Девушка из бара - Ли Линда Фрэнсис - Страница 23

• Предыдущая
• 23/70
• Следующая

Эта обновленная Робин, которой было труднее руководить, покинет ее и разорвет существующую между ними связь. На какой-то миг Лейси пожалела, что они переехали в этот город, так изменивший ее дитя.

Потом она спохватилась, и ее охватило чувство вины. Как она могла подумать такое? Ведь это ее дочь, и она должна заботиться только о том, чтобы ей было хорошо.

– Мама, – уже более спокойно обратилась к ней Робин новым, взрослым голосом. – Извини, что я на тебя накричала. Мне просто хочется, чтобы ты перестала поминутно волноваться за меня.

– Это моя обязанность. Ведь я твоя мама. – Лейси попыталась произнести это непринужденно, обратить в шутку, но непроизвольно всхлипнула.

Робин вздохнула и подошла к ней. Близко, но не касаясь ее, будто чувствуя себя уже слишком взрослой, чтобы обнимать мать.

– Ты отлично меня воспитала. Я хорошая дочь. Правда. Но я хочу, чтобы ты немного больше заботилась о себе и меньше обо мне. Мне хорошо, мама. Но мне трудно быть по-настоящему счастливой, когда ты несчастна.

У Лейси перехватило дыхание.

Робин наклонила голову, заинтересовавшись вдруг своими руками.

– Я чувствую свою ответственность за тебя.

Лейси не верила своим ушам. Она растерялась.

– Но, Робин, я счастлива.

– Нет, это не так. Хотя, возможно, ты даже не осознаешь этого.

Надо же, какой взрослой и проницательной вдруг стала ее дочь. Как же так получилось, что они приехали в это место, и именно здесь обнаружилось, насколько плохо она контролирует ситуацию? Сначала то неукротимое желание, вспыхнувшее, когда Бобби поцеловал ее, а теперь вот дочь.

– Мам, – капризно протянула Робин, напомнив Лейси о ее маленькой девочке, которой дочь была еще так недавно. – Я не люблю, когда ты напускаешь на себя такой вид. Думаю, тебе нужно выкраивать немного времени для того, чтобы весело проводить время. Тебе нужно ходить на свидания.

Лейси была совершенно ошеломлена:

– Свидания?

Она готова была поклясться, что Бобби при этом прыснул.

– Бобби, ну скажите ей, – взмолилась Робин. – Ты ведь молодая, красивая, – она улыбнулась, – и мистер Пальмеро совершенно очарован тобой.

– Что? – выпалили в унисон Бобби и Лейси.

Робин рассмеялась:

– Вы же знаете мистера Пальмеро, преподавателя естественных наук. Он постоянно здесь бывает.

– Ник? – предположила Лейси.

– Он явно запал на тебя. Вчера на биологии он спрашивал меня о тебе.

– Обо мне?

Лейси вспыхнула, и еще хуже ей стало, когда она заметила приподнятую бровь Бобби.

– Не представляю, о чем думал этот Ник Пальмеро, расспрашивая о тебе в школе. По-моему, это непрофессионально, – сказал он.

– Не думаю, что тебе следует давать оценку степени профессиональности преподавателя, – заявила Лейси.

Робин недоуменно переводила взгляд с Бобби на Лейси, потом сказала:

– Пойду наверх, переоденусь.

Она была уже на полпути к лестнице, когда Лейси наконец собралась с духом:

– Мы закончим этот разговор позже, юная леди.

– О мистере Пальмеро? – лукаво спросила Робин.

– Нет, о твоем опоздании... и о том парне, о Кайле Уокере.

Робин застонала.

– Мама, он никто.

Но блеск в глазах дочери говорил Лейси о другом. Одетая в чужие джинсы и свитер, зажав под мышкой свою мокрую одежду, Робин поднялась по лестнице и скрылась за дверью их квартиры.

Лейси смотрела на лестницу, боясь повернуться к стоявшему за ее спиной Бобби.

– Знаешь, а ведь она права, – сказал Бобби. Его низкий, рокочущий голос действовал на нее словно электрический разряд.

– О чем это ты? О свидании с Ником Пальмеро? – Лейси медленно повернулась и успела заметить, как он напрягся.

– Нет, я не об этом, – тут же рассмеялся он. – Ты должна жить полной жизнью.

У Лейси вспыхнули щеки. Она испытывала жалость к себе из-за того, что дочь-подросток и безответственный работодатель пытались учить ее жизни.

