Пути. Дороги. Встречи - Сидоров Георгий Алексеевич - Страница 3

— Ответь мне, что это? Галлюцинация? Почему я тебя вижу и даже слышу? Я что совсем спятил? — прервал я своим вопросом седоголового.

— Твоё сознание не успевает за ходом твоей эволюции, Гор, — спокойно сказал образ. — Поэтому тебе и кажется, что с головой у тебя не всё в порядке. Успокойся. То, что сейчас происходит, всего лишь телепатический мост. Я ждал, что ты сегодня обязательно попытаешься вызвать в своём сознании меня, и сам вышел на твои «позывные»…

— Получается, что внутренний образ может быть, чем-то вроде «позывного»?

— Не может, он и есть «позывной», — вновь улыбнулось лицо старого. — Вот только пользоваться телепатической связью в наше время могут далеко не многие. В основном, люди внутреннего круга…

— А как же у меня… — открыл я рот.

— А что у тебя? — остановил меня голос «знахаря». — Если со мной общаешься, значит, всё в порядке. Ты был готов к такому общению десять лет назад, только не знал об этом. Ты вообще много чего о себе не знаешь.

— Чего же? — невольно вырвалось у меня.

— То, что избраннику Юган-Ики — духа одной из сибирских рек, позволено очень многое. Гор…

От слов волхва меня бросило в жар. В сознании всплыло одно из моих невольных посвящений…

— Так что же мне делать? Неужели ты хочешь, чтобы я стал шаманом? — с дрожью в голосе посмотрел я в глаза «знахарю».

— С чего ты взял? — усмехнулся образ. — Шаманы работают с мелочью. Духи рек выше их возможностей…

— По-твоему, после того, что произошло на Югане, я получил потенциал похлеще, чем у иных хантейских и ненецких шаманов?

— И до сих пор делаешь вид, что ничего в тебе не изменилось. Томская ложа знает о тебе больше, чем ты о себе. Ну, чем их свора тебе насолила? Лишила возможности преподавать? Подтолкнуло сознание тех, кому ты верил, к предательству? Два комариных укуса! У тебя же самого даже насморка нет! Хотя установка была на летал, Гор. На летал…

Не зная, что сказать, я молча смотрел на образ старого. Глаза волхва были серьёзны.

«Так вот оно что? — мелькнуло в голове. — Мне действительно грозила серьёзная опасность. Она и сейчас грозит… И ещё: хорошо это или плохо, но я находился и нахожусь под невидимым контролем… Ай да ведун! Для того чтобы вывести меня на связь, он и послал мне свою записку. Но меч-то зачем? Предмет силы?»

— Меч сейчас нужен не мне, но тебе, тем более, духовно мы с тобою едины, — ответил на мой мысленный вопрос голос седоголового.

— Даже тут ты читаешь мои мысли. Не можешь без этого, — укорил я его.

— Не могу, Гор, потому что разговор у нас сегодня будет короткий. Свой участок связи прикрыть ты пока не можешь. Такое умение придёт позднее. Поэтому наш мост легко засечь. Для С.Т. ты тоже стал «ценностью» и немалой. Так что давай будем закругляться.

— Но у меня столько к тебе вопросов! — взмолился я.

— Со своими вопросами ты в состоянии разобраться и сам. Вспомни, кто ты есть, и не будь иждивенцем, — отрезал волхв. — Я тебя вызвал на связь вот по какой причине. Пришло время тебе встретиться с тем человеком, который когда-то на Курейке работал со Сталиным.

— С Чердынцевым? — припомнил я.

— Да, с тем, кого я назвал тогда Чердынцевым…

Я не знал, что и сказать…

— Он тебя ждёт. И ждёт давно…

— И что я должен сделать? — посмотрел я на образ старого.

— Найти этого человека. Найти самостоятельно, без подсказок.

— Так как же я его буду искать, если не знаю где и кого? Совсем как у нас в сказках: иди туда, не зная куда, найди то, не зная что…

— Да, именно так, — кивнул сединами образ. — Это второй уровень защиты…

— Но мне хотя бы надо увидеть, кого я должен найти? — обратился я к «знахарю».

— Мысленный образ ты сейчас увидишь, я тебе его дам. Смотри и запоминай.

И тут внутренним взором вместо ведуна я увидел сухое бородатое лицо с глубоко посаженными глазами…

— Всё, сеанс окончен, — раздался голос ведуна. — Думаю, ты запомнил…

— Можно один вопрос? — попросил я. — Один-единственный!

— Давай, — улыбнулся глазами образ.

— То, что Чердынцев мне позарез нужен, и ежу понятно. Но я-то ему зачем? Он что, без меня обойтись не может? Хранитель недр Путорана, волхв высшего посвящения!

— С него начнётся второй круг погружения твоего сознания в традицию Ора. Ты ведь этого сам хочешь…

— Хочу — не хочу, но всё так сложилось, что другого для меня пути нет, — развёл я руками.

— Нет, — согласился образ. — Таков твой рок…

— И сколько второе посвящение будет длиться? Тоже лет двадцать, а то и более?

— Это уже второй вопрос, Юра, — засмеялось видение. — Но я тебе отвечу: во втором круге ты встретишься всего с тремя посвящёнными. От «Чердынцева» ты получишь образ второго, потом таким же способом найдёшь и третьего…

— Скажи мне, — чуть не закричал я, — неужели есть ещё и третий круг погружения в традицию?

