Искусительница - Ли Эйна - Страница 47
- Предыдущая
- 47/70
- Следующая
— Салли слишком юна, чтобы понять, что такое любовь.
— Знаешь, любовь не имеет к возрасту никакого отношения, Кинкейд, потому что ты, к примеру, старше ее, а до сих пор понятия не имеешь, что же такое любовь, — с горячностью заключила девушка.
— Может, не будем сейчас говорить обо мне? — огрызнулся Дэйв.
— Я только хочу сказать, что если бы ты хоть раз влюбился, то терпимее относился бы к Салли и постарался понять сестру, — возразила Синтия.
— Но ведь ты сама не веришь, что Боннер любит ее, не так ли?
— Да, но я могу и ошибаться, — пожала плечами Синтия. — И ты, кстати, тоже. Ты чересчур опекаешь ее. Салли должна быть достаточно свободной, чтобы обрести собственный опыт.
— Что ж, вели ей забраться на дерево, чтобы опробовать крылья, учительница, — съязвил Дэйв. Синтия улыбнулась.
— Мне кажется, она иначе приобретет свой опыт. Будем надеяться, Салли знает границы дозволенного. — Встав, Синтия подошла к Дэйву, обхватила его талию и нежно сказала:
— Ведь именно это волнует тебя, не так ли? Ты хочешь уберечь ее от этой беды, но не можешь. Дело в том, что она уже достаточно взрослая, чтобы принимать решения и сделать собственный выбор. По-моему, Салли весьма разумная молодая женщина.
— Конечно! — воскликнул Дэйв, привлекая к себе Синтию. — Едва со школьной скамьи и тут же подцепила этого деревенского Ромео.
— А ты думал, что с буквы «р» начинаются только слова «ритмика», «рисование» и «развитие речи»?
— Все это совсем не смешно, Син, — проговорил Дэйв, опуская лицо в пышные волосы Синтии.
— Да. Салли, конечно, будет трудно, но она должна пройти через это, и я думаю, урок пойдет на пользу. Тебе лучше отстать от нее, Дэйв, иначе все плохо закончится. — Отступив назад, она заглянула Кинкейду в глаза. — Кстати, что-то ты давно не целовал меня.
Дэйв погладил Синтию по спине.
— Какая же вы соблазнительница, миз Син, — покачал он головой. — Как я могу о чем-то думать, когда вы у меня в объятиях?
— Нет уж, дорогой, думай обо мне, когда я рядом, — прошептала Синтия, расстегивая ему рубашку.
— Что бы еще такого придумать? — улыбнулся Дэйв, лаская ее грудь и осыпая мелкими поцелуями шею Синтии.
— Что? — хрипло спросила она, чувствуя, что теряет голову от его ласк.
— Господи, как ты божественно благоухаешь, — пробормотал Кинкейд.
— Я только что приняла ванну и собиралась перекусить, а потом лечь в постель с хорошей книгой.
— А как насчет того, чтобы на время забыть о еде и книге? — Спустив халат с плеч Синтии, он провел языком по ее груди. — Мне хочется отнести тебя в спальню и уложить на твою большую кровать. — Ночная рубашка Синтии упала на пол рядом с халатом, и Дэйв приник губами к ее соску.
— А потом что? — едва дыша, спросила она, протянув руку к его поясу.
— А потом я намереваюсь утонуть в твоем роскошном теле, — тихо прошептал он.
— Дела говорят лучше слов, Кинкейд, — вызывающе произнесла она.
Дэйв жадно припал к ее губам. Схватив Синтию на руки, он понес ее в постель и, сбросив с себя одежду, лег рядом с ней…
Дэйв лежал на кровати, глядя в потолок.
— Опять думаешь о Салли, да? — спросила Синтия.
— Нет, я вспоминаю, как впервые оказался на этом ложе. Синтия, передвинувшись, оперлась локтем о грудь Дэйва.
— Ты имеешь в виду ту ночь, когда я привела тебя сюда после боксерского поединка?
— Да. Вообще-то…
Не успела она понять, в чем дело, как Дэйв схватил ее за руки и опрокинул на спину. Прижав ее руки к кровати над головой, Дэйв заглянул ей в глаза.
— Что ты делаешь? — удивленно спросила она, не понимая, чем вызвана столь резкая смена настроения молодого человека.
— Я провожу опыт, — ответил он. — Итак, вспомни-ка ту ночь. И представь, как я лежал тут, не в состоянии пошевелиться.
— Да, ты был весь в крови и имел бледный вид, — поддразнила его девушка.
Отпустив на мгновение одну руку Синтии, Дэйв схватил шарф, лежавший на туалетном столике, и завязал ей глаза.
