Сборник "Братство меча" - Баутина Юлия Владимировна - Страница 44

Ведьмачка только головой покачала.

— Я-то думала, я людей досконально изучила, но, чем больше к вашей компании приглядываюсь, тем больше удивляюсь. Всему применение найдете. Никогда бы не поверила, что кто-то со стороны вот так сразу на Сумеречной земле, как у себя дома обоснуется.

— Ну, пока еще не совсем, как дома. Иван не успел наладить добычу трофеев и шкур на продажу. Хотя, как знать, что нас ждет по возвращении…

— Он и вправду может это сделать?

— Ваня? Да запросто. Главное, чтобы поступил точный заказ, кого надо бить, а кого не надо, — Глеб зевнул и с тайной надеждой спросил. — А кто у нас сегодня дежурит?

— Я. Можешь отправляться на боковую.

— Так точно, товарищ старшина! Только мне становится все интереснее — дроу хоть когда-нибудь спят?

— Спят. В полдневную жару, как все обитатели леса. А ведьмаки — когда время выдастся. И, поскольку я себя в большей мере отношу к ведьмакам, сна мне сегодня не предвидится. Ложись, отдыхай.

— Давай хоть посменное дежурство устроим.

— Сказано же — не надо. Не обижайся, но ты все равно ни в темноте не видишь, ни в звуках местных не разберешься. И какой смысл будет в твоем сидении у костра, если ты даже зомби обнаружишь, только когда он вплотную подойдет?

— У тебя вроде волшебный перстень есть. Устроишь краткий экскурс, и все будет в порядке.

— Краткий экскурс? — Инари расхохоталась. — В Каер Морхен учеников месяцами натаскивали на использование кровавика, и то не всегда все шло гладко. А ты хочешь за десять минут научиться?

— Экспромт — великая вещь…

— Ладно, я расскажу, как работать с камнем, если тебе на самом деле интересно, но не сейчас. Сегодня ты его оживить не сможешь, для этого тренировка нужна. Так что ложись все-таки спать: завтра ведь еще полдня по болотам прыгать.

— Ладно, ладно, уговорила, — проворчал Глеб, заворачиваясь в пропахшую псиной кошму. — Спокойной ночи тогда… и приятного дежурства.

— Спокойной ночи, — после недолгой паузы ответила ведьмачка.

Крепко заснуть удалось не сразу. Какое-то время сквозь дрему «гладиаторец» продолжал слышать потрескивание огня и вздохи ветра в кронах деревьев. И то ли ветром навеяло, то ли место это было заколдованным… Когда сон все-таки пришел, он вновь оказался странным и до жути правдоподобным. Во сне Глеб бродил по музею: назвать иначе это место не поворачивался язык. Огромные безлюдные помещения были освещены очень слабо, в матовых витринах виднелись причудливые, непривычные человеческому глазу силуэты неведомых существ. Впрочем, того Глеба, из сна, экспонаты витрин не удивляли. Последним в цепи помещений оказался уже знакомый ему зал — тот самый, где они с Котом и Генкой отбивали атаку слепых тварей. Только на сей раз, он казался куда менее заброшенным: ни разбитых стекол, ни перевернутых стендов. Словно бы персонал покинул его ненадолго и с минуты на минуту вернется. Глеб шел вперед, почти не глядя по сторонам, парня неудержимо тянуло в самый дальний угол зала. Там, чуть в стороне от массивных дверей, темнела сгорбленная исполинская туша, обнесенная канатами. Остановившись около чучела, Глеб присвистнул. Мохнатая тварь имела просто невероятные размеры: при своем немаленьком росте «гладиаторец» доставал ей только до пояса. Широкая сморщенная морда существа навсегда застыла в хищной гримасе, длинные, с кисточками, как у рыси, уши были прижаты к черепу, на мощных лапах тускло поблескивали острые, как бритва, когти.

— Да кто же ты такой, дружище? — с невольным уважением пробормотал Глеб. — Кинг Конг, что ли?

Он присел около канатов, в надежде отыскать хоть какую-нибудь табличку — если это музей, то должны в нем, в конце-то концов, быть указатели! Таблички не оказалось, а когда Глеб снова выпрямился и взглянул на морду твари, у него пошел мороз по коже. Как он сразу не заметил? Или это только сейчас проявилось? Глаза зверя совсем не походили на мертвые стекляшки, которыми укомплектовываются набитые ватой трупики. Они были настоящими, налитыми кровью, все понимающими. Перед ним было не чучело. Перед ним был хищник, который чучелом лишь притворялся! Но разве так может быть? В голове раздался странный щелчок, все вокруг поплыло, словно после хорошей дозы алкоголя. Сам не зная зачем, Глеб протянул руку, намереваясь коснуться мохнатой лапы.

