Любовные хроники: Люк Маккензи - Ли Эйна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/74
• Следующая

Шериф усмехнулся, когда Джош завертел своей тощей попкой, пытаясь подражать Хани. Маккензи еще некоторое время наблюдал за ними, а потом, наконец, шагнул в дом.

Услышав его шаги, Джош с Хани обернулись.

— Что здесь происходит? — спросил Маккензи. — У комнаты такой вид, словно по ней ураган прошелся.

Испугавшись, Джошуа соскочил с табуретки и выбежал из комнаты, оставив за собой шлейф поднявшейся в воздух муки.

— Отличная работа, Маккензи, — язвительно заметила девушка. Забывшись от злости, она схватилась за раскаленную ручку печной заслонки. — Ох! — закричала она от боли, сунув в рот обожженные пальцы.

— Ты сильно обожглась? — бросился к ней Люк.

— Не стоит беспокоиться, — пробормотала девушка и, используя подол своей юбки вместо прихватки, открыла заслонку, чтобы сунуть в печь сковородку.

— Ради Бога, мисс Бер, дайте мне посмотреть! — вскричал шериф, хватая девушку за руку. — Какая глупость — хватать горячее без прихватки, — заметил он, осматривая ее пальцы. Его прикосновения были на удивление нежными и осторожными. — В следующий раз будьте аккуратнее.

— Я поступила не глупее, чем вы, когда ворвались сюда и принялись кричать на сына. Вы испугали его до смерти! — возмущенно воскликнула Хани.

— Я вовсе не хотел пугать его.

— Нельзя так вести себя с маленьким, запуганным ребенком, который боится доверять людям. — Хани вырвала у Люка руку.

Шериф снял шляпу и повесил ее на крючок.

— А что мне делать, леди? Топтаться у входа или, может, стучать в собственную дверь?

— Да не в этом дело! Кстати, вы могли бы лучше меня знать, как вести себя со своим сыном. Вам никогда не приходило в голову поставить себя на место Джоша и представить себе, что он ждет от вас? — Опустив голову, девушка стала вытирать стол. — Но раз уж мы заговорили о том, что вы без предупреждения вошли в дом, вы не скажете мне, где ключ?

— У меня никогда не было ключа — с тех пор, как я сюда въехал.

— Уж не думаете ли вы, что я тоже буду спать в доме с незапертой дверью?

— Большинство людей в этом городе никогда не запирают дверей. Можете не волноваться — вы в полной безопасности. Я же буду в соседнем доме.

— Вы думаете, именно это меня тревожит? — поинтересовалась Хани.

— Не беспокойтесь, — засмеялся шериф. — А может, вы надеетесь, что я не сдержу слова?

— Если бы это было у меня в голове, шериф Маккензи, то я не стала бы спрашивать вас о ключе.

Раздраженный ее загадками, Маккензи бросил в таз для мытья посуды несколько тарелок.

— Чем, черт возьми, вы здесь занимались, перепачкав всю посуду в доме?! — закричал он.

— В следующий раз можете сами готовить вашу чертову еду! — огрызнулась девушка, швырнув в воду полотенце. — Ужин будет готов через пятнадцать минут, а вам бы лучше отправиться на поиски Джоша.

Люк сорвал с крючка шляпу и выскочил из дома.

«Что за парочка! — вертелось у него в голове. — Одна все время злится, другой пугается, и у обоих ни капли доверия ко мне!»

Не прошло и десяти минут, как Люк вернулся в дом с сыном. Оба умылись в бочке с дождевой водой, и теперь с их одинаковых темных волос капала вода.

— Садитесь, ужин готов, — сообщила Хани.

— : Позвольте мне, — сказал Люк, когда девушка стала открывать заслонку. Шериф схватил полотенце, открыл заслонку и вытащил из печи шипящую сковороду. Поставив сковороду на стол, он уселся. — Если не спешить, то пальцы окажутся целыми, — назидательно проговорил он.

Покосившись на Джоша, Хани промолчала. Не годится маленькому ребенку слушать их препирательства за столом. Девушка еще не забыла, как вечно ругались за обедом ее мать с отцом.

— М-м-м, кажется, вкус не хуже, чем аромат, а, Джош? — весело промолвил шериф, накладывая в тарелку порцию горячей курицы и протягивая ее Хани, затем Люк положил кусок птицы сыну и в последнюю очередь наполнил свою тарелку.

