12 великих трагедий - Шекспир Уильям - Страница 46

Вас, Матери, зову: вы помогите мне!

Кто дивную узнал, жить без нее не может!

Астролог

Что хочешь сделать ты? Опомнись, Фауст!

С силой

Хватает он ее… Темнеет образ милый…

Вот, вот – он юноши касается ключом…

Беда! Пропали мы, сейчас сразит нас гром!

Громовый взрыв. Фауст падает. Духи исчезают в тумане.

Мефистофель (унося Фауста на плечах)

Ну, вот вам и спектакль! Эх, право, предосадно!

Связаться с дураком и сатане накладно!

Мрак. Смятение.

Действие второе

ПРЕЖНИЙ КАБИНЕТ ФАУСТА.

Мефистофель выходит из-за занавески.

Когда он ее приподнимает и оглядывается назад, там виден Фауст , распростертый на старинной прадедовской кровати.

Мефистофель

Лежи, несчастный! Вновь опутан ты

Любовной крепкой цепью не на шутку!

Кого Елена силой красоты

Сразила, тот надолго чужд рассудку.

(Осматривается.)

Взгляну ли вверх иль вниз, сюда ль, туда ли —

Осталось все, как было, здесь и там;

Цветные стекла лишь мутнее стали

Да паутины больше по углам;

В чернильнице лишь высохли чернила,

Бумага цвет свой в желтый изменила,

Но в общем все имеет прежний вид:

На месте даже и перо лежит,

Которым Фауст, душу продавая,

Дал дьяволу свою расписку в том;

Вот даже крови капелька на нем

Еще видна, что выманил тогда я!

Перо такое не дается даром,

Оно приносит радость антикварам.

Вот старый плащ на вешалке старинной,

В котором так напыщенно и чинно

Я городил мальчишке разный вздор,

Который, может быть, долбит он до сих пор.

Опять не прочь я под твоей личиной,

Наряд сурово-теплый, роль сыграть

И, как доцент надутый, смело врать

С серьезною, непогрешимой миной:

Ученым людям это всем дано,

А черт ту роль уж не играл давно.

(Снимает меховой плащ со стены и встряхивает его, причем оттуда вылетают цикады, жуки и разные букашки.) Хор насекомых

Здорово, здорово,

Патрон дорогой!

Летим мы, жужжим мы,

Знакомы с тобой!

В тиши понемножку

Плодил ты нас, друг, —

И тысячи ныне

Танцуют вокруг!

Коварство таится

В груди у людей:

В одежде их вошек

Откроешь скорей…

Мефистофель

Тварь новая! Как я ей рад сердечно!

Да, только сей, так и пожнешь, конечно!

Еще встряхну хламиду – здесь и там

Вновь вылетают из нее букашки;

Летят туда, сюда, по всем углам

Попрятаться спешат мои милашки!

В коробки, что стоят давно в пыли,

В пергамент побуревший заползли,

В разбитую старинную посуду,

В глазные дыры черепа – повсюду!

Да, где хранится этот жалкий хлам,

Там как не быть сверчкам да червякам!

(Надевает плащ.)

Ну что ж, покрой еще разок мне плечи, —

Пусть стану я учителем опять!

Но что мне в званье без почетной встречи?

Кто есть здесь, чтоб почтенье мне воздать?

(Тянет за звонок, который издает резкий, пронзительный звон. От этого звона содрогаются стены и распахиваются двери.) Фамулус [97] (идет колеблющимися шагами по длинному темному коридору)

Звуки страшные несутся,

Стены, лестницы трясутся!

В пестрых стеклах свет трепещет,

Словно молния там блещет!

Пол дрожит и гнутся доски,

Сверху целый дождь известки!

Двери с крепкими замками

Отворились чудом сами!

Там – о, ужас! – исполином,

В платье Фауста старинном,

Кто-то встал… глядит, кивает!

Страх колена мне сгибает…

Ждать ли? В бегство ль обратиться?

Боже, что со мной случится?

Мефистофель (кивая ему)

Войдите! Вас зовут ведь Nicodemus [98] ?

Фамулус

Да, господин, я так зовусь! Oremus [99] !

Мефистофель

Ну, это вздор!

