Не ангел - Винченци Пенни - Страница 14

– Да, тебя, я вижу, не остановишь, – вздохнул Оливер. – Мне никогда не удавалось удерживать тебя от чего-либо. Даже, – сказал он с тенью улыбки, – от брака со мной.

– Не понимаю, Оливер, чего ты так боишься? – нетерпеливо спросила Селия. – Ну что тут для меня вредного?

– Я боюсь двух вещей, – взглянув на нее, начал Оливер. – Во-первых, ты можешь причинить вред и себе, и ребенку. А во-вторых… – Тут он на миг умолк и вновь, как будто нехотя, улыбнулся: – А во-вторых, боюсь, в один прекрасный день ты заявишься домой вместе с парой таких семей и сообщишь мне о том, что отныне они будут жить вместе с нами.

– Не дурачься, – покачала головой Селия, – нам категорически запрещено проявлять любое личное участие. Иначе меня просто исключат из Фабианского общества. Не стоит об этом беспокоиться.

ММ шла по короткому переходу со станции подземки к своему дому. Она была погружена не столько в свои мысли, сколько в финансовые проблемы. У ММ были выдающиеся способности к выполнению математических операций в уме, она могла удерживать в памяти три-четыре колонки чисел, складывать их, вычитать, высчитывать проценты. Это было для нее не только подспорьем в работе, но и удовольствием, почти отдыхом. Как некоторые люди перед сном или на прогулке мысленно читают стихи, так ММ забавлялась числами. Правда, сегодня она не забавлялась – она подсчитывала объем прибыли, которую Литтоны получили от продажи трех новых томов «Биографики». Их нужно было продавать дороже, чем поначалу планировалось. Услуги книжного клуба и библиотечные скидки, новые обложки по задуманной схеме для Центральной книжной палаты, повышение расценок на переплетные работы – все это означало, что серия должна выходить по цене не меньше шести шиллингов за том. Теперь все шло к тому, что придется продавать книги по шесть шиллингов и шесть пенсов, а это уже дороговато для дешевой библиотеки качественных книг. И все равно выручка с одного тома составляет всего полкроны. Значит, при тираже в пять тысяч экземпляров издательство выручит чуть больше тысячи фунтов. Явно недостаточно. Но…

– Что это такая милашка делает одна на улице в такое время? Да еще в такой темной аллее? А? – (ММ не произнесла ни слова в ответ, просто замерла на месте.) – Хочешь смыться по-тихому? Не получится!

Ее схватили чьи-то сильные руки. Одна легла ей на плечи, другая сзади на шею.

– А теперь пошли. Сюда, вот так, хорошо, идем дальше. Нет-нет, не пытайся меня укусить. Черт, где же дорога?

Они почти дошли до уличного фонаря в конце проулка. Рука мужчины скользнула вниз к ее груди.

– Очень славно, просто чудненько. Мне не терпится увидеть больше. Просто не терпится. Эй, я сказал не кусаться! Я жутко злюсь, когда меня кусают или царапают, так что не вздумай делать ни то ни другое.

ММ быстро повернулась и оказалась под фонарем лицом к лицу с мужчиной. Твердо очерченный овал, сильная челюсть и широкий рот, темные вьющиеся волосы, густые черные брови и глубоко посаженные, очень темные глаза. И эти глаза улыбались – весьма самоуверенно.

– Ну что, понравился, что ли? – с ухмылкой спросил мужчина. – Мне-то ты очень понравилась. С первого раза. – Он протянул руку и коснулся ее губ, но ММ тут же прикусила его палец. – Эй! Полегче, полегче! Пошли, нам сюда. Поживей! В моем распоряжении не вся ночь.

– Неужели? – поворачиваясь и обнимая мужчину за шею, проговорила ММ. – А у меня вся. И я очень надеюсь, что ты мне в этом не откажешь.

ММ познакомилась с ним на собрании членов Независимой партии труда в Хэмпстеде. Она сразу выделила этого парня из толпы: он не походил на большинство присутствующих, на всех этих знающих себе цену представителей среднего класса в дорогой одежде. Он был явным выходцем из рабочих – в толстом твидовом костюме, с шарфом, обмотанным вокруг шеи, и непричесанными волосами. Парень стоял, опершись о стену. Он тоже приметил ММ и с полуулыбкой поглядывал на нее.

