Сборник "Братство меча" - Баутина Юлия Владимировна - Страница 92

— Откуда мне знать? — огрызнулся старый ведьмак. — Может, он-то как раз природный.

— Природа здесь и не валялась. Бык, ну что вам мальчонка плохого сделал, что вы его угробить решили?

— Ничего, — Велегода понурился, избегая взгляда ведьмачки. — Мы же не со зла. Нара, ну пойми, Бранвин его никак по-другому не хотел оставлять. Только если бойцом. А человек бы не выдюжил, сама знаешь. Хорошо хоть Неждан про ибницу вспомнил.

— Для кого хорошо, интересно знать? Если уж хотели милосердие проявить, тогда лучше бы сразу камень на шею вешали и в озеро.

— Типун тебе на язык, Нара. Скажешь тоже.

— Говорю, что знаю. Бык, ты никогда не видел побочных эффектов веретена?

— У ибницы нет побочных эффектов, — в голосе ведьмака прозвучала такая уверенность, что Инари даже удивилась.

— Какой идиот это сказал? Если Неждан, то, похоже, он совсем из ума выжил.

— Это в любом трактате по алхимии написано.

— Неужели? И ты их сам читал? Ты же вроде алхимией никогда не увлекался.

— Нет, — признался Велегода. — Но Неждан…

— Понятно, — ведьмачка махнула рукой. — Можешь не продолжать. Еще один Тристам нашелся.

— А при чем здесь Плешивый, если ты про него, конечно? — еще натуральнее удивился Велегода. Впрочем, на сей раз Инари была склонна ему поверить. В свое время предшественник нынешнего ведьмацкого целителя получил одобрение Высшего Совета на попытку улучшения боевых качеств ведьмаков при помощи снадобий на основе ибницы, по его твердому убеждению полезной и совершенно безопасной. Когда просчет Тристама стал виден даже невооруженным глазом, в Совете озаботились тем, чтобы прервать неудавшийся эксперимент и подчистить все его результаты, так что мало кому вообще довелось эти результаты увидеть. Инари видела исключительно потому, что Тристам, сообразивший, что ситуация вышла из-под контроля, обратился к ней в обход Совета с просьбой помочь. Правда, магия дроу уже ничего не могла противопоставить влиянию Тристамовых эликсиров, зато Инари вдоволь насмотрелась на обтянутые темно-бурой кожей скелеты существ, растерявших последнее сходство с ведьмаками.

— Так чего ты про Плешивого вспомнила? — снова поинтересовался Велегода, возвращая ведьмачку к реальности.

— Да того, что он тоже долго и упорно считал ибницу безвредной, и сильно удивился, когда оказалось, что это не так. Вот только тем, кого он успел угостить снадобьями, его удивление не очень-то помогло.

— Накрылись, что ли? — немного изменившимся голосом спросил ведьмак.

— А как ты догадался?

— Не выдумываешь?

— Это не те вещи, которые можно выдумывать, — отрезала Инари, вздохнула и все-таки уселась в кресло напротив Велегоды. В комнате воцарилось молчание.

— А может, на людей она по-другому действует? — наконец спросил ведьмак, упорно глядя в огонь. — Мы ж его почитай десять лет уже поим. Если бы что-то серьезное было, оно бы уже давно проявилось, верно?

— Десять лет??? — Инари присвистнула. Ведьмак кивнул.

— Ведь проявилось бы?

— Десять лет… — повторила Инари, качая головой. — Это невозможно, Бык. После черного корня никто еще больше полугода не протянул. Да и не похоже… анорра ильмен, я думала, вы его только начали этой дрянью пичкать.

Велегода развел руками.

— Десять лет, Нара, я не вру. Ну, и что мне теперь делать?

— Сказать Неждану, что пора прекращать самодеятельность. Меня он не послушает, но тебя должен. В конце концов, Хорт же твой воспитанник, значит, ты за него в ответе. Все, что ибница могла ему дать, она давно уже дала. Теперь вы его только травите.

— Пожалуй, ты права, — невесело согласился Велегода. — Я поговорю с Нежданом. Ну, откуда мне было знать…

— Можешь не оправдываться. Просто пообещай, что прекратишь это, пока не поздно. Надеюсь, что еще не поздно.

— Обещаю. Будь уверена, Нара, не ты одна за мальца переживаешь.

— Я ни за кого не переживаю, — фыркнула Инари. — Я всего лишь не хочу, чтобы повторилась история Тристама. Весьма и весьма неприятная история.