Фамулус

Как рад я, что меня

Вы знаете!

Мефистофель

О да, вас помню я!

Вы все студент, хотя и поседелый,

Обросший мхом! Так точно век свой целый

Ученый муж корпит, своим трудом

Весь поглощен, – не может он иначе!

Так понемножку карточный свой дом

Он созидает; да еще притом,

Хотя б владел великим он умом,

Он до конца не справится с задачей.

Но ваш учитель – вот кто молодец!

Почтенный доктор Вагнер, всем известный,

В ученом мире первый он мудрец,

Авторитет имеет повсеместный.

Один в себе вместил все знанья он

И ежедневно мудрость умножает.

Зато его, сойдясь со всех сторон,

Рой жаждущих познанья окружает.

Он с кафедры один свет яркий льет;

Как Петр святой, ключами он владеет [100] .

Что в небесах, что на земле живет —

Все знает он, все объяснить умеет.

Всех мудрецов он славу посрамил,

Сияет он, блестит необычайно,

Он то открыл, что для других есть тайна,

И даже имя Фауста затмил!

Фамулус

Почтенный муж, прошу я извиненья,

Что возразить решусь на ваши мненья.

В нем, право, нет о том и помышленья:

Он скромностью всегда был одарен.

Куда исчез, где находиться может

Великий муж, ума он не приложит:

Все только ждет, чтоб воротился он,

И молится об этом возвращенье,

Как о едином светлом утешенье;

И комната осталась взаперти,

С тех пор как Фауст вдруг исчез нежданно,

И ждет владельца прежнего; сохранно

В ней все – я сам едва посмел войти.

Но что за час чудесной перемены

Несут нам звезды? Даже сами стены

Как будто в страхе: лопнули замки,

Дверные расшатались косяки,

А то и вы сюда бы не попали.

Мефистофель

Но где же сам учитель ваш? Нельзя ли

Пройти к нему? Быть может, он бы мог

Прийти сюда?

Фамулус

Боюсь я: слишком строг

Его запрет; великим занят делом,

В немой тиши, по месяцам он целым

В своей рабочей комнате сидит.

Из всех ученых был он самым чистым,

А ныне смотрит сущим трубочистом.

Совсем теперь чумазым он глядит:

Глаза его распухли, покраснели

От раздуванья жаркого огня,

А нос, и лоб, и уши почернели;

Щипцами да ретортами звеня,

Он ждет открытия день ото дня.

Мефистофель

Ужель он мне откажет, станет спорить?

Его удачу я бы мог ускорить.

Фамулус уходит. Мефистофель с важностью усаживается.

Едва успел усесться я – и вот

Уж новый гость, знакомый мне, идет;

Но этот – молодого поколенья

И будет страшно дерзок, без сомненья.

Бакалавр [101] (шумно приближаясь по коридору)

Двери настежь! Наконец-то

Есть теперь надежде место,

Что людская грудь живая

Здесь не будет, изнывая,

Чахнуть, гибнуть в этой гнили,

Точно заживо в могиле!

Эти стены и строенья

Накренились, ждут паденья;

Прочь уйти, а то, пожалуй,

Быть здесь страшному обвалу.

Несмотря на всю отвагу,

Дальше я туда ни шагу!

Что-то я теперь узнаю?

Здесь как раз – припоминаю —

Первокурсником невинным

Я внимал урокам длинным,

Бородатым веря слепо,

Вздору радуясь нелепо.

Что из книг старинных брали

И что знали – все мне врали,

Ничему не веря сами,

Жизнь лишь портя пустяками

И себе и мне. Однако —

Кто там в дымке полумрака?

Что я вижу? В том же длинном

Меховом плаще старинном

Он сидит, все тот же самый,

Как расстались с ним тогда мы.

Он тогда хитер был, ловок,

Я ж не мог понять уловок;

Ну, теперь иное дело:

На него обрушусь смело!

Почтенный! Если волны мутной Леты

Не все еще понятья и предметы

Из вашей хмурой лысой головы

Умчали, не припомните ли вы

Ученика? Но ныне мыслью вольной

Он перерос лозу науки школьной;

Вы тот же все, каким я видел вас,