Дом скитальцев (изд.1976) - Мирер Александр Исаакович - Страница 40

• Предыдущая
• 40/95
• Следующая

Над холмами взлетел, стоя торчком на столбе красной пыли, гигантский остроносый цилиндр. Покатился грохот. Ветер качнул «Скитальца». Это запустили в Космос контейнер с рудой. Глор и Ник знали, что титан выделывают вне планеты, на естественном спутнике «Титановом». Эта маленькая Луна кружится в Космосе, в пустоте, а титан как раз и надо выплавлять в пустоте. Контейнеры отправляют на спутник с фейерверком — из стартовых башен, в которых поддерживается поле нулевого тяготения. Внутри поля все предметы теряют вес. Пустой контейнер помещают в башню — он становится невесомым. Его загружают невесомой рудой и взрывают под его дном стартовый заряд. И контейнер летит, как снаряд из пушки, прямо в зенит, сопровождаемый столбом пыльного невесомого воздуха, — феерическое зрелище!

Ба-ба-бах! — гремело над дорогой. Глору и Ник повезло. Взлетели подряд три контейнера. Столбы пыли поднялись на многие километры и были такими плотными, что казались сделанными из твердого темно-багрового материала. А совсем высоко они расплывались в грибовидные облака.

Ник и Глор переглянулись. На этой планете, похоже, только они двое знали, что такое настоящее грибовидное облако.

Бурая тень укрыла дорогу, протянулась по холмам. На горизонте замаячил лес, окружающий город — Монтировочную третьего потока.

Город выскочил из-за холма, как неск, преследуемый диким кургом. Вентиляционные устройства на шести опорах, увенчивающие Монтировочную, и впрямь походили на шестиногого зверя, и дело было не в сходстве. Каждый, проезжая мимо титановых разработок, вспоминал о каторжанах. Жуткое, позорное наказание — ссылка в тело курга… В последнее время к нему присуждали все чаще. Не зря на планете почти перевелись дикие курги. Экспедиции Охраны отправлялись за ними в дельту Полуночной реки. В глухие дебри, лежащие к северу от ядовитых болот Тауринжи.

Так думал Глор, когда «Скиталец» затрясся от резкого торможения.

— Ты что?! — вскрикнул Глор.

Машина скользила по дороге напруженными от усилия лапами. Ник повернула сиденье, прижалась лицом к колпаку и всмотрелась в дорогу позади машины.

— Там… Там кург. У дороги, — прошептала Ник.

— Дохлый?

— Он живой. Мне показалось…

— Поезжай сейчас же, — неуверенно сказал Глор.

— По-моему, он ранен.

«Накликал я беду», — суеверно подумал Глор. Он никогда не видел и дикого курга — только изображения в учебных пособиях, а уж такого…

— Мы не должны, — как мог убедительно проговорил он. — Надо быть как все.

— Он ранен.

— Во имя Пути, нам что за дело! Ты…

— О, великие Небеса! — чужим голосом перебила Ник. — Какие же мы ничтожества… Хорошо. Едем. Но Учитель приказывал не пренебрегать случайностями.

Это уже был аргумент. Глор сказал:

— Ладно, поворачивай! Но помни…

— Я постараюсь не забыть, — сухо ответила Ник.

Мимо проскочила длинная восемнадцатиногая машина со знаком Десантников на борту. Мелькнули неподвижные, как манекены, фигуры.

«Они же искусственные, — подумал Глор. — Вот перебраться бы в искусственное тело с Десантником… Уж они-то знают пересадочную инструкцию, как собственную перчатку».

«Скиталец» повернул и двигался обратно. Машина Десантников стремительно уходила по блестящему в косом свете полотну дороги.

— Дала бы им уйти подальше…

— Господа Десантники не заметят такой мелочи, как полудохлый кург. О! Вот он…

Кург лежал у дороги. Он был покрыт красно-бурой рудной пылью, сливался с землей. Буквально чудом Ник его заметила. Только прижавшись лицом к колпаку, Глор сумел рассмотреть большую голову, тело, похожее на длинный мешок с шестью буграми плечевых суставов. Закрытые глаза зверя заносила пыль.

— Он повернулся, когда мы проезжали. Я и увидела, — сказала Ник.

Машина сошла с дороги на обочину, едва не наступив на зверя. Тот даже не шевельнулся.

