тот же, Софи.

Но это было не так. Они оба знали, что это не так. После того как его выгнали из дому, ему пришлось кое-что доказать всем и самому себе. Что он удачлив. Что он не боится трудностей. Интересно, знает ли он сам, что он такое? Она остановилась у холма, который к концу дня бывал усеян детьми, приходившими сюда поиграть, и перевела взгляд с заснеженного склона на Грейсона.

— Докажите, что вы не изменились. — Он резко вскинул голову.

— Мне незачем что-то доказывать, — произнес он голосом адвоката, выступающего на суде. Софи улыбнулась.

— Я спасу вас, Грейсон. Я спасу вас от жизни, в которой нет ничего, кроме контрактов, пристойного поведения и приличных манер. И сделаю я это, внеся некоторое разнообразие в вашу жизнь.

Он вздохнул, обнял ее за плечи и притянул к себе. Как ни странно, но ей не захотелось убежать. Она наслаждалась его теплом, его запахом, знойным, несмотря на мороз.

• Предыдущая
• 36/66
• Следующая