Велегода ей, кажется, не поверил, но в принципе это не имело особого значения. Ведьмачка вернулась к себе, мимоходом подумав, что Хорт-то, наверное, давно уже дрыхнет без задних ног, если только не отправился с очередным визитом в Каер Анагуа… и сама удивилась — какая ей-то разница, чем бы он ни занимался. В приказном порядке выбросив из головы всех обитателей обоих замков, Инари повалилась на застеленный шкурником топчан и крепко заснула. А перед самым рассветом ее разбудил легкий шорох веток. Ведьмачка вскочила, инстинктивно хватаясь за нож, и, разобравшись в чем дело, от всей души выругалась.

— Если тебе так понравилось это дерево, можешь свить там гнездо, — сквозь зубы процедила она. — Дай только мне минут пять, чтобы в другую комнату переселиться, и обстраивайся на здоровье.

— Очень смешно, — буркнул из-за окна Хорт. — Войти можно?

— Залетай, птичка.

Парень перебрался через подоконник, двигаясь непривычно неловко.

— Я прошел через цепы… — коротко сказал он.

— И что? Нельзя было до утра подождать с этой счастливой новостью? — огрызнулась ведьмачка.

— Я подумал, что тебе будет интересно сразу узнать.

— Интересно до жути, — Инари демонстративно зевнула, но, повнимательнее присмотревшись к парню, насторожилась. — А ну-ка подойди поближе!

Хорт шагнул вперед. Нет, Инари не причудились глубокие ссадины у него на лице, а судя по скованности движений, полученные травмы не ограничивались одним только лицом.

— Ты, что, напролом через них лез? — задала ведьмачка закономерный вопрос.

— А тебе есть какая-то разница?

— Абсолютно никакой, — мрачно отозвалась Инари и, вздохнув, добавила:

— Ну, и что мне с тобой делать?

Хотя, что делать и так было понятно — выполнять обещание.

Когда ведьмачка встала, Глеб не слышал. Казалось, только-только было темно, Инари спала у него под боком, что-то неразборчиво шепча сквозь сон, и вот в узенькое оконце уже пробивается серый утренний свет, а постель рядом пуста. «Гладиаторец» зевнул и потянулся, гадая, пора ли уже вставать и почему его не разбудили раньше. Это движение привлекло чье-то внимание в горнице по ту сторону занавески.

— Подъем, — распорядилась, заглядывая в комнату, ведьмачка. — Нас ждут великие дела.

— А завтрак? — поинтересовался Глеб.

— Тоже ждет, но дела важнее.

— Ну, кому как, — проворчал «гладиаторец» себе под нос, неохотно покидая теплую постель.

Зарины в горнице не обнаружилось. Глеб застал ее во дворе, когда вышел умыться. Ведьма деловито накладывала шину на сломанное крыло Тамии и на пожелание доброго утра ответила весьма сдержано.

— Может, ей помочь? — спросил Глеб, вернувшись в дом.

— Сама справится, не впервой, — отозвалась ведьмачка. — В следующий раз будет думать, прежде чем незащищенного зверя посылать к магическим барьерам.

— Но Тамия-то ни в чем не виновата. Я вот подумал, ведь ты же, наверное, не только у людей раны лечить можешь?

— Не только… — нехотя подтвердила Инари.

— Тогда вылечи ее, пожалуйста.

— И далась тебе эта летучая кошка, — раздраженно проворчала ведьмачка, однако все-таки встала и вышла из горницы. Сути приглушенного разговора, состоявшегося во дворе, Глеб не разобрал, но вскоре Тамия безо всяких шин, веселая и довольная жизнью, пулей влетела в окно и с разгона запрыгнула «гладиаторцу» на колени. Глеб почесал урчащую семаргл за ухом и украдкой скормил ей одну из оставшихся с вечера птичьих тушек, решив, что остальным присутствующим от этого не убудет. Утробно заворчав, семаргл утащила неожиданный подарок под стол, где, судя по громкому чавканью, незамедлительно приступила к трапезе. Почти сразу же на пороге комнаты снова возникла ведьмачка.

— Готов?

— Секундочку, — Глеб напоследок откусил приличный кусок от краюхи хлеба, сунул остаток в карман — про запас, сделал глоток на сей раз предусмотрительно разбавленной водой полуночницы и вскочил из-за стола. — Теперь готов.