Аналитик - Катценбах Джон - Страница 36

Когда встал Мерлин, Рики окатила волна возбуждения.

— У вас возражения, мистер Томас? — спросил судья.

— Разумеется, — самодовольно ответил Мерлин.

Рики заглянул в полученный им список участвующих в деле юристов. Марк Томас, эсквайр.

Теперь у него появилось имя.

Пора было уходить, что он и сделал без всякого шума.

Он занял позицию рядом с пожарной лестницей, напротив лифтов. Он собирался подождать, пока юристы выйдут из зала суда, а там уж быстро спуститься по ней. В конце концов он увидел Мерлина, несшего два битком набитых судебными документами кейса. Слишком тяжелые, чтобы тащить их дальше ближайшего лифта, подумал Рики.

Прыгая через две ступеньки разом, он доскакал до второго этажа. Несколько человек ожидали у дверей лифта возможности спуститься на первый. Рики присоединился к ним. Глянув на индикатор, указывающий положение лифта, Рики увидел, что тот остановился этажом выше. Потом пошел вниз. Рики знал одно: Мерлин не из тех, кто станет забиваться к задней стенке, чтобы освободить место для других. Лифт остановился, двери его разъехались.

Мерлин поднял взгляд и увидел уставившегося ему прямо в глаза Рики.

Ужас исказил лицо мгновенно узнавшего Рики адвоката.

— Привет, Мерлин, — негромко сказал Рики.

И в тот же миг он выхватил из кармана детскую игрушку и приставил ее к груди адвоката. Это был водяной пистолет, почти неотличимый с виду от немецкого «люгера» времен Второй мировой. Рики нажал на курок, и струя черных чернил ударила в грудь Мерлина.

Прежде чем кто-либо успел отреагировать на это безобразие, двери лифта закрылись.

Ресторан, который Рики выбрал для встречи с Вергилией, отделяло от улицы большое окно из толстого листового стекла. Рики дождался, пока мимо окна продефилирует группа туристов, и просто пристроился к ней сзади. Когда их стайка миновала ресторан, он обернулся и увидел Вергилию, сидевшую, как и надеялся Рики, в глубине ресторана, с нетерпением ожидая его. В одиночестве.

Рики отступил от окна, сделал глубокий вдох.

Теперь звонок может раздаться уже в любую секунду, подумал он. Мерлину пришлось задержаться, чтобы хоть как-то почиститься, потом принести извинения другим адвокатам. И когда он наконец позвонил, то позвонил он старшему брату. Разговор у них получился обстоятельный — рассказ о случившемся, попытки понять, что из него следует. Второй на очереди у Мерлина была Вергилия, но Рики его уже опередил. Он улыбнулся, резко развернулся и прошел в ресторан. У дверей, разумеется, стояла старшая официантка, начавшая задавать неизбежные вопросы, однако Рики отмахнулся от нее, сказав: «Моя дама уже здесь», и быстро пересек зал.

Вергилия смотрела в сторону, однако, заслышав его шаги, обернулась.

— Привет, — сказал Рики. — Вы меня помните?

Лицо ее вспыхнуло от изумления.

— Потому что я-то вспоминаю о вас постоянно, — усаживаясь, сказал Рики.

Вергилия ничего не ответила, хоть и отшатнулась в удивлении. Ожидая встречи в продюсером, она выложила на стол папку со своими фотографиями и резюме. Теперь Вергилия медленно убрала ее со стола и опустила на пол.

— Насколько я понимаю, это мне не понадобится, — сказала она.

Прежде чем Рики успел ответить, в сумочке у нее зазвонил сотовый телефон. Рики покачал головой:

— Это ваш брат, адвокат, звонит, чтобы сообщить, что нынче утром я приходил повидаться с ним. Будет и еще один звонок, довольно скоро, от старшего брата, того, что зарабатывает на жизнь убийствами. Не отвечайте.

Рука ее замерла.

— Иначе что?

— Ну, вам следует спросить себя: до какой крайности доведен Рики? А следом, естественно: на что он способен?

Вергилия не ответила на звонок, телефон умолк.

— И на что же способен Рики? — спросила она.

Он улыбнулся ей:

— Рики способен на все.

Вергилия зябко поерзала в кресле.