— Я думаю, справедливо будет поменяться ролями, миз Син. Как я уже сказал, это своего рода опыт. Я хочу, чтобы ты призвала на помощь все свое воображение и представила, как лежишь тут совершенно голая.
— Ну да, совсем не такая, как сейчас, — усмехнулась девушка.
— Верно, сейчас ты тоже голая, но представь себе, что у тебя все болит, ты вся в синяках, думаешь, что, возможно, умрешь. Ты способна на это?
— Попробую. Надеюсь, ты не расчленишь меня ради науки. Продолжайте свой опыт, доктор Кинкейд.
— Итак, представь себе, что руки твои раскинуты в стороны и кисти в мисках с горячей водой. Руки так болят, что ты не в состоянии шевельнуть ими. Предпочтешь, чтобы я привязал тебя к спинке кровати или у тебя достаточно хорошо развито воображение?
— Не надо меня привязывать, я и так все представляю, — весело отозвалась девушка.
— На глазах у тебя вовсе не шарф, а мокрое и горячее полотенце…
— Да-а… Мокрое и горячее…
— Но ты неплохо себя чувствуешь, да?
— Да, от полотенца боль чуть меньше…
— Да, боль потихоньку уходит. Ты впадаешь в сладкое забытье, и тебе кажется, что все вокруг мягкое и теплое… Ни боли, ни страданий…
— Да… Мне тепло и уютно… Я не чувствую боли, не чувствую страданий…
— Даже мысль о смерти уже не пугает тебя, и ты начинаешь думать, что поживешь еще какое-то время… — Наклонившись, он прошептал ей прямо в ухо:
— Вы представляете все это, моя соблазнительная миз Син?
Убаюканная его словами и спокойным голосом, Синтия закрыла глаза и задремала.
— Да-а… Мне так хорошо и покойно, — пробормотала она.
— Скажи мне, милая, что ты сейчас чувствуешь?
— Все, как ты и говорил… Мне легко, я ощущаю себя свободной… Такое состояние бывает перед сном… Но мне кажется, мистер Кинкейд, вы сейчас потеряете своего подопытного кролика. — Она чувствовала, что вот-вот провалится в бездну крепкого сна.
— Не думаю, миз Син. — Сняв с нее шарф, Дэйв стал осыпать ее лицо легкими — как прикосновение перышка — поцелуями.
— М-м-м… Как хорошо, — сонно пробормотала девушка. — Замечательно, доктор, продолжайте.
Язык Дэйва скользнул по переносице Синтии, затем он поцеловал кончик ее носа, и его губы прижались к ее губам.
— Да, доктор Кинкейд, да, это замечательно, — проговорила Синтия, наслаждаясь его ласками.
И вдруг она вздрогнула: Дэйв взял в рот ее сосок.
— Не-ет! Это несправедливо! — вскрикнула Синтия. — Этого я с тобой не делала, я лишь целовала твою грудь!
— Но это же не моя, а ваша грудь, миз Син. И слава Богу, на вид она привлекательнее моей. — Его язык скользнул по ее коже. — Она гораздо нежнее и… вкуснее… — И он стал посасывать сосок.
Ее тело затрепетало от его прикосновений. Синтия терпела, сколько могла, но потом с ее уст сорвался хриплый стон.
— В чем дело, миз Син, вы больше не спите? Что-то разбудило вас? Вам стало больно? Гм, кажется, я догадываюсь, у вас появилось эдакое томление…
— Я не пыталась тогда возбудить тебя. Господи, Дэйв, у меня и в мыслях этого не было. Я испытывала сострадание, чувство вины… Я хотела, чтобы тебе стало лучше.
— Ну хорошо, допустим, ты пыталась сделать мне приятно! Но я все равно должен сказать, миз Син, что ваше поведение было довольно… странным. Признаюсь, милая, я был возбужден и оставался в таком состоянии до той ночи в Денвере.
Дэйв прижался губами к ее животу и стал постепенно опускаться ниже, туда, где все горело у Синтии. Она извивалась под ним, пытаясь освободиться, но он крепко держал ее, и тогда Синтия откинулась назад, отдавшись блаженному чувству экстаза.
Они потеряли ощущение времени и пространства, обнимаясь, целуясь, перекатываясь по кровати, не выпуская друг друга из объятий. Синтия чувствовала лишь прикосновение сильных рук Дэйва, а потом забыла обо всем на свете, улетев на волнах блаженства…
Проснувшись утром, Синтия увидела, что Дэйв еще спит. Она знала, что он уже опоздал на работу, но решила все же не будить его, а сначала приготовить завтрак. Выскользнув из постели, подобрала с пола рубашку и халат и тихо скрылась за дверью. Едва она оделась, как кто-то забарабанил в дверь. Запахнув халат поплотнее, Синтия открыла дверь.
- Предыдущая
- 47/70
- Следующая