– Я почти не знаю тебя, – проникновенно продолжал Бобби, и от его голоса ее душили спазмы невыплаканных слез. – Но я вижу, что вся твоя жизнь крутится вокруг дочери и твоей работы.

– Я мать и хороший работник.

– Неужели ты думаешь, что этого достаточно?

– Конечно. Моя задача состоит в том, чтобы воспитать ребенка, сделать из дочери ответственного человека.

– Ты все время говоришь об этом. Но почему при этом ты не можешь посвятить какое-то время себе самой? Ведь можно пойти куда-нибудь, повеселиться. Можно стать членом клуба, сходить в кино, поучиться играть в теннис. Расслабиться.

– По-моему, мы уже говорили об этом.

Бобби широко улыбнулся:

– Правильно. Хотя, по-моему, в прошлый раз мы говорили о том, что тебе нужно больше заниматься сексом.

Лейси набрала полную грудь воздуха, и Бобби выставил вперед руки, как бы защищаясь от готового хлынуть потока возмущенных слов.

– Все, все. Больше ни слова об этом. Делай что хочешь.

– Хотя ты так рьяно выступаешь в пользу расслабления и веселья, я что-то не заметила, чтобы ты сам этим часто занимался, – буркнула Лейси.

– О чем ты говоришь? Да я за один час веселюсь больше, чем ты, наверное, за всю свою жизнь.

– Позволю себе не согласиться с тобой. Ты просто рассказываешь людям, что веселишься напропалую. Ты заигрываешь с женщинами, хлопаешь по спинам мужчин и строишь из себя рубаху-парня, хотя на самом деле тебя заботят только твоя сестра и футбол. Я в жизни не встречала такого целеустремленного человека. Не думай, будто мне не слышно через стены, как ты по ночам тренируешься и как без конца включаешь миксер. А по жуткому запаху твоих смесей можно догадаться, что ты смешиваешь отнюдь не шоколадные напитки и не «дайкири».

Бобби хмуро смотрел на нее.

– Я провела достаточно времени рядом с вами, мистер Макинтайр, чтобы понять, что вас мало волнуют другие стороны жизни.

Бобби стиснул челюсти.

– Нетрудно догадаться, почему я такая, – задумчиво продолжала Лейси. – Я мать-одиночка, воспитывающая дочь среди людей, которые стали даже более неразборчивы в сексуальных связях, чем в те времена, когда я была в ее возрасте. Труднее ответить на вопрос, что сделало тебя таким? Кто бы мог подумать, что у нас с тобой так много общего?

Высказав все это, Лейси направилась в офис, но перед тем как она захлопнула дверь, Бобби успел крикнуть ей вдогонку:

– Ты сама не знаешь, что говоришь. Я совсем не похож на тебя.

– Вы, мистер Макинтайр, должны всерьез подумать о том, чтобы прекратить занятия спортом.

Было утро вторника, и Бобби с каменным лицом сидел напротив одного из лучших в стране терапевтов. Доктор Эндрю Блитцер лучше всех разбирался в человеческой анатомии и пользовался самыми передовыми технологиями лечения недугов. Он был лучшим из лучших, и после возвращения Бобби в Эль-Пасо не раз говорил о том, что ему нужно уходить из спорта.

– Я не сдамся, – процедил Бобби сквозь стиснутые зубы, стараясь перебороть охватившую его панику. – Вы сами говорили, что никогда не видели такого быстрого улучшения состояния. Я старался изо всех сил. Я работал над своим коленом. И я молод, черт побери!

– Но не для футбола. – Доктор хорошо знал свое дело и всегда действовал осмотрительно. – Говорят, – продолжил доктор, – что Уолл-стрит – это место, где играют молодые, в таком случае в футбол играют совсем молодые. Играют молодые парни, Бобби, парни, которые не задумываются о будущем. Они бьют и блокируют, не думая о завтрашнем дне, а ведь ничье тело не выдержит таких ударов, если их наносить постоянно. – Он посмотрел в глаза Бобби. – Даже ваше.

Поднимаясь со стула, Бобби одновременно ощущал навалившуюся вдруг тяжесть и свободу. Не далее как пятнадцать минут назад доктор Блитцер снял скобки, забрал у него костыли и объявил, что он может вернуться к нормальной активной жизни. Бобби уже готов был станцевать танец победителя, когда доктор пригласил его в кабинет для разговора.

– Я подумаю, док, – сказал Бобби.

• Предыдущая
• 23/70
• Следующая