— Джош, а какое вкусное печенье получилось! — заметила Хани, откусывая кусочек теста, сваренного в горячем соусе вместе с кусочками курицы, моркови, зеленым горошком и маленькими луковицами.

— Джош, а ты разве помогал готовить? — спросил отец.

Мальчик ничего не ответил, а Хани поспешно вставила:

— Он не только тесто раскатывал и печеньица вырезал, но еще целую горку гороха налущил!

— Надо же! Да ты, малыш, похоже, скоро сможешь готовить еду вместо меня — воскликнул Маккензи.

Хани надеялась, что мальчик хоть как-то отзовется на похвалу отца, но его худенькое личико оставалось равнодушным. Джош продолжал молча есть, едва, впрочем, притрагиваясь к пище.

Когда с ужином было покончено, Люк с Джошем отправились за дровами. Девушка хотела было вымыть посуду, но мыло все время выскальзывало из обожженных пальцев, так что она решила оставить грязные тарелки на завтра.

Когда Люк стал укладывать сына спать, Хани вышла из дома подышать воздухом. Она очень устала за этот долгий, суматошный день. Ведь еще утром она была в Сакраменто и спорила там с шерифом, а кажется, что с тех пор прошла целая вечность. Да и общение с Джошем порядком утомило ее.

Может, она перестаралась? Похоже, этого мальчика ничем не пронять. Джош слушался ее, но не проронил ни слова. Да что ей! Он не разговаривал даже с собственным отцом! Хани всем сердцем сострадала ребенку — ей и самой пришлось немало пережить.

На глаза девушки навернулись непрошеные слезы. Джош всколыхнул горькие воспоминания, таившиеся в глубине ее души. Лучше бы их совсем не было…

— Я и не говорил, что это будет легко, — раздался за спиной голос Люка.

Хани вздрогнула — она не слышала его шагов. Быстро утерев слезы, она повернулась к шерифу.

— На него смотреть больно, — прошептала девушка. — Джош еще так мал.

— Да, и, к несчастью, слишком мал, чтобы помнить свою мать, — вымолвил Маккензи.

— Может, ему так проще? Пожалуйста, Люк, не поймите меня превратно — да, с вашей женой случилась страшная трагедия, но раз уж Джош не помнит смерти матери, то он хоть не скучает по ней. Моя мать умерла, когда мне было двенадцать, и мне до сих пор больно думать о ней…

Девушка подняла голову, и шериф увидел слезы, блестевшие в ее глазах. Неожиданно ему захотелось взять ее за руки и прижать к сердцу, но Маккензи тут же напомнил себе, кем был он и кем была она. Он ничего не добьется, поддавшись минутной слабости.

Почувствовав неловкость, Люк откашлялся:

— Пожалуй, мне лучше вернуться к работе — в субботние вечера в городе появляется самый разношерстный люд. — Он направился было к калитке, но по том обернулся к няне своего сына: — Ах да, ключ! Если вам так удобнее, я попрошу сделать ключ специально для вас.

— Не стоит, думаю, это не так уж важно. Я же не задержусь здесь надолго.

Маккензи ушел, а Хани еще долго стояла возле дома, пытаясь разобраться со своими чувствами к этому человеку. Она проклинала судьбу, приведшую ее в Стоктон. Интуиция подсказывала девушке, что из этой переделки ей не удастся выпутаться с такой же легкостью, с какой она обычно выходила из подобных ситуаций.

Следующее утро застало Хани на детской церковной скамье. «Что я здесь делаю?» — спрашивала она себя. Девушка попыталась припомнить, когда была в церкви в последний раз. Даже когда умерла ее мать, она не сочла нужным пойти в Божий храм.

Хани с болью вспоминала, как стояла на кладбище, слушая рыдания отца, а потом могильщик опустил в землю деревянный гроб с телом ее матери…

Вдруг тишину субботнего утра нарушил шум выстрелов, оторвавший Хани от грустных воспоминаний. Девушка почувствовала, как Джош прильнул к ней. Хани крепко прижала к себе дрожащего ребенка.

Пастор прервал проповедь, прихожане стали перешептываться. Поглядев на сына, Люк обменялся с Хани многозначительным взглядом. Девушка понимающе кивнула. Шериф поднялся и вышел из церкви. Священник продолжил проповедь, но многие мужчины стали выказывать признаки беспокойства.

Когда стрельба возобновилась, в церкви зашептались все прихожане. Головка Джошуа дернулась. Занятая мыслями о Люке, Хани машинально погладила ребенка.

• Предыдущая
• 14/74
• Следующая