— Не станет же он стрелять в меня посреди ресторана, на глазах у стольких людей. Я так не думаю.

Рики пожал плечами:

— Аль Пачино стрелял. В «Крестном отце». Уверен, вы этот фильм видели. Но мне нет никакой надобности стрелять в вас здесь, Вергилия. Я могу подстрелить вас во множестве других мест. Потому что я знаю, кто вы. Мне известно ваше имя. Ваш адрес. И что гораздо важнее, известны ваши честолюбивые устремления. Вы попали в западню, в такую же, как некогда Рики. Вы и Мерлин. Когда-то вы играли со мной в одну игру, теперь я буду играть с вами в другую. Игра называется «Как остаться в живых?». И суть ее составляет месть. Думаю, с некоторыми ее правилами вы уже знакомы.

Вергилия побледнела. Не спуская глаз с Рики, она потянулась к стакану воды со льдом, сделала большой глоток и прошептала:

— Он найдет вас, Рики. Найдет, и убьет, и защитит меня, потому что так было всегда.

Рики наклонился к ней:

— Как и полагается старшему брату? Ну что же, он может попробовать. Но видите ли, он теперь практически ничего не знает о том, кем я стал. Ваша троица гоняется за мистером Лазарем и считает, будто он почти уже в ваших руках. Но догадайтесь, что произойдет дальше? Пшик! Мистер Лазарь того и гляди исчезнет. Теперь уж в любую секунду, поскольку все, что в нем было полезного, практически исчерпано.

Рики резко встал, оттолкнув свое кресло назад.

— До свидания, Вергилия, — сказал он, снова наклонясь к молодой женщине. — Думаю, вам не захочется еще раз увидеть мое лицо, потому что оно может оказаться последним, что вы увидите в жизни.

Не ожидая ответа, Рики развернулся и быстро вышел из ресторана. Он прорезал толпу, как конькобежец прорезает переполненный каток, но мысли его витали далеко отсюда. Он пытался представить себе человека, который когда-то преследовал его. Как, гадал Рики, отреагирует психопат на то, что двух людей, которые только и были дороги ему во всем мире, напугали до мозга костей?

Быстро шагая по тротуару, Рики думал: Румпельштильцхену придется действовать быстро. Без подготовки и составления плана. Он позволит холодной ярости заглушить его инстинкты, забудет все, чему успел научиться.

И самое главное, он совершит ошибку.

Основательно все обдумав в дешевом номере нью-йоркского отеля, Рики понял, что на этой завершающей стадии игры он должен будет взять над Румпельштильцхеном верх. И ему казалось, что он знает, как этого добиться. Ему не составляло труда представить себе разговор между братьями и сестрой, разговор, возможно происходивший, пока он сидел в своем номере. Разговор должен быть не телефонным. Им придется встретиться. Они будут кричать друг на друга. Будут слезы, гнев, возможно, даже взаимные оскорбления. У них, обрушивавших убийственную месть на всех своих обидчиков, все шло так гладко. И только на нем они споткнулись. Рики просто-напросто слышал, как они кричат некоему неразличимому человеку, который так много значил для них в течение столь многих лет: «Ты втянул нас во все это!»

Даже при их маниакальном стремлении во всем поддерживать старшего брата, у младших брата с сестрой все равно сохранялось стремление жить нормальной человеческой жизнью — на сцене, в суде, — играть по определенным правилам. Только Румпельштильцхен, один из троих, не желал существовать в определенных границах. Другие двое такими не были, и это сделало их уязвимыми.

Рики отыскал клочок бумаги, и через несколько секунд у него был готов стишок. Он опять позвонил в «Виллидж войс», однако на сей раз предварительно задал сотруднику газеты несколько наводящих вопросов и постарался сообщить ему кое-какие немаловажные сведения.

— Если я уеду из города, я все равно смогу позвонить и получить ответы?

— Конечно, — ответил сотрудник.

— Отлично, — сказал Рики. — У меня в этот уик-энд дела на Кейп-Коде, а ответы я все-таки хотел бы узнать.

— Это не составит никакого труда, — сказал сотрудник газеты.

— Надеюсь, погода будет хорошая. Бывали когда-нибудь на Кейп-Коде?

— Был в Провинстауне, — ответил сотрудник. — В уик-энд после четвертого июля, там тогда здорово штормило.