Позже он рассказал ей, что «почуял» ее еще до того, как увидел:

– Почуял тебя под кожей, изнутри.

Народу на собрании было мало; под конец Майкл Фосдайк, член местного отделения партии, пригласил всех к себе в дом на Хите выпить чаю с печеньем. «Или пива, если кто захочет. Или стаканчик вина». ММ торопливо пробиралась сквозь толпу в холле, не испытывая желания воспользоваться гостеприимством Майкла Фосдайка, поскольку его социальная сознательность, которую он явно выставлял напоказ, откровенно раздражала ее. И тут ММ остановил этот человек. Очень учтиво, но решительно – просто загородил ей путь к выходу.

– Не пойдете к Майклу? Чтобы за стаканчиком мадеры обсудить, как можно улучшить положение рабочих? Пренебрегаете?

– Не пойду, – смело взглянув в его удивленные темные глаза, ответила ММ. – Надеюсь, что смогу сделать нечто большее для рабочего движения, нежели наесться печенья, приготовленного кухаркой мистера Фосдайка, которой он регулярно недоплачивает.

– Вот это да! – Парень откинул голову и расхохотался. – Оригинальный взгляд на вещи! А как бы вы действовали? В смысле – улучшали наше положение?

– Полагаю, ваше в особом улучшении не нуждается, – отрезала она. – По-моему, вы в полном порядке. Но я занимаюсь издательским делом. И у меня есть друзья среди журналистов. В «Дейли миррор» и еще кое-где. Думаю, опубликовать несколько дельных статей намного полезнее, чем кормить баснями.

ММ сознавала, что слишком много говорит с ним – и этим поощряет его. Женщине опасно так разговаривать с молодым человеком. Каково бы ни было его социальное происхождение. Она и сама не очень-то понимала, почему так себя ведет. Он просто вынуждал ее поступать именно так.

– И… и вы совсем одна. Вы не боитесь, что к вам начнут приставать?

– Нет, не боюсь. Мне кажется, подобные страхи сильно преувеличены. Я хожу по всему Лондону. Очень люблю это занятие. И со мной пока ничего не случилось. И потом…

– Да?

– Я ведь… уже не юная девушка.

– Ну и что? Какая разница?

– Как какая?

– Я что-то не замечал, чтобы приставали только к юным девушкам. К тому же вы очень привлекательная женщина. Прошу прощения за дерзость.

– Спасибо. – ММ вновь взглянула на парня: он вовсе не дерзил и выражение его лица было умилительно серьезным.

– Тогда почему бы мне не проводить вас до дома?

– О нет. Вот этого делать не нужно.

– Почему?

– Я же сказала – не нужно.

А вдруг он начнет к ней приставать по пути? Или даже ограбит дом, когда-нибудь потом, если узнает, где она живет? Все может быть. Но верилось в это с трудом.

– Так почему не нужно? – вновь спросил парень.

– Вообще-то, причин нет, – ответила ММ и заметила, как он улыбается понимающей улыбкой.

– Тогда пойдем. Это же недалеко?

– Нет. Немного дальше… по улице.

– Вы лучше скажите точно где, – попросил парень. – Рано или поздно я же все равно узнаю. Коли уж иду с вами.

– Да. Конечно. Это в Китс-Гроув.

– Прекрасно!

– Да? Что прекрасно?

Возможно, она делает страшную ошибку – вот так все ему рассказывает. Но тут же ММ подумала, что, будь этот тип явным представителем среднего класса и жителем Хэмпстеда, она бы так не сомневалась, и ей стало стыдно. Какая разница: рабочие тоже люди.

– Послушайте, в этом правда нет необходимости, – едва слышно произнесла она.

– Знаю, – коротко ответил он, – но мне просто охота вас проводить. Ладно?

– Да, – сказала ММ, – ладно.

Несколько минут они шли по улице молча, потом ММ спросила:

– А вы где живете?

– Там, внизу. Возле Свисс-Коттеджа. У меня там маленький домик.

– Собственный? – спросила ММ и тут же возненавидела себя за удивление в голосе.

– Да. Принадлежал моей тетке. Она оставила его мне. Я был ее любимцем. Полдома я сдаю, чтобы хватало на расходы, налоги и все такое прочее.

– Ясно.

– А этот ваш печатный бизнес…

– Издательский.

– Какая разница?

– Издатели продают книги, – ММ тщательно подбирала слова, – а печатники… печатники их печатают.