— Хоть бы дохлый оказался, — пробормотал Глор. Он сбросил с колен неска, наклонился и вынул из багажного ящика «руку» — универсальный ремонтный инструмент. Все-таки оружие.

Ник остановила его:

— Не нужно. В том боку у него рана. Кулак пролезет.

— Тогда возьми клей.

Пока Ник доставала тубу с клеем для первой помощи, Глор рассмотрел курга вблизи. Широкая хищная морда, облепленная рудой, лежала на мускулистой лапе. К когтям пыль не приставала, и они ярко белели на фоне темной земли.

Они выпрыгнули на обочину. И тут в кабине истерически завизжал Любимец Пути — подслеповатый зверек учуял наконец исконного врага. Глор поспешно закрыл колпак, но визгливые жалобы неска прорывались наружу. Казалось, они разбудят всю округу. Ник громко спросила:

— Вы меня слышите?

В смутной тоске Глор окинул глазами дорогу. Как все неподвижно! Застывшая машина, неподвижные складки на комбинезонах и красно-бурые холмы. Пыльный столб над стартовой башней, казалось, застыл в воздухе.

— Вы меня слышите? Покажите рану!

Едва заметная волна прошла по телу курга. Глор понял: он слышит все и не желает замечать балогов. Он приполз сюда, чтобы умереть. Тогда Глор зачем-то отряхнул перчатки, взял курга за передние и задние лапы и перевернул через спину на другой бок.

Рана была огромная. Больше, чем в кулак. Сквозь нее проглядывал дыхательный мешок, и весь бок запекся струпами черной крови. Ник, сострадающе прищелкивая челюстями, залила рану клеем и шепнула:

— Лучемет… почти в упор…

— Шагов с восемнадцати, — подтвердил Глор.

Ник потрогала плечо курга, нашла кровеносный сосуд и приложила к нему ампулу с универсальным лекарством.

— На него это может подействовать как яд, — сказал Глор.

Ник промолчала. Да и что было говорить? С тех пор как на планету ступил первый Десантник, кургов ловили или уничтожали. Кому придет в голову лечить курга?

Когда ампула опустела, Ник ее не выбросила, а спрятала за отворот перчатки.

«Молодец», — подумал Глор. Брошенная ампула может оказаться уликой.

Кург бессильно приподнялся. Уронил морду в пыль. Черные, с зеленым отливом глаза поплыли направо, потом налево. Остановились. Ник громко сказала:

— Вы должны бороться с болезнью! Почему вы не боретесь? Старайтесь заживить рану, пожалуйста. Вам теперь лучше?

Кург дернулся и пополз, перебирая передними лапами. Обе пары задних тащились по земле. Он полз совершенно по-звериному — равнодушно. Он был равнодушен к балогам, к своему страданию, к себе самому. Для него все было кончено, и он уходил подальше от дороги.

— Он хочет умереть, — пробормотал Глор. — Невероятно… Он все равно умрет, если… — Он махнул рукой.

— Он может говорить?

— У них же нет речевого аппарата. Голосовой мембраны и прочего…

Монтажники потихоньку шли за кургом. На их щегольские комбинезоны садилась пыль. Шагах в двадцати семи от дороги зверь снова лег. Ник присела перед его мордой и сказала:

— Мы хотим вам помочь. Слушайте. Я буду говорить. Вы кивните вот так, когда я назову то, что вам нужно. Вы поняли меня?

Кург поднял с глаз перепонку и пролаял:

— Традотаскиттр!

Гнусное ругательство — «торговцы телами собственных матерей». Глор подпрыгнул, а Ник отступила на шаг, однако продолжала мужественно:

— Зачем вы нас оскорбляете? Мы хотим вам помочь.

— Ах, простите, милая госпожа, — издевательски пролаял кург и выругался еще замысловатей.

Наверно, он перестарался. Выплюнув ругательство, он опять закатил глаза и поник всем телом.

Глор, коричневый от злости, прохрипел:

— Теперь будешь знать, как помогать государственным преступникам! Благотворительница! Идем!

Ник молча потихоньку пошла к машине.

— Надо еще выяснить, откуда он научился разговаривать! — кипятился Глор. — Хам!

— Тебя бы на его место…

— Неблагодарная тварь, вот он кто, — сказал Глор.

Ник поглядывала через плечо, не спорила. И вдруг остановилась — кург полз следом. Пролаял:

— Эй, господа!..

— Что тебе? — осведомился Глор.

• Предыдущая
• 40/95
• Следующая