Искусительница - Ли Эйна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/70
• Следующая

— Ох, Тия, как я рада, что ты снова дома. — В ее голосе послышались нотки отчаяния.

— Как папа? — осторожно спросила Синтия.

— Мы стараемся делать все, чтобы ему было лучше. Он будет очень рад видеть тебя.

— Что говорит доктор?

Глаза Бет наполнились слезами.

— В легких накапливается жидкость, и он кашляет кровью. Папа так слаб, Тия, что может уйти в любую минуту. Мне кажется, он усилием воли заставил себя дожить до твоего возвращения домой. Здесь очень холодно. Пойдем-ка в дом, — сказала она, взяв Синтию под руку.

В огромном вестибюле ничего не изменилось: мраморные плиты на полу, выписанные отцом из Италии, сверкали как зеркала; темные балюстрады красного дерева и дубовые ступени парадной лестницы тускло блестели на свету.

Оглядев одежду Синтии, Энджи пришла в восторг:

— Ох, Бет, смотри, какая шикарная шляпка! — Она примерила шляпу на себя. — Тия, где ты купила ее?

— В Париже, Тыквочка.

— Подумать только, настоящая парижская шляпка! Ты в ней выглядишь потрясающе! — Вертя головой из стороны в сторону, Энджелин изучала свое отражение в зеркале, а потом, вздохнув, вернула шляпку Синтии:

— Но эта вещь не для меня.

— Да ты еще хуже мужчин! — поддразнила Синтия, потрепав густые волосы сестры. — Чувствуешь себя нормально только в широкополой ковбойской шляпе!

— Прошу прощения, леди, — раздался голос Дэйва. Он стоял в дверях, держа багаж Синтии.

— Ох, прости, пожалуйста, Дэйв, — извинилась Бет. Девушки отошли в сторону, пропуская молодого человека вперед.

— Эти вещи отнести в вашу комнату, мисс Маккензи? — спросил Дэйв и, не дожидаясь ответа, пошел наверх.

— Боже, этот человек невыносим! — воскликнула Синтия.

— Тия, не будь грубой, — прошептала Бет. — Дэйв очень серьезен и умен. Дэйв — инженер и отвечает за разработку проектов. Он сказал тебе об этом?

— Нет, не сказал, — недовольно проворчала Синтия, глядя вслед Дэйву. — Он сказал, что работает на железной дороге, и все. — Она глубоко вздохнула. — Ну ладно, пойду проведаю папу.

— Мы будем ждать тебя в гостиной. Взбежав наверх, Синтия спокойно открыла дверь отцовской комнаты. Сиделка поднялась ей навстречу.

— Я — Синтия Маккензи, — прошептала она. — Как папа?

— Он отдыхает, мэм. Он будет рад видеть вас. Я подожду за дверью, так что зовите меня, если возникнет необходимость, — Выскользнув из комнаты, сиделка тихо прикрыла за собой дверь.

Подойдя к кровати, Синтия испытала шок. К счастью, глаза отца были закрыты, и у нее было мгновение, чтобы взять себя в руки.

Отец превратился в живую мумию — под сухой, обвисшей кожей четко проступали кости. Он был бледен, его черные густые волосы стали белыми и сливались с подушкой белого цвета, на которой покоилась его голова.

Синтия осторожно взяла руку отца.

Ощутив прикосновение, он открыл глаза.

— Бетси? — Он заморгал. — Бетси, это ты, моя дорогая? Глаза Синтии застилали слезы, она поднесла руку отца к губам.

— Нет, папочка, это я — Синтия.

— Тия! — Его глаза наполнились теплом. — Боже, ты так похожа на мать! Ты вернулась… — многозначительно произнес он.

— Как жаль: старик должен умереть, когда в дом вернулась его дочь. — Закашлявшись, он поднес к губам платок. Синтия выпустила его руку и села на край кровати. — Я так скучал по тебе, детка, — проговорил он, когда приступ кончился.

— Я тоже скучала по тебе, папочка. Два года никто не ворчал на меня, — улыбнулась она.

— Неужели я настолько досаждал тебе, Тия?

— Это уже не важно, папочка. Я очень хочу, чтобы ты выздоровел.

— Я боялся потерять тебя, как потерял твою мать. Ты так на нее похожа, милая, — такая же безрассудная. Вы все хотели испробовать на себе! Я был глуп, Тия, но я пытался защитить тебя, а получилось, что я… оттолкнул тебя, девочка, и… потерял…

— Ты не потерял меня, папочка! Ты же знаешь, что блудные дети всегда возвращаются домой. Отец потрепал дочь по щеке.