— Есть, Гор, есть, но тебе никого искать больше не придётся. В третьем круге ты встретишься всего с одним человеком. И он, когда будет нужно, найдёт тебя сам. Всё, теперь прощай, до новой связи! И меня не ищи, всё равно не найдёшь.

— А я уже нашёл, — вырвалось у меня.

— Вот как?! — удивился образ. — Ну и ну! Рад, что в тебе не ошибся. Ты всегда приятно меня удивлял.

С этими словами лицо волхва стало растворяться. Со своей стороны я попытался его удержать, но мои усилия оказались тщетными… Связь прервалась. Осознавая случившееся, я несколько минут пребывал в своём бессознательном. Потом, придя в себя, взглянул на часы — было пятнадцать минут первого.

С того момента, как я вышел на телепатическую связь с ведуном, прошло не более двадцати минут. Но этого короткого времени для меня хватило, чтобы снова собраться и обрести то, что ещё недавно казалось утраченным: смысл движения — в будущее… Не к той пропасти, куда С.Т. так старательно нас всех подталкивают, а туда, где за тьмой безысходности блеснул лучик надежды… Невольно вспомнились слова старого о том, что главное для современных русичей возвращение в их истерзанные вековым насилием и ложью души хоть какой-то надежды на изменение к лучшему. Тогда сломленный, порабощённый и вымирающий этнос наверняка вновь найдёт в себе силы к сопротивлению. И, превратившись в монолитную несокрушимую скалу, станет такой силой, с которой не справятся никакие социальные цунами и бури…

«Ну что же, — подумал я про себя, — попробуем вернуть потерянное. Но для начала надо найти тех, кто бы меня понимал… Как говаривал мудрый дядя Ёша: «Один в поле воин только тогда, когда за его спиной видна целая армия»… Кстати, где он мой северный еврей? Жив ли? — и моя рука снова потянулась к маятнику. — Нет, не стоит, — остановил я себя. — Вдруг его уже нет! Прошла бездна времени!»

Но внутри при мысли о смерти дяди Ёши почему-то не похолодело. Наоборот, я почувствовал в себе какую-то необъяснимую радость. Похоже, жив ещё мой матёрый евреище! Жив! Обрадовался я своему чувству. Значит, ещё увидимся! Какая у нас с ним была первая встреча?! Прямо скажем, незабываемая! Я чуть было от его вида не сделал ноги… А потом началась дружба, и ещё какая! Правда, были мы вместе не долго — всего четыре недели. Но сколько то незабываемое время мне тогда дало! Чего стоили лекции дяди Ёши! То, что я от него узнал, мечта многих горе-академиков.

И я мысленно перенёсся в то далёкое время, когда, вернувшись после почти месячных скитаний по осенней тундре, мы со старым антропологом оказались в его уютной квартире. Наконец-то не надо было к костру таскать полугнилой сушняк, устанавливать надоевшую сырую палатку и наскоро готовить себе ужин. На столе нас ждала внушительная кастрюля сваренной из привезённой нами кумжи ухи, а рядом с ней красовался электрический самовар со свежезаваренным чаем. Мы сидели друг против друга, с аппетитом хлебали свою уху и в который раз вспоминали недавно нами увиденное. В моей голове никак не укладывалось, что здесь, в Заполярье, десятки тысяч лет назад процветала цивилизация, которая запросто строила из камня гигантские пирамиды-конусы, возводила из тёсаного гранита стены некогда величественных городов и мостила ушедшие в слой лёсса и мха дороги… Даже те жалкие остатки древних построек, которые мне показал дядя Ёша, впечатляли. Не выходила из головы каменная обсерватория, показанная учёным-антропологом в районе Седьяврозера. Она расположена недалеко от перешейка, между Седьявр, или Сейдозером и Водоозером. К ней ведёт древняя каменная разделяющая эти озёра дамба. Обсерватория стоит на горе Нингурт. По-саамски — женские груди. Удивительно, как она уцелела?! Вместо древнего допотопного города, который находился ниже, груда поросших лишайником развалин! Его кварталы, со слов учёного, сокрушила серия чудовищной силы взрывов. Следы этого ужасного воздействия хорошо видны и сегодня. В основном, в виде овальных, небольших, но глубоких озёр. В этих озёрах и в наше время прослеживается очень высокий фон радиации. Здесь мы имеем дело с научным фактом. На радиоактивный фон в глубинах округлых «озёр-воронок» обратил в 1922 году своё внимание ещё первый исследователь загадок Сейдозера Александр Барченко. Но обсерватория каким-то чудом сохранилась!!! Очевидно, рядом с ней стояли массивные стены какого-то здания. Они-то и спасли её от полного разрушения. Во всяком случае, мне так объяснил феномен обсерватории учёный-антрополог. По его мнению, все развалины на Кольском полуострове появились в результате мощного температурно-лучевого воздействия. Позднее, через несколько тысяч лет, по выжженным руинам погибшей цивилизации прокатился километровой толщины ледник одного из древних оледенений. Он, этот ледник, растёр в пыль и разметал всё то, что ещё как-то уцелело… Сохранилось от той далёкой, затерянной в тысячелетиях и забытой древней войны. Смертельной борьбы двух враждующих великих империй. Во всяком случае, именно так мне пытался объяснить разрушения Кольского полуострова дядя Ёша. Учёный-антрополог был убеждён, что такие же «сверхруины» разрушенных взрывами и ледником городов можно немало найти по всему евроазиатскому, даже американскому северу. Везде одна и та же картина: сначала мощное температурно-волновое воздействие, потом тысячетонное давление двигающихся с гор в долины ледниковых образований.