— Не надо, не буди ее, — знакомый хрипловатый голос раздался над самым ухом.

Глеб вздрогнул, вновь обретая способность контролировать свои поступки, и обернулся. Рядом с ним — когда только подойти успела? — стояла Инари в буром от засохшей крови камуфляже. В холодном взгляде сиреневых глаз, скользнувшем по лицу «гладиаторца», не было ни малейшего проблеска узнавания.

— Не буди. Пускай спит. Так безопаснее для всех вас.

Ведьмачка отвернулась и, отворив двери, скрылась за ними.

— Погоди, — опомнился Глеб. — Постой!

Он бросился к дверям, с трудом отжал закрывающуюся створку — а Инари сделала это играючи! — и, протиснувшись в образовавшуюся щель… оказался в родной Туле на засыпанной снегом старой улочке, ведущей к Кремлю. Безлюдную улицу заливал желтый свет фонарей. Выдыхая клубы белого пара, Глеб огляделся, пытаясь сообразить, в какую сторону подалась его собеседница. По левую руку от него, совсем рядышком, была Советская улица с оживленным даже в позднее время движением, но пушистый, свежевыпавший снег, лежавший и на тротуаре, и на проезжей части, был чист и нетронут. В ту сторону никто не проходил. Зато в сторону противоположную, как раз к Тульскому Кремлю, тянулась одна-единственная цепочка следов. Глеб заспешил по ней, не переставая удивляться происходящему. Дело в том, что следы с каждым шагом неуловимо менялись, постепенно расплываясь и увеличиваясь в размерах. Внезапно, не доходя полуразрушенной кирпичной стены, они решительно повернули влево, пересекли дорогу и скрылись в темной подворотне.

Глеб, не задумываясь, шагнул следом. В жизни бы он, конечно, так напролом не лез, но сон диктовал свои правила. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел ведьмачку — та сидела посреди дворика прямо на снегу, подобрав под себя ноги и сгорбившись так, что волосы полностью скрывали ее лицо. Опять приступ? Или, хуже того, ранение? Иначе откуда у нее кровь на одежде? Глеб подошел и присел рядом на корточки.

— Что ты делаешь? Замерзнешь же!

Сам он, как ни странно, холода не чувствовал, хотя был всего лишь в черной «гладиаторской» толстовке.

— Оставь, — мягко сказала Инари, не поднимая головы. — Не вмешивайся, пожалуйста. Это не для людей.

— Пойдем отсюда, — предложил Глеб, пропуская мимо ушей туманное предупреждение. — Что толку мерзнуть на улице? Переночуешь у меня, я здесь неподалеку живу.

— Не надо… — ведьмачка говорила так тихо и с таким акцентом, что приходилось напрягать слух, чтобы хоть как-то разобрать слова. — Не играй с огнем. Я уже потеряла одного друга. Я не хочу терять остальных.

— Ты ранена? Сильно?

— Ран больше нет. Это его кровь. Он думал, так будет лучше для нас всех… только я не хочу воскресать на чужих костях. Остаться последней — это страшно. Уходи…

Морозную ночную тишину разорвал топот множества ног и хриплые крики. Глеб вскочил и обернулся. По проулку бежала целая толпа пацанов: человек пятнадцать.

— Вот она! — сорванным голосом крикнул первый, поравнявшись с подворотней и каким-то образом ухитрившись разглядеть, что происходит внутри.

Оставив ведьмачку за спиной, Глеб шагнул навстречу пацану, вынимая из кармана нож.

— Не так быстро, — громко, чтобы услышала и остальная, еще не подоспевшая кодла, сказал «гладиаторец».

Пацан, не ответив и не сбавляя хода, бросился на заслонившего ему дорогу человека. Глеб свел в сторону летящую на него руку с кастетом и двинул ножом снизу вверх, вкладываясь в удар всем весом. Узкое, остро отточенное лезвие с отчетливым хрустом вошло под ребра нападавшему. Пацан коротко охнул. Глеб выдернул нож из раны и толкнул обмякающее тело назад — под ноги его дружкам. Кто-то споткнулся о растянувшегося на снегу раненого, кто-то перепрыгнул. На Глеба почти одновременно бросилось трое юнцов, другие проскакивали мимо, за спину «гладиаторцу», но в драку почему-то не вступали. Схватка была короткой и яростной. Глеб, сам удивляясь неизвестно откуда взявшейся ловкости, увертывался от большинства предназначенных ему ударов. Сам же он почти ни разу не промахнулся и в итоге отделался достаточно легко — распоротой на плече толстовкой и небольшой царапиной на боку.