— Ты не блудная дочь, Тия. Голос девушки задрожал — Мне всегда казалось, что ты… любишь Бет и Энджи больше меня. Ох, папочка, как же я люблю тебя! Мне жаль, что я причинила тебе столько горя!

Отец заглянул в глаза дочери.

— Но как ты могла подумать, что я люблю тебя меньше, Тия?! Моя красавица Тия, ты так похожа на… мою любимую Бетси…

Отец протянул дочери дрожащую руку, и она судорожно схватила ее.

— Расскажи мне о маме, папочка. Я ведь была такой маленькой, когда мы ее потеряли, и почти ничего не помню.

— Она любила жизнь, Тия. Я и теперь как наяву вижу: вот она мчится на своем гнедом коне, перепрыгивая через заборы, ручьи… — Он задумчиво смотрел перед собой. — И временами мне кажется, что я слышу ее смех. Я помню, как она смеялась, когда мы гуляли с ней теплыми летними вечерами.

— Хорошо, что за свою короткую жизнь она познала настоящую любовь и преданность. Ведь столько женщин не знают, что такое счастье. Я, наверное, никогда этого не узнаю.

— Узнаешь, моя дорогая, непременно узнаешь! Только надо подождать, и настоящая любовь найдет тебя и твоих сестер, как нашла меня… — И, закрыв глаза, Мэтью Маккензи умиротворенно проговорил:

— Но скоро я снова буду с любимой. Мой конец близок.

— Не говори так, папа! У тебя впереди долгая жизнь! — воскликнула Синтия.

— Нет, Тия, нет. Я готов уйти в мир иной. Твоя мать ждет меня. Я чувствую: она здесь, рядом.

Новый приступ кашля сотряс его ослабевшее тело. Синтия прижала отца к себе.

Когда кашель отступил, старик откинулся на подушки и тихо сказал:

— А теперь я должен отдохнуть. Я рад, что ты вернулась к нам, Тия. Мы еще поговорим с тобой, любимая. — И, закрыв глаза, он задремал.

Синтия поднялась с кровати, глаза ее были полны слез.

— Да, папочка, мы еще поговорим с тобой. — Она поцеловала отца в лоб.

Долгие годы она считала, что отец плохо относится к ней, что он суров и несправедлив. Ах, если бы они поговорили друг с другом раньше!

Элизабет и Энджелин ждали ее у камина, в котором потрескивал огонь. Опустившись на диван, Синтия уткнулась в ладони.

— Как жаль, что я не приехала раньше! Я могла бы подольше побыть с ним.

— Тия, я написала тебе сразу, как только он слег, — заметила Бет. — Но ты путешествовала, и тебя было нелегко найти.

Синтия встала и, подойдя к сестре, поцеловала ее.

— Я не обвиняю тебя, Бет, это моя вина. Мне было скучно, и я переезжала из страны в страну, чтобы развлечься, а вы с Энджи взвалили всю заботу об отце на свои плечи.

— Но почему тебе было скучно? — спросила Энджслин. — Ты же была помолвлена с графом Челлини! А мне казалось, он просто святой!

— Да, он очень красивый, очаровательный, но, дорогие мои сестрички, бедняжка Роберто невероятно… пресен. По-моему, из-за него мне надоеда Европа. Мне казалось, я люблю его, но это было ошибкой: у нас не было ничего общего. Слава Богу, я поняла это до свадьбы.

— Но я все равно жажду услышать все — и про графа, и про Европу, и про то, чем ты занималась целых два года, — заявила Бет.

Глаза Синтии заблестели.

— Господи! — воскликнула она. — Ты уверена, что тебе хочется услышать все? Боюсь, наша маленькая сестричка покраснеет от моих рассказов.

— Не говори ерунды! — взволнованно произнесла Энджелин. — Ты должна рассказать нам все-все, Тия.

— Давайте попросим Мидди принести чаю, а ты тем временем начнешь повествование, — предложила Бет.

— Как поживает наша старушка? — спросила Синтия.

— Мидди никогда не изменится, — улыбнулась Энджи. — Она по-прежнему хочет управлять хозяйством, и, как и раньше, ссорится с кухаркой. После твоего отъезда в доме перебывало с десяток поваров и кухарок.

— Пожалуй, я сама схожу за чаем, потому что мне не терпится поздороваться с ней, — сказала Синтия. — А потом, может, и папа проснется.

Синтия побежала в кухню и остановилась в дверях, увидев у шкафа старую женщину. Занятая своими делами, старушка не заметила Синтии.

Девушка на цыпочках приблизилась к Мидди сзади и закрыла ей глаза ладошками:

• Предыдущая
• 3/70
• Следующая