Призраки Аскалона - Форбек Мэтт - Страница 25

В легионе Крови служила одна известная чарра — Батея Хавокбрингер — Носительница Смятения. Она поняла суть злобных планов легиона Пламени и их новых шаманов, которые насаждали культ почитания богов ради собственной власти и обогащения. И Батея сказала: «Я не стану кланяться никому и ничему, ни смертному, ни богу», и ей удалось склонить на свою сторону многих чарров.

Однажды ночью шаманы сошлись и устроили против Батеи заговор. Ее схватили и принесли в жертву новым богам. Шаманы объявили Батею изменницей и обвинили в том, что она соблазняла мужчин и уводила с пути истинного. После этого всех женщин стали клеймить особым клеймом и перестали брать на службу в легионы, где они могли встречаться с мужчинами.

Многие женщины выступали против этого, и некоторые мужчины тоже. Кое-кого из них постигла судьба Батеи, а потом другие поняли, что у них нет выбора и следует подчиниться воле новых богов. Так мы жили на протяжении столетий — так долго, что мало кто помнил, что когда-то все было иначе.

Эмбер накрыла рукой бокал с горящей жидкостью. Язычки пламени стали ниже, вскоре огонек погас. Если Эмбер и обожгла ладонь, она этого не показала.

— После Пожарища, — продолжала она, — некоторые чарры поняли, что шаманы легиона Пламени — уже давно пользовавшиеся своей властью — обманули нас. Воин по имени Пайер Фирсшот — Свирепый Удар — помог нам выступить против легиона Пламени, но мы не одержали победу до тех пор, пока его внучка, Калла Скорчрейзор, не возглавила восстание, и тогда женщины-чарры смогли вернуть свое законное положение.

— Как же ей это удалось? — спросила Киллин.

Эмбер усмехнулась.

— Мужчины, почитающие женщин ниже себя, не умеют хранить от них тайны. Женщины наблюдали за шаманами, увидели, что те обманывают мужчин, лишают их права самим решать свою судьбу. Вооружившись этим знанием, женщины распространили его по всем землям, населенным чаррами, и в конце концов большинство чаррских женщин встало на сторону Скорчрейзор.

Но еще до того, как Скорчрейзор подняла бунт, у многих чарров, вразумленных Пайером Фирсшотом, накопилось недовольство действиями шаманов легиона Пламени. По мере того как возрастало число недовольных, шаманы со все большей жестокостью пытались их укротить. Но с помощью Скорчрейзор у мятежников наконец появился шанс одержать победу.

Скорчрейзор говорила, что шаманам из легиона Пламени, в отличие от мятежников, недостает одной вещи: мятежники были наделены ясностью ума. Если бы мятежники позволили женщинам сражаться плечом к плечу рядом с ними, они бы смогли за сутки удвоить свое число. Тогда их войско сумело бы одолеть шаманов, невзирая на все их колдовство. А со временем они смогли бы разбить и королевства, где власть принадлежала людям.

Однако женщины-чарры много веков жили рядом с мужчинами на положении рабынь, и поэтому многие мужчины не желали отказываться от этой «традиции». Они утверждали, что женщины слишком долго просидели дома, что от них не будет никакого толку на поле боя.

И тогда Скорчрейзор бросила вызов своим противникам. Самым главным был Фордж Айронстрайк — Железный Удар — император легиона Железа, и он согласился встретиться со Скорчрейзор в схватке один на один. Уговор был такой: если Скорчрейзор его одолеет, он признает, что женщины-чарры имеют право становиться воинами наравне с мужчинами. Если же победа достанется ему, он убьет Скорчрейзор в назидание другим женщинам.

Схватка произошла на развалинах Рина, древней столицы Аскалона, где когда-то правили люди, а теперь этот город принадлежит нам и зовется Черной Цитаделью. Секундантами стали императоры легионов Крови и Пепла. Легион Крови поддерживал свою дочь Скорчрейзор, а легион Пепла встал на сторону Айронстрайка.

Эмбер отпила вина, немного подумала и продолжила рассказ. Видно было, что эта история разгорячила ее больше, чем спиртное.

— Многие десятки чарров собрались на полуразрушенных трибунах Рина, чтобы посмотреть на этот бой. Соперники стоили друг друга. Айронстрайк, конечно, был выше ростом и сильнее, но зато Скорчрейзор была более ловкой и проворной.

Вновь и вновь Айронстрайк бросался в атаку, пытался сомкнуть когти на горле Скорчрейзор, но она каждый раз давала ему отпор и наносила рану за раной. Со временем усталость и потеря крови сделали свое дело. Айронстрайк изнемог. Тогда в атаку пошла Скорчрейзор.

Она погнала раненого Айронстрайка по арене, и наконец ему уже было некуда отступать. Он собрал последние силы для отчаянного контрудара, но Скорчрейзор отразила этот удар и повалила Айронстрайка наземь. Он упал навзничь на пыльную арену, а Скорчрейзор поставила ногу ему на грудь и заставила сдаться.

Когда Айронстрайк был помилован, он согласился выполнить условия договора. Он признал право Скорчрейзор сражаться рядом с ним, он позволил другим чаррским женщинам участвовать в мятеже. Даже шаманы легионов Железа Крови и Пепла встали на сторону мятежников.

Войска легиона Пламени и их шаманы встретились с повстанцами в последней битве на Равнинах Голгхайна. Воины из легиона Пламени велели своим женщинам «сидеть дома, где им и место», поэтому мятежники сильно превзошли их числом, и легион Пламени скоро запросил пощады.

Император легиона Пламени так устыдился, когда пришлось сдаться, что, встретившись со Скорчрейзор, ударил ее отравленным клинком. Ради победы чарры способны на все, но только самые отъявленные трусы поступают так. Предательство императора стоило Скорчрейзор жизни, но ее последние слова были такими: «По крайней мере, я умираю, зная, что мои сестры свободны».

— Вот почему ты так не хочешь надевать кандалы, — сказала Риона.

Эмбер залпом допила вино.

— А что стало с убийцей? — спросила Киллин, оторопело прижав руку к губам. — Он остался безнаказанным?

Эмбер покачала головой.

— Император Айронстрайк самолично перерезал ему глотку. Предводитель легиона Пламени расстался с жизнью раньше, чем Скорчрейзор.

— А завтра, — проговорил Дугал, — нам предстоит отправиться на поиски оружия, которое в стародавние времена другой император легиона Пламени потерял во время вспышки Пламени Проклятия.

Эмбер кивнула.

— Мы хотим разыскать Когти Хан-Ура, чтобы между твоим народом и нашим воцарился мир. И ради моего народа я готова надеть кандалы — но каждую секунду, покуда я буду закована в цепи, я буду вспоминать о Калле Скорчрейзор.

На миг ее взгляд вновь стал возмущенным и свирепым.

— Однако я получила приказ выполнить эту миссию любой ценой, и я сделаю это. Но знайте: если кто-то из вас встанет на моем пути — если помех от вас будет больше, нежели помощи, я не стану медлить. Я прикончу любого.

С этими словами она поднялась, развернулась и стремительно вышла из комнаты.

Риона сделала большие глаза и, прижав руку ко лбу, откинулась на спинку стула. Дугал снова потянулся за бутылкой. Киллин довольно улыбнулась, когда вошел слуга и подал на десерт охлажденный заварной крем.

Сильвари подняла бокал.

— Воодушевляющее начало, — сказала она. — Может быть, мы не гильдия, и не отряд, и даже не семья. Но мы — компания искателей приключений, объединившихся ради единой цели. Пока этого достаточно. Я пью за наш успех.

Сытый и согревшийся, Дугал подошел к двери своей комнаты. Переступив порог, он проверил, нет ли в комнате незваных гостей, и посмотрел, хорошо ли закрыты ставни. Мало ли что — вдруг поблизости ошивался еще кто-нибудь из бешеных родичей Гайды. Убедившись, что все спокойно, Дугал сел на кровать и задумался о новых спутниках.

Они относились к предстоящей миссии более легкомысленно, чем он. Риона, похоже, была предана делу Дозора. Крестоносец-чарра собралась следовать полученному приказу до последней буквы. А Киллин нисколько не пугала перспектива посещения города, битком набитого призраками.

«Проблема в том, — думал Дугал, — что они не имеют представления, что нас ждет в Аскалон-Сити». Он побывал там, и это ему очень многого стоило. К его предостережениям, увы, никто не желал прислушиваться — здесь, в безопасном и спокойном городе Лайонз-Арк. А станут ли они его слушать, когда их окружат воющие